Ричард Фоукс - Лицо врага

Первым его заметил Раф.

— Господи, ты только взгляни на него!..

Джулиана посмотрела туда, куда он показывал, и ее сердце от радости едва не выпрыгнуло из груди. Да! Это был Курт — целый и невредимый! Его голова и плечи возвышались над хос’киммами, поэтому разглядеть профессора не составляло большого труда.

Он тоже мог видеть поверх голов хос’киммов Джулиану и Рафа, но не проявлял никаких признаков того, что узнал их, даже когда Джулиана помахала ему рукой и окликнула по имени.

Курт стоял в окружении седых хос’киммов. Все они носили ожерелья и браслеты старейшин племен, а Курт — вождя х’киммов. Его украшения уступали тем, что были у Логнена, но тем не менее были очень красивы.

Кроме браслетов и безделушек на Курте больше ничего не было. Его кожа потемнела от чугенского солнца, и даже издали Джулиана видела, какой он грязный. На его шее, там где у хос’киммов находятся органы обоняния, виднелись черные жирные пятна. Впрочем, во всем остальном он казался вполне здоровым. Только прихрамывал, и это встревожило Джулиану.

Она снова позвала его, но Курт, так же как находившиеся рядом хос’киммы, лишь безучастно поглядывал на нее. Это неприятно поразило Джулиану, однако она помнила о том, что случилось с ним на Доме Кассуэлов, и потому не теряла надежды. «У него просто очередное обострение, — успокаивала себя Джулиана. — Он придет в норму, как только снова окажется среди людей».

— Пропустите меня! — крикнула Джулиана по-английски, а потом — на диалекте х’киммов. Когда ей наконец удалось подойти к Курту, Джулиана поняла, почему он хромает — на его правую ногу была наложена шина и Курт опирался на деревянную трость.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Джулиана.

— Хорошо, — ответил он, любезно улыбаясь в ответ. Но в его улыбке, хотя и естественной, не было той теплоты, на которую надеялась девушка.

— Это же я, Курт. Джулиана.

Ровная безмятежная улыбка не исчезала.

— Ты пришла на Сбор, друг Джулиана?

— Я пришла, чтобы найти вас.

— Я не терялся.

— У него снова мания, — прокомментировал подошедший к Джулиане сзади Раф. — Опять отключился.

— Тише ты! — Снова повернувшись к Курту, она пристально посмотрела ему в глаза. — Курт, вы запутались. Вы принимаете себя за кого-то другого.

— Я тронут вашей заботой, друг Джулиана, но боюсь, что запутались вы. Того, кого вы знали, больше нет. Мое имя, хотя оно и похоже, отличается от имени Курт. Я — Куртэлликот, вождь путешествующих среди звезд х’киммов, туойал и Дайша-ло дарамак.

— Вы профессор Курт Элликот, социоксенолог, гражданин Конкордата Серентен, — не уступала Джулиана.

— Согласно нашему обычаю, когда мужчина меняет клан, он забывает, кем был до того, помнит лишь, кто он теперь.

— Вы не хос’кимм! — крикнула она. — Вы человек!

— Мы, хос’киммы, очень человечны. Думать обратное — значит унизить стаю и унизиться самому. Неужели у вас нет разума и сердца, чтобы это понять?

— Конечно, я все понимаю. Но кроме того, у меня есть глаза, и я вижу, кто передо мной. Вы знаете, что когда я говорю «человек», я имею в виду не характер. Курт, прошу вас, послушайте меня. Подумайте. Вспомните, кто вы!.. Курт?

Он коснулся пальцем ее мокрой от слез щеки.

— Вы оплакиваете меня?

— Да. — «И нас», хотелось добавить Джулиане.

— Тогда не стоит. Мудрый Логнен разглядел мой путь. Он был моим первым проводником среди хос’киммов. Он распознал мою истинную сущность прежде, чем я сам. И, как видите, не ошибся. Теперь провидцы оказали мне честь. Они позволили мне отыскать мой путь. Я разговаривал с духами, и они поведали мне свои тайны. Я иду дорогой стаи и тем доволен.

На это Джулиане нечего было сказать.

— Похоже, Лига добилась своего, — заметил Раф, глядя вслед удаляющемуся Элликоту.

Если Раф и питал какие-то сомнения по этому поводу, теперь они окончательно рассеялись. Так же как на Доме Кассуэлов, Элликот слился с местными, и Раф был рад, что Джули получила возможность увидеть это собственными глазами. Очевидно, ей было необходимо испытать такое потрясение, чтобы понять всю уродливость ее идола. Теперь она оценит правоту своего давнего друга.

— Полюбуйся на него! Расхаживает в чем мать родила, да еще вымазался в какой-то дряни!.. Если это не бегство от людей, тогда я даже не знаю, как это назвать.

— Он просто запутался.

Боже правый, она все еще его защищает!

— По-твоему, просто запутался? Гибнут люди! Он запутался на Доме Кассуэлов, и это стоило жизни многим людям. Эта сволочь не любит тех, кто пытается его вразумить.

— О чем ты?

— Разве не ясно? — Судя по выражению лица, Джулиана действительно ничего не понимала. Ее по-прежнему лишала разума детская влюбленность в этого мерзавца. — Элликот не в своем уме. Он не просто отождествляет себя с аборигенами, он считает себя одним из них. Ему нравится быть таким. И не нравится, когда его убеждают в обратном. Ему не нравятся те, кто мешает его самообману. Попробуй лишить Элликота этой иллюзии, и он станет действовать. На Доме Кассуэлов были люди, которые пытались напомнить ему, что он человек. С ними случились несчастья. По крайней мере, такова официальная версия. У опытных летчиков не бывает трагических случайностей в полете на совершенно исправной машине. Эти аварии кто-то устроил. Тот, кому не нравится, когда разрушают его иллюзии. Элликот, Джули! Он стал таким с тех пор, как свихнулся на Доме Кассуэлов. Он убивал там людей. И если представится случай, он будет убивать и здесь.

— Не болтай ерунды. Курт — не убийца.

— Господи! — Для умной женщины Джулиана порой бывает ужасающе наивной. — А как насчет Лангдорфа? Он отправился в лес с Элликотом и его волосатыми приятелями. Лангдорф не вернулся — единственный человек, кроме Элликота, и не вернулся. Наверное, с ним просто случилось несчастье, не так ли? Говорю тебе, Элликот — убийца. И теперь ты пытаешься рассеять его заблуждения. Учти, встанешь у него поперек дороги, и с тобой тоже что-нибудь случится.

— Чепуха! Этого не будет.

По выражению ее лица Раф видел, что она окончательно попала под влияние подлеца Элликота и не способна увидеть правду. Элликот погубит ее так же, как погубил Франческу. Только на этот раз кое-что изменилось. На этот раз он, Раф, рядом и не будет стоять в сторонке. Он не позволит подонку снова совершить убийство.

— Ты права. Потому что я этого не допущу.

Он сбросил вещмешок на землю и принялся рыться в нем.

— Что ты делаешь?

— Принимаю меры, чтобы этот ублюдок больше никого не убил. Хочу, чтобы лопнул его мыльный пузырь — «я туойал, я святее, чем ты»!