Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

Его одежду составляли лишь короткие кожаные штаны. На груди четко вырисовывалась татуировка — красное изображение созвездия Плеяд, а выше правого локтя, как и у всех, — цветка монстеры. На руках, у предплечий, были надеты браслеты из синего бисера. Прямые седые волосы, подстриженные под скобку, перехватывал широкий ремень с большим ярко-оранжевым пером и крупным голубым алмазом.

Это был верховный вождь Макалуни.

Магара и охотники при входе в круглый зал припали на одно колено, склонили головы, потом расступились и подвели пришельцев к возвышению. Оба ученых, Сергей и Аоро, поддерживавшие Руи Мейера под руки, почтительно поклонились вождю, внимательно разглядывавшему их своими горящими глазами.

Верховный вождь взмахнул рукой. Зал опустел. Остались лишь Макалуни, Ингла, Магара да пятеро пришельцев. Макалуни жестом пригласил их садиться, снова внимательно поглядел каждому глаза.

— Младший вождь племени, — заговорил он, — мой нареченный сын Ингла сказал, что вы посланы Лакастрой, моим старшим сыном. Лакастра ушел к вам, в землю желтоголовых, чтобы отыскать похищенную мурию. Прошло много лун, а от Лакастры не было вестей…

— Прости, великий вождь, что я прерываю твою речь, — почтительно склоняясь, сказал Грасильяму, — но пусть твое сердце успокоится. Мурия найдена. Вот она! — Грасильяму вытащил из кармана пропавшую мурию и подал ее Макалуни.

Глаза Макалуни радостно засветились. Он с достоинством наклонил голову, взял мурию, передал ее Ингле.

— Лакастра узнал, что желтоголовые готовят ограбление могилы Таме-Тунга, — продолжал вождь. — Болезнь не позволила ему прийти сюда. Он послал вас. Значит, так было надо. Значит, иначе он не мог поступить. Мы избегаем встреч с желтоголовыми: они приносят несчастье моему народу. Но вам мы рады. Вы можете быть у нас сколько хотите. Вздумаете возвращаться — проводим, дадим охрану. Но поклянитесь грудью матери, вскормившей вас, что никогда не приведете сюда своих собратьев…

Великий вождь умолк, обвел всех горящим взглядом, и каждый, на кого он смотрел, наклонял голову, как бы принося клятву.

— Мы верим вам. Встречая вас, друзей и посланцев Лакастры, как братьев, как с братьями будем и откровенны. — В голосе Макалуни зазвучали гневные нотки. — С вами здесь человек, посягнувший на нашу святыню. Сейчас он немощен, слаб. Мой знахарь вылечит, и завтра его отведут в Круг Забвения. Его место там! С вами и краснокожий юноша. Я знаю, он ловок, смел, горд. Мой приемный сын Ингла не собирался лишать его памяти, просил подождать в Круге Забвения пять дней, чтобы потом вывести его на волю. Индейский юноша не стал ждать и бежал из Круга Забвения. Мы уважаем его храбрость, но он достоин смерти. Никто, кроме лакори, не должен знать выхода из Круга. Таков закон моего племени. Если юноша хочет, мы оставим ему жизнь, но усыпим его память. — Лицо вождя посуровело, гневная складка на лбу прорезалась еще глубже. — Пусть желтоголовые братья не думают, что мы осуждаем лишь поступки пришельцев. Именем величайшего из великих вождей Таме-Тунга я заявляю: лакори наказывают и своих детей, если они провинились перед народом. Мой второй родной сын Магара нарушил долг воина, не выполнил приказа старшего над ним вождя Инглы. По вине Магары желтоголовые осквернили святыню лакори. Магара достоин смерти! Жизнь человека — великое благо, дарованное небом. Она священна, ибо человек рожден для добра. Но человек, нарушивший закон, угрожает счастью народа, он должен лишиться великого блага.

Так говорит мне разум. Так будет!

Макалуни умолк. Воцарилось молчание.

Руи Мейер, после предательского удара в спину и вовсе растерявший остатки