Владимир Ильин - Враги по разуму

Достал из специального кармашка пульт инициатора, раздавил пластиковый колпачок и нащупал под ним черную кнопку с жирным восклицательным знаком. Взгляд его упал на фотографию матери, вмонтированную в траурный прямоугольник, и ему показалось, что он слышит ее голос: «Что ты делаешь, сынок? Опомнись!» – «Прости меня, мама, – мысленно ответил ей он. – Так надо, понимаешь? Тебе все равно уже не будет больно…» На заднем плане сознания вспыхнула хладнокровная мысль: ara, начинается?! Давай-давай, покажи, на что ты еще способен перед смертью!..

Он уже приготовился нажать кнопку, как вдруг за его спиной прозвучал тонкий голосок: – Дяденька, а что это вы делаете?

Медленно-медленно, не веря ушам и внутреннему голосу, сообщившему: «Ну вот, оказывается, ты был прав», – Гал обернулся и увидел хорошенькую девочку, самого обыкновенного ребенка, с любопытством разглядывающую его лучевик. Ей было лет шесть. Самый подходящий возраст, чтобы приставать к незнакомым мужчинам с беззастенчивыми вопросами. Если это проделки «Шара», то лучшей кандидатуры, способной сыграть роль отвлекающего фактора, не найти. Молодец, Пришелец, соображаешь…

Но все это промелькнуло у Гала в голове как бы в виде некоего фона. На первом же плане оставалось страшное сомнение: может быть, я все-таки в Мапряльске?.. С другой стороны, пусть даже это милое создание сотворено «Шаром», но пока остается хоть самая малая вероятность того, что девочка существует на самом деле, ни один нормальный человек не нажмет эту проклятую кнопку на пульте!.. Принесение детей в жертву благородным целям крайне не рекомендуется, и прав был старина Достоевский насчет слезинки ребенка. Не говоря уже о его жизни…

Уже осознавая, что он проиграл это незримое сражение со своим могущественным врагом, Гал опустился на колени перед девочкой.

– Откуда ты взялось здесь, чадо мое ненаглядное? – хрипло спросил он.

– Я пришла с мамой проведать бабушку, – четко доложила девочка, показывая своей пухлой ручкой куда-то за кусты. – Там бабушкина могилка…

Гал пригнулся и заметил сквозь переплетение ветвей женщину в белом, которая, неумело орудуя лопатой, окапывала одну из могил в дальнем конце кладбища.

Его вдруг посетила чудовищная мысль. Надо испробовать все возможности. «Выстрелить» из Уподобителя сначала в девочку, потом – в ее мать, потом – во всех тех, кто еще попадется на глаза «в самый последний момент», и, дождавшись, пока они станут бессмертными, все-таки произвести взрыв… Что ж, остаются сущие пустяки. Например, разобраться с собой, имею ли я право обессмертить – а в сущности, убить – два слабых, беззащитных существа женского пола во спасение так называемого человечества?

Он еще долго переваривал эту мысль, пока девочка тараторила о чем-то без умолку.

Если это происходит в действительности, лихорадочно думал он, то первое, что я сделаю после взрыва, – это сделаю их опять обычными. На безопасном расстоянии, разумеется… Или потом, через год, через два я обязательно найду их и верну в прежнее состояние. А «бабушкину могилку» ты для них тоже восстановишь? Проклятие!.. Неужели все-таки нет выхода из этого тупика?..

«Ваша беда в том, что вы слишком часто рефлексируете над ненужными вещами и не задумываетесь над настоящими вопросами», – вспомнил он чьи-то слова. Попробуй не рефлексировать на моем месте!..

Он взял девочку за руку, словно проверяя ее реальность, и попросил: – Познакомь меня с твоей мамой, чадо.

– Я не чадо, – серьезно сказала девочка. – Меня зовут Марина Меледина. Пойдемте.

Гал усмехнулся. Он уже ни на что не надеялся. Все еще держась за руки, они подошли к женщине, и та, почувствовав на себе мужской взгляд, поспешно распрямилась, одергивая мини-юбку.

– Бог в помощь, – мирно сказал Гал.

– Спасибо, – машинально откликнулась женщина, удивленно вздернув белесые брови. Перевела взгляд на девочку: – Мариночка, сколько раз я тебе говорила: не отходи далеко от меня!.. – Опять вернулась взглядом к Галу. Еще выше подняла брови, разглядывая лучевик на его плече. – Вы уж извините, что дочка побеспокоила вас…

– Ничего, ничего, – добродушно сказал Гал. Потом, неожиданно для самого себя, добавил: – А теперь слушайте меня внимательно. Забирайте девочку и немедленно уходите отсюда!

– А что случилось? – испуганно спросила женщина, поправляя волосы.

– Я ничего не могу вам сказать, но, оставаясь здесь, вы подвергаете себя и ребенка опасности, – резко сказал Гал. «Мы еще повоюем, – подумал он. – Ты – великий и несравненный игрок, Пришелец, но тебе, возможно, еще не доводилось испытать на себе, что такое блеф».

– Но я не понимаю… – начала женщина и осеклась, потому что Гал отпустил руку девочки и извлек из кармана коробочку инициатора.

– У вас мало времени, – жестко проговорил он, глядя женщине прямо в глаза. – Видите эту кнопку? Стоит мне ее нажать, как здесь будет огненная пустыня!..

Он положил указательный палец на кнопку. Лицо женщины неуловимо изменилось. С него, будто по мановению волшебной палочки, стекли глаза, губы, нос, и лицо сразу стало плоским и безжизненным. А в руке у безлицего существа, в которое превратилась женщина, вдруг появился хорошо знакомый Галу уродливый обрубок Уподобителя, и из раструба в сторону Светова ударил черной струёй выстрел.

Последним импульсом Гала было – прыгнуть в сторону и в падении успеть вдавить кнопку инициатора до отказа. И он успел сделать это.

Он лежал на чем-то мокром и скользком. Слабый ветерок обдувал его лицо и, словно пытаясь вернуть к жизни, осторожно гладил своими бесплотными ладонями по щекам.

Не открывая глаз, Гал вспомнил жестокий удар взрыва, пришедшийся по глазам. Шок оказался таким сильным, что, видимо, даже бессмертный организм не мог перенести его, и мозг поспешно отключился, чтобы включиться сейчас, когда окружающий мир вновь стал возможным для восприятия. В горле першило, будто туда вбили огромный шершавый кол языка, в голове раздавался тугой звон литавров, по которым били не переставая безжалостной колотушкой…

Гал поднял голову и осмотрелся.

Он лежал в грязи на равнине, которая неузнаваемо изменилась. Не было вокруг никакого тумана. Сзади, в какой-нибудь сотне метров, возвышалась громада «Шара». Она приобрела иссиня-лиловый оттенок, и по ее поверхности то и дело пробегали зигзаги молний, будто внутри происходили частые короткие замыкания. «Шар» на глазах съеживался, как бы усыхая, он терял свою шаровую форму, превращаясь в нечто аморфное, расплывчатое. Впечатление было такое, будто его проткнули огромной иглой и из него постепенно вытекает газ. Видно было, что время от времени «Шар» предпринимает безуспешные попытки оправиться, бока его при этом вздувались, силясь сохранить, удержать во что бы то ни стало округлую форму, но потом вновь бессильно обвисали тряпкой. Это было похоже на то, будто раненный в живот человек пытается удержаться на ногах, но рана заставляет его неудержимо скрючиваться, шатаясь из стороны в сторону…