Сергей Щепетов - Прайд Саблезуба

Ветка стояла ни жива ни мертва. Она теребила подол рубахи и упорно смотрела в землю. Вероятно, больше всего на свете ей хотелось сквозь нее провалиться – и немедленно! Впрочем, Семену показалось (?!), что в ответ на вопрос она еле заметно кивнула.

– Ну, ладно, – сменил старейшина гнев на милость, – мы это обдумаем. А пока, раз ты такая смелая, выдай-ка нам боевой клич лоуринов – пусть люди послушают!

Ветка приподняла голову и еле слышно прошептала:

– А-р-р-а…

Лицо ее из красного сделалось пунцовым, она закрыла его ладонями, повернулась и кинулась в толпу. Последняя разразилась громом аплодисментов. Точнее, криками, смехом и визгом. Больше всех старались два малыша, сидящие на плечах у Эрека, вцепившись ему в волосы. Один из них от восторга отпустил захват и чуть не свалился. Питекантроп его поймал на лету и водрузил на место.

Дождавшись тишины, Кижуч вернулся к основной теме заседания и произнес раздумчиво:

– Да-а… До того, значит, наш Семхон доколдовался, что аж почернел весь – смотреть страшно.

– И Головастик у него такой же ходит, – поделился наблюдениями Медведь. – Весь копченый и довольный. Ты когда-нибудь раньше видел его довольным? Вот что магия с людьми делает!

– Только чего-то в Семхоне не хватает, – заметил первый старейшина. – Вроде бы палки при нем нет, а ведь он с ней и по нужде ходит! Похоже, до того заколдовался, что свою «длинную лапу» где-то оставил! Интересно, он это-самое – наше, мужское – не потерял еще? То-то Ветка у него задурила…

– А-а! Я понял! – глумливо обрадовался Медведь. – Вон, смотри: Головастик бревно на плече держит. Не иначе как Семхонова палка так растолстела! Может, у него и это-самое таким же стало? Может, он теперь все, что хочет, увеличивать умеет?

– Ну, сверток-то у него в руках не очень большой. Там, наверное, самая главная магия и спрятана. Давай, Семхон, показывай – народ ждет!

– Хорошая погода сегодня, главные люди лоуринов, – в меру иронично заметил Семен и посмотрел вверх. – Скоро совсем тепло станет.

– Так ты собрал нас, чтоб сообщить именно это? – притворно удивился Кижуч. – Новость, конечно, радостная, важная, можно сказать, новость! Кто бы спорил?!

Вообще-то, никого Семен не собирал, а просто поставил начальство в известность, что желает продемонстрировать результаты новой магии. Вот они и собрались – а почему нет? Интересно же… Впрочем, ирония старейшин сослужила Семену добрую службу – он перестал волноваться и разворачивал сверток почти спокойно:

– Объявляю о досрочном окончании палеолита!

– И правильно! – поддержал Кижуч. – Мы тоже считаем, что с этой гадостью пора завязывать: хватит, натерпелись!

– Что же теперь будет? – испуганно и робко поинтересовался Медведь. – Другая «лита»?

– Вот чудаки! – рассмеялся Семен. – К черту все «литы»! Будем прыгать сразу в железный век!

– А как же я? – озаботился Кижуч. – У меня колено болит – так далеко мне не прыгнуть.

– А у меня бабы беременные – обе сразу. У них вообще никакой прыгучести, – вспомнил Медведь. – Может, не надо, а? Может, мы уж тут как-нибудь – привыкли все-таки? Бабы, опять же… Ну, сам подумай, что мы там забыли?

– Да ничего вы там не забыли, потому что никогда и не были! – воскликнул Семен и подал гладкую рукоятку Черному Бизону. – Держи!

– Однако… – протянул изумленный Медведь.

– Да-а, – почесал лысый затылок Кижуч. – Не слабо…

– Э-э, поосторожней, Бизон! – предостерег мастер главу приемной комиссии. – Острое же!

Результат долгих магических манипуляций пошел по рукам.

Семен почти не колебался, когда решал, что изготовить для демонстрации: ему был известен лишь один предмет из металла, который в его мире много веков исполнял сразу три функции – оружия, символа и рабочего инструмента. Сотни лет он конкурировал с мечом, а всевозможные булавы, дубины и палицы оставил позади сразу, как только стал массовым. И этот предмет – топор.

Именно топора больше всего не хватало Семену, когда он оказался в этом мире. Будь у него тогда такой острый кусок металла, насаженный на рукоятку, вся его жизнь здесь, наверное, сложилась бы иначе. Лучше или хуже? Трудно сказать, но иначе.

В отличие от ножей, которыми Семен интересовался большую часть предыдущей жизни, увлечение топорами было недолгим – где-то в период окончания школы и первых производственных практик. А началось оно знакомством со старым пьющим деревенским плотником. В его хозяйстве была единственная ценность, но такая, о которой говорила вся округа. Своим топором дядя Леша мог побриться на спор, тремя точными ударами заточить поставленный стоймя карандаш, а одним – срезать «без соплей» ствол березы толщиной с руку. А уж как он тесал бревна для изб! Таких высот Семен, конечно, не достиг, да и не пытался, но топоры знал и уважал.

В данном случае он изобразил некий гибрид – помесь плотницкого и боевого – лезвие длиной сантиметров двадцать, широкий охватистый обух «внахлест», длинная прямая рукоятка (чтобы сделать привычно-изогнутую, нужен другой топор, а этот – первый!). Кроме того, Семен был готов к тому, что оценивать изделие будут не по «деловым» качествам, а по эстетическим. Поэтому на внешнее оформление сил он не пожалел. Следов окалины или ржавчины на лезвии не имелось, оно было отшлифовано… ну, не до зеркального блеска, конечно, но к тому близко. Правда, силы и время, потраченные на это, были в основном не его – почти всю работу выполнил Головастик.

– Эх, какая вещь! – воскликнул Кижуч. – Жалко, что от других племен ничего не осталось – похвастаться не перед кем.

– Да-а, – согласился Медведь, – вот это магия! А блестит-то как! Не знаешь, с чем и сравнить… И острая к тому же! Молодец, Семхон!

– А как ее, – поинтересовался Бизон, – на покрышку жилища нужно вешать или на груди носить?

– Сейчас покажу, – пообещал Семен, забирая топор обратно. – Головастик, давай сюда дерево!

Кусок ствола был примерно в рост человека и толщиной сантиметров пятнадцать. Правда, без сучков – лишних проблем Семен не хотел. Топор он взял в правую руку, а левой поставил бревно вертикально на землю. И устроил маленький цирк: четырьмя косыми ударами сверху (поворачивая вокруг оси) глубоко надрубил и сломал бревно в полуметре от земли. Оставшийся в руке длинный кусок вновь надрубил тем же способом и сломал. Потом поставил один обрубок на другой и четырьмя ударами превратил его в острый кол, который воткнул в землю и расщепил вдоль на четыре части. Все это ловко и быстро – без единого лишнего движения.

Данный комплекс упражнений Семен изобрел не вчера. В прошлом он много раз демонстрировал его своим рабочим, когда они начинали ныть, что, мол, бензопилы нет, двуручка тупая (на самом деле – пилить лень), а топором дров много не нарубишь. «Нарубишь! – говорил Семен и „разделывал“ пару бревнышек. – Просто уметь надо». На городских новичков это обычно производило сильное впечатление. Только в данном случае перед ним были не городские и не новички.