Андрей Круз - Лучший гарпунщик

- Первый взвод - на «Чайку», второй - на «Лилию». На «Чайке» старшим от экипажа будет канонир Алексий Богданов, на «Лилии» - канонир Прохор Рыбников. Я на «Чайке». Все, взводные - командуйте.

Каждый из взводных перестроил своих людей в колонну по одному, а затем «правое плечо вперед» - и на сходни. Как на борт поднялись, так я взводного в сторону отодвинул. Уставные рефлексы всплыли резко из глубины подсознания, и команду «Взвод!» я проорал так, как и в былые времена, зычно и от души. Даже Иван Большой чуть не подпрыгнул и встал по стойке «смирно». В общем, отправил я их всех в трюм, который сейчас за расположение был, где все начали дружно распределять свое имущество поближе к койкам.

- А ты горластый! - с уважением сказал Петр Байкин, высокий, жилистый, чуть сутуловатый и явно очень сильный мужик годам к сорока, служивший в Бухте объездчиком. - Где так научился?

- Не помню, - привычно отмазался я. - Есть ощущение, что командовал, а вот кем и где - не скажу.

- Ага, во-во, - кивнул он, сняв шляпу и наматывая на голову косынку с шеи. - И у меня такое ощущение есть. И на маневрах к тебе присматривался. Ты не из солдат церковных часом? Как-то ловко у тебя все получается.

- Да не помню я, - покачал я головой, стремясь уйти от нелюбимой темы разговора. - Но не из солдат точно, я на Большом острове в церковной канцелярии был, пытался про себя прояснить что-нибудь, - чуток переврал я реальность.

- И как?

- Да никак, не знают они ни черта, - отмахнулся я. - Да и нормально мне здесь, жизнь как жизнь, друзья вон появились.

- Ага, нормально, видел тебя с Аглаей в церкви в субботу, - добродушно заулыбался Иван. - Грех тебе жаловаться, тем более что не болит ничего.

- Это точно, не болит, - согласился я.

Петр достал из поясной сумки короткую трубку и кисет, спросил:

- Не хочешь подымить пойти?

- Не дымлю, не люблю, - сразу отказался я.

- А я вот пристрастился сдуру по молодости, - вздохнул Байкин. - Преподобный тоже постоянно это дело хулит, а вот бросить не получается.

- И в любом случае, до отхода и выхода из бухты на палубу нельзя, мешать будешь, - добавил я. - Так что и ты не покуришь.

- А и верно! - спохватился Петр, убирая кисет с трубкой обратно в сумку.

Где-то сзади, за переборками, раскочегаривался стирлинг, постепенно набирая обороты. Лязгнула передача, пошла легкая вибрация от винта, шхуна начала отваливать от причала. Начинался очередной, уже привычный рейс.

- Без команды на палубу ни ногой! - крикнул я и поинтересовался: - Вопросы?

Вопросов не было. Тогда я повернулся и поднялся по трапу. Мне на палубу можно, даже нужно.

Неторопливо отодвигался все дальше и дальше причал, матросы суетились возле лебедок, готовясь поднимать паруса, Игнатий, сосредоточенно хмурясь, стоял у штурвала, рядом с ним, у рычагов управления машиной пристроился Иван. «Морская лилия» тоже отвалила от причала и теперь пристраивалась к нам в кильватер.

Подошла Вера, встала рядом, чуть помолчав, спросила:

- Как думаешь, получится у вас?

Что именно должно получиться, она не уточняла, да и так все было понятно.

- Должно получиться, - ответил я. - У нас беда, а у Новой Фактории проблема, ее решать надо. Так что думаю, что они все лучшие силы на это кинут. Не годится, чтобы на торговых путях какая-то банда сидела постоянно.

