Айзек Азимов - Ранний Азимов (Сборник рассказов)
– Нет, сэр, - сказал я. - Я хочу прочесть вам это. А вы слушайте.
Он откинулся на спинку кресла.
– Статья, - продолжал я, - озаглавлена "Первая великая ошибка человечества!". Если припомните; перед войной разочарование полной несостоятельностью Объединенных Наций достигло своего пика. Я прочту только отрывки из первой части статьи...
И я начал читать:
– ...То, что человек, при всех его технических достижениях, не смог решить великие социальные проблемы сегодняшнего дня, является второй величайшей трагедией в истории. А первая, ещё большая трагедия заключается в том, что когда-то эти социальные проблемы были решены, но решение их оказалось недолговечным, ибо предшествовало нынешнему техническому прогрессу.
Хлеб без масла или масло без хлеба - и никогда вместе...
Вспомните Элладу, побегом которой являются найти философия, математика, этика, искусство, литература - вся наша культура... Во времена Перикла Греция походила на нынешний мир в миниатюре, на кипящий котел культурных и идеологических противоречий. Но затем пришел Рим, восприняв греческую культуру, но подарив и укрепив мир. Конечно, Pax Romana[7] продержался лишь двести лет, но подобной эпохи не было с тех пор...
Прекратились войны. Национализм перестал существовать. Римским гражданином был всякий житель империи - в том числе Павел из Тарса и Иосиф Флавий. Власть империи признавали жители Испании, Магриба и Иллирии. Рабство ещё существовало, но то было неспецифическое рабство - рабство как наказание, как плата за деловой провал, как следствие военного поражения. Но никто из жителей империи не становился рабом из-за цвета кожи или места рождения.
Религиозная терпимость была абсолютной. Если для ранних христиан в этом вопросе было сделано исключение, то потому лишь, что они сами отказывались от принципа терпимости, настаивая, что только им одним открыта истина, - мысль, отвратительная для любого цивилизованного римлянина.
Но почему же человек не сумел сохранить свои достижения - когда вся культура Запада подчинялась единому центру, в отсутствие язвы религиозного и национального обособленчества?
Только потому, что технология эпохи эллинизма оставалась неразвитой. А в отсутствие развитой технологии ценой досуга - а значит, и культуры, и цивилизации - для избранных становилось рабство для многих. Потому что эта цивилизация не могла обеспечить комфорт и свободу всем.
А потому угнетенные обратились к загробному миру и религии, отвергавшей мирские соблазны, - и наука в истинном значении слова оказалась погребенной под спудом на тысячу лет. Более того, данный эллинизмом начальный толчок слабел, и империи не хватало технологии, чтобы отбивать атаки варваров. Только к началу шестнадцатого века военная мощь стала производным промышленности настолько, чтобы развитые страны могли без труда справляться с вторжениями кочевников...
Только представьте себе, что случилось бы, овладей древние греки хотя бы начатками современной физики и химии. Представьте себе рост империи, сопровождающийся развитием науки, технологии, промышленности; империю, в которой машины заменили рабов, в которой каждый человек имеет право на достойную жизнь, в которой легион стал бронированной колонной, против которой не могли устоять полчища варваров. Представьте себе империю, распространившуюся на весь земной шар, лишенную религиозных или национальных предрассудков.
Империю, в которой все люди - свободны, и все люди - братья.
Если бы только можно было изменить историю и предотвратить величайшую ошибку человечества...
Тут я остановился.
– Ну? - спросил Босс.
– Ну, - ответил я, - несложно связать эту статью с двумя фактами: Тайвуд пошел на то, чтобы разрушить атомную электростанцию, чтобы отправить что-то в прошлое, а в его личном сейфе мы нашли учебник по химии на древнегреческом.
Лицо Босса окаменело. Он думал.
– Но ничего не случилось, - промолвил он тяжело.
– Знаю. Но аспирант Тайвуда говорит, что путешествие на сто лет в прошлое занимает сутки. Предполагая, что цель - Древняя Греция, мы получаем двадцать веков - двадцать дней ожидания.
– Можно его остановить?
– Я не знаю. Тайвуд мог знать, но он мертв.
Весь ужас случившегося обрушился на меня с новой силой, куда тяжелее, чем прошлой ночью... Всему человечеству вынесен смертный приговор. Это всего лишь жутковатая абстракция, но для меня она невыносимо реальна. Потому что приговор вынесен и мне. И жене моей. И сыну.
Непредставимая смерть. Прекращение бытия, не более. Смолкший вздох. Растаявшая мечта. Падение в смутное непространство и невремя. Я не умру меня никогда и не будет.
Или все же останется что-то - моя личность, эго, душа, если хотите? Иная жизнь? Иная судьба?
Ничего подобного я тогда не сказал: Но если бы холодный ком у меня под ложечкой можно было описать словами - это те самые слова.
Боссу тоже пришло в голову нечто подобное.
– Тогда у нас ещё две с половиной недели. Нельзя терять времени. Поехали. Я криво усмехнулся:
– Побежим догонять книжку?
– Нет, - холодно ответил Босс. - У нас есть два направления работы. Во-первых, ты можешь ошибаться. Твои рассуждения могут ещё оказаться ложным следом, подброшенным нам, чтобы скрыть истинную подоплеку событий. Это надо проверить.
Во-вторых, ты можешь быть прав, и тогда надо как-то остановить эту книгу, не преследуя её на машине времени. Если есть способ, мы должны найти его.
– Я не хочу перебивать вас, но если это ложный след, то по нему пойдет только ненормальный. Что, если я прав и книгу невозможно остановить?
– Тогда, юноша, в следующие две с половиной недели я буду очень занят. И вам того же советую. Так время пролетает незаметно.
Босс был, как всегда, прав.
– С чего начинаем? - спросил я.
– Прежде всего надо составить список всех, кому Тайвуд делал выплаты из правительственного фонда.
– Зачем?
– Думай. Это твоя работа. Тайвуд не знал греческого - это, только предположение, но вполне обоснованное. Значит перевод делал кто-то другой. Вряд ли бесплатно. И Тайвуд скорее всего не стал бы расплачиваться из личных средств - на профессорской-то зарплате.
– Возможно, его больше волновала секретность, чем экономия, предположил я.
– Почему? Какой смысл таиться? Разве это преступление - переводить учебник по химии на греческий? Кому придет в голову искать в этом жуткий заговор?
Нам потребовалось полчаса, чтобы не только обнаружить в графе "консультанты" Майкрофта Джеймса Боулдера, но и выяснить, что в университете он занимал должность профессора на кафедре философии и что среди его многочисленных достижений числилось свободное владение древнегреческим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});