Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

2. Когда работаю над первым черновиком, непременно слушаю музыку — что-нибудь хорошо знакомое. Здорово помогает не только отключиться от посторонних шумов, но и поймать нужное настроение для будущей книги. Иногда, начиная работу, меняешь с десяток дисков различных исполнителей, но — все не то! И вдруг находишь то единственное звучание, которое идеально соответствует тому, что ты собираешься написать.

3. Выделять «фантастическую» музыку в отдельное направление я бы, наверное, не стал. Фантастика в музыке является, прежде всего, сюжетооб-разующим стержнем, который музыкант использует для того, чтобы придать зримые, узнаваемые формы абстрактному музыкальному произведению и тем самым сделать его более простым для восприятия. В то же время это и новая форма прочтения литературного произведения, по мотивам которого написана музыка. И мне, например, было интересно взглянуть на «Машину времени» Уэллса и «Я, робот» Азимова глазами Алана Парсона или «прочитать» «1984» Оруэлла так, как предложил это Рик Уэйкман.

Евгений ПРОШКИН:

1. Если говорить об отечественной музыке, для меня важнее не «как», а «что», и на первом месте стоит текст. У Егора Летова, например, отвратительное звучание, но по силе эмоционального воздействия (на меня, разумеется) равных ему нет. Хотя таким коллективам, как «Сплин» и «Би-2», качественная музыка вовсе не мешает. Главное, чтобы текст был ассоциативным и выходил на некий дополнительный уровень. Именно поэтому нравятся и «АукцЫон», и «Калинов мост». С удовольствием слушаю и хулиганский, но весьма стильный «Ленинград». С «импортной» музыкой проще: люблю тяжелое и экстремальное, например, «Rammstein», «Guano apes», «Apocalyptica».

2. Музыка для меня, как писателя, очень важна, — она определяет эстетику романа, общее настроение. Иногда, едва придумав сюжет, я сразу понимаю, что в нем будет «звучать». Таким «саундтреком» может быть и одна-единственная композиция, и пять альбомов пяти разных групп. Когда музыка эмоционально совпадает с текстом, она же и помогает писать: задает ритм, подсказывает верную интонацию. В некотором смысле — даже формирует героев. Бывает и наоборот: уже готов достаточно подробный план, а «саундтрек» еще не найден. Пока я его не найду, писать не сажусь. Этот поиск может длиться долго, но я не раз убеждался: иначе, без музыки, все равно не получится. Иногда говорю себе: эта глава похожа на какой-то «Чай вдвоем», а здесь нужна «Гражданская Оборона». И начинаю переделывать.

3. Когда я впервые услышал «Depeche Mode», у меня возникло ощущение, что это прочно связано с НФ. С тех пор прошло много лет, и сейчас электронный звук стал абсолютно привычным. Если же вопрос касается именно жанровых проектов, какими были «Space», «Rockets» или «Зодиак», то о современных аналогах мне ничего не известно.

Дмитрий ЯНКОВСКИЙ:

1. Очень разную. Скорее, не я хочу послушать ту или иную музыку, а она сама подходит или не подходит ко мне, словно ключ к замку. И этот ключ может открыть очень многое. Из моих предпочтений — в первую очередь, cool jazz (т. е. «прохладный» джаз) и такие его представители, как Кит Джарретт, Майлз Дэвис, демонстрирующие удивительную способность выстраивать партитуру городских звуков. Затем рок — Цой, Агузарова, Фел1чгга. Земфиру не люблю за вторичность и истеричность. Иногда, достаточно редко, слушаю струнную камерную классику.

2. Я без музыки вообще писать не могу. Мне нужен эмоциональный толчок, стержень, на который я буду нанизывать драйв, эстетику, конструкцию сюжета и ритмику предложений. Мой роман «Рапсодия гнева» во многом замешан на поздних песнях Виктора Цоя, настроение и эстетика романа «Флейта и Ветер» уходят корнями в песни Фел1ч1ты «Флейта и Ветер» и «Все уже было», а сюжет «Нелинейной зависимости» выстроен на ритмике и мироощущении ее же песни «Города — как чужие люди» и на джазовых композициях. Вообще, строка и струна имеют на удивление много общего.

3. Фантастическая музыка для меня это не столько литературное, сколько кинематографическое понятие. Музыка к фантастическим фильмам накрепко связывается у меня в сознании с неким фантастическим образом. Например, «имперская» тема из «Звездных войн» Лукаса связана у меня с образом боевых крейсеров. Так что если я буду описывать боевой крейсер, обязательно включу эту тему — тогда найдутся и нужные слова, и нужные сравнения.

Курсор

Отдыхают все, кроме фантастов. Александр Громов закончил роман «Вибрион» и пишет повесть для журнала «Если», а парал лельно совместно с Владимиром Васильевым продолжает работу над романом-катастрофой в жанре «альтернативной географии». Сам Васильев заканчивает цикл новелл о Ведьмаке из Большого Киева. Харьковчане Г.Л.Олди закончили пьесу «Вторые руки» и роман «Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж», написанный в необычном жанре: «оптимистический трагифарс». Киевский дуэт, Марина и Сергей Дяченко, заканчивает повесть «Судья» для журнала «Если» и продолжает социально-философский роман «Пандем». Также повестями для журнала «Если» заняты Олег Дивов и Далия Трускиновская, которая только что закончила роман «Дайте место гневу Бо-жию». Сергей Лукьяненко завершил роман «Спектр». Новый роман нижегородца Андрея Плеханова «Перезагрузка» составит единое целое с предыдущей книгой автора «Слепое пятно». Ник Перумов к концу года представит читателям «Череп в небесах» — заключительную часть дилогии «Череп на рукаве» (а ожидаемая поклонниками писателя «Война мага» несколько задерживается: все написанное автор забраковал и начал роман сначала). Ижевец Леонид Кудрявцев приступил к новому сериалу, действие которого происходит в постапокалиптическом мире. Томский фантаст и музыкант Юлий Буркин готовит цикл рассказов, объединенных общими персонажами (популярная группа музыкантов) и антуражем (Россия, конец XXI века): идею сборника можно будет понять, только прочитав все рассказы в определенном порядке (в музыке это называется «концептуальный альбом»). Москвич Дмитрий Янковский сейчас работает над двумя романами одновременно: один — «Расскажи мне о мореходах» — описывает мир далекого будущего, когда человечество вместо полетов к звездам выбрало освоение океанских глубин; второй — «Тик-так!» — рассказывает о том, как Вселенная внезапно начала сжиматься. Екатеринбуржец Владислав Крапивин закончил фантастическую повесть «Колесо Перепелкина» о мальчике, путешествующем по временам и пространствам в компании говорящего колеса, и приступил к роману «Рыцари лопухастых островов». Кир Булычев решил продолжить для «Если» начатую полтора десятка лет назад публицистическую работу об истории советской фантастики «Падчерица эпохи».