Вячеслав Шалыгин - Бешеный Пес

— А сейчас мы не на глубине? — заинтересовался Саша.

— Мы на ложном грунте, — улыбаясь, пояснил Турис. — Слышал о таком понятии?

— Акустики на подлодке рассказывали о чем-то подобном. — Комаров задумался.

— Настоящее дно авестийских морей лежит несколько глубже, чем принято считать.

— Намного?

— Пустяки. — Турис покачал головой и усмехнулся. — От двадцати до сорока километров… Везде по-разному, но не мельче…

8

Планета воды

— Авеста — удивительная планета, — начал рассказ Турис, когда земляне расположились в просторной каюте. — Вы, наверное, привыкли к тому, что Землю называют голубой за обилие воды? Авесту я бы назвал зеленой, и опять же потому, что она полностью покрыта водой. Количество жидкости на этой планете превышает все мыслимые объемы. Как я уже упоминал, средняя глубина Мирового океана достигает тридцати километров. До появления на Авесте людей над уровнем моря не возвышалось ни клочка суши. Однако океаны были густо заселены органической жизнью. Многие обитатели глубин достигли уровня развития, сравнимого с уровнем земных рыб. Но главное, по стечению обстоятельств состав воды и белковая структура авестийских организмов были удивительно похожи на земные. Более того, соотношение газов в атмосфере и количество лучистой энергии от системообразующей звезды также напоминали таковые на Земле. Выработку кислорода и утилизацию углекислоты обеспечивали бескрайние поля планктона. Он покрывал моря Авесты ровным слоем, придавая ей тот самый зеленоватый оттенок. Прибавьте ко всему слабую тектоническую активность недр планеты. Видимо, это можно объяснить высоким давлением водной массы, которое обеспечивает своего рода стабилизацию движения донных базальтовых плит. Ядро планеты не менее горячее, чем у Земли, но даже если где-то там, в глубине, происходят извержения вулканов или в геологических пластах образуются разломы — на поверхности это почти не ощущается. Казалось бы, идеальное место для жизни… Однако сразу же возникает простой вопрос — как в эту идиллию может вписаться человек? Плавучие города или платформы хороши для временного обитания, но на них нельзя построить настоящие дома. Днища кораблей ржавеют, платформы требуют регулярного ремонта…

— И не было в начале ничего, а только бесплотный дух летал над водой, но, когда ему это надоело, он создал сушу, насыпав первый остров! — продекламировал Комаров.

— Не совсем как в Библии. — Турис улыбнулся. — Чтобы насыпать гору высотой в двадцать километров, требуется огромное количество земли. Вычерпав ее из другого участка, мы искусственно перераспределяем нагрузку на истинный грунт и провоцируем неестественное движение базальтовых плит. Это может привести к тому, что под созданной нами горой образуется разлом, который просто поглотит плод наших усилий в одно мгновение. Прочности донных пластов на Авесте хватает лишь для того, чтобы служить преградой не слишком активной магме. Между раскаленным океаном мантии вокруг ядра планеты и водной оболочкой существует своеобразное равновесие, которое нельзя нарушать, концентрируя нагрузку в произвольной точке. Зато можно найти места, которые испытывают подобные проблемы изначально. Их легко обнаружить, изучив сейсмическую карту планеты. Избавив такие места от повышенной нагрузки, мы рискуем гораздо меньше, чем создавая ее в ранее спокойном районе…

— Постойте, — вмешался Голиков, — но, убрав избыточную массу, вы должны были ее куда-то переместить. Вы рассыпали излишек породы ровным слоем по дну океана?

— Нет, ведь тогда уровень дна поднялся бы лишь на несколько десятков метров, а нам требовалось выйти на поверхность моря, — ответил Турис. — Мы сделали так, что излишки просто всплыли…

— Невероятно! — Комаров и Голиков переглянулись. — Значит, Тана и все прочие участки суши… плавают в океане?

— В самом прямом смысле, — серьезно подтвердил Турис. — Вся плита, на которой расположены Тана, Симилар и Внешние острова, является срезанным с морского дна горным хребтом. Осадка этой своеобразной плавучей базы в среднем около семи километров. На глубине пяти километров платформу омывают три мощных течения, которые ограничивают дрейф, удерживая ее относительно параллелей и меридианов планеты практически на одном месте.

— То-то, я думаю, меня постоянно укачивает, — паясничая, заявил Комаров. — Значит, катакомбы — это просто воздушные камеры, которые обеспечивают каменной глыбе плавучесть?

— Недра платформы изрыты тоннелями и полостями, как губка, — подтвердил Турис. — Насчет качки ты не так уж далек от истины. Точные приборы ее улавливают, но правдивое объяснение для обывателей настолько невероятно, что ученые предпочитают не строить никаких гипотез.

— А как же реальная глубина морей? — возмутился Комаров. — Неужели никто не задумался, почему на планете нет больше ни одного островка?

— Это уже следующий вопрос, — терпеливо пояснил Турис. — Мы с вами находимся внутри машины, которая заботится о том, чтобы на него существовал ответ. Дело в том, что для любого авестийца родная планета вовсе не так ужасна. Никто из местных жителей и не подозревает, что живет по соседству с бездной. Это знание могло бы тяжело сказаться на психике граждан. Спросите любого школьника, и он расскажет вам, что в противоположном полушарии есть целые россыпи диких островков, но, к сожалению, они расположены среди Мертвых морей и жить там нельзя. Еще вам скажут, что средняя глубина Мирового океана не превышает километра…

— Ложь во спасение, — Комаров кивнул, — это мы проходили, но как это все делается?

— Вопрос нечеткий, но я тебя понял. — Турис указал на дверь в соседний отсек. — Ответ там.

— Мы туда пойдем? — осторожно спросил Саша.

— Не обязательно, — ответил хозяин. — Там находится главный процессор. Он создает виртуальное дно и образы далеких островков. Мировой океан Авесты по сути — один большой проектор… За исключением жилой акватории, как я это называю…

— А что в другом полушарии на самом деле? — поинтересовался Игорь.

— Бескрайние поля планктона и… вода. — Турис пожал плечами. — Как в доисторические времена. Мертвые Глубины придуманы для того, чтобы отпугивать любопытных и сохранять естественную «кислородную фабрику».

— А как же эти светящиеся кристаллы? Тоже фальшивка? — вновь включился в беседу Комаров.

— Нет, здесь все натурально, — возразил Турис. — Кристаллы — это окаменевший планктон. Оседая на дно, отмершие частицы попадают под большое давление и, перегнивая, образуют кристаллические конгломераты с особыми свойствами. При нажатии или под давлением воды они светятся. Ими усыпано все дно, а потому на глубине в двадцать-тридцать километров светло как днем. Когда каменная платформа жилой зоны поднялась на поверхность, часть ее расщелин так и осталась ниже уровня моря на вполне приличной глубине, например, пролив между Таной и островом Пса, и останки планктона продолжали светиться…