По аналогии мне Чечня вспомнилась. Они ведь России сто лет не нужны были, чеченцы эти самые, просто повадились грабить на дороге к Грузии, которая к тому времени к России присоединилась. И ничего не оставалось, как послать туда генерала Ермолова, круто взявшегося объяснять обнаглевшим горцам кто в хате хозяин. И объяснил же, надолго хватило. Вот и в новой Фактории ситуация похожа, нельзя им неудачу терпеть. Так что будут гнать они это самое Племя Горы всеми силами, это уж точно. Должно быть так, по крайней мере. Так я Вере и объяснил, этими самыми словами.

- Хорошо бы, - кивнула она, дослушав объяснения. - Хорошо бы, чтобы им за всех досталось, кто с отцом в караване шел.

Судно вышло из гавани, встретив легкую морскую волну, качнулось немного, довернуло, ложась на курс. Затрещали лебедки, поднимая сероватые полотнища парусов, которые, хлопая и шурша, быстро заполнялись ветром. Скрипнули натянутые ванты, громче заплескалась вода под бортом.

- Ну, с Богом, - сказал подошедший к нам боцман Глеб. - Пошли, значит.

- Пошли, - повторила за ним Вера.

* * *

Поход прошел как-то суетно, не привык я к такому количеству народа на борту. Взвод слушался моих команд беспрекословно, даже Иван Большой, даром что командовал отрядом. На второй день на нас свалился практически полный штиль, пришлось идти под машиной. «Морская лилия» не отставала, шла в кильватере как привязанная.

Отряд тоже не бездельничал. Наш «походный капитан» понимал, что такую кучу бездельничающих людей надо чем-то занять, поэтому боевая учеба шла вовсю. На мачту повесили грифельную доску, Иван рисовал на ней схемы засад, схемы обороны, то есть вел по-полной занятия по теме «Усиленный взвод в обороне», «Усиленный взвод» в наступлении» и так далее. Причем спрашивал как усвоили, многократно повторяя суворовскую фразу о том, что каждый солдат должен знать свой маневр.

Стреляли. Из револьверов, холостыми патронами по листу бумаги, зажатом в прищепке. Удар струи раскаленных газов метров с пяти вырывал листок из прищепки, а цель всего этого упражнения оказалась простая - учить выхватывать револьвер быстро и так же быстро стрелять. С сожалением заметил, что я тут отнюдь не рекордсмен, после чего сам себе поставил задачу каждый день ото самое выхватывание с прицеливанием отрабатывать.

В общем, служба шла. В свободное время читал на привычном месте, или болтал с Верой, которая не на шутку взялась устраивать мою личную жизнь, в каждом разговоре поднимая тему о моих матримониальных планах в отношении Аглаи. В конце-концов так этим достала, что я сказал:

- Это я тебя наказать не могу, а если на Аглае женюсь и тебя в опеку возьмем - в первый же день попрошу ее тебя высечь.

Вера только отмахнулась, явно не поверив в угрозу. Ну и правильно, я в нее тоже не поверил. А вообще мне такое отношение с ее стороны даже льстило. Не чужим для нее человеком оказался, а что уж таить - девочка мне очень нравилась, да и ответственность за нее я чувствовал. Может и вправду так выйдет, как она хочет. Возьму вот и сделаю Аглае предложение. Сразу, как из похода вернемся. Откажет - и ничего, я подожду и снова сделаю. И снова.

Ладно, нам главное ту самую комиссию проскочить успешно, не дать Веру от дела отстранить. Тут ведь какие правила, в мире этом самом: разделить дело на доли нельзя. По закону нельзя. Точнее говоря, можно, но это чертовски трудно, надо столько согласий собрать, что заниматься этим сам не захочешь. Но одобряются здесь доли и прочее, считается, что нельзя дела рушить и растаскивать в угоду личным амбициям, предлагается учиться жить в мире и дружбе и искать пути не ссориться. Если уж делиться, то тут всех родственников надо опросить, от работников согласия получить, да еще и в суде необходимость такого раздела доказать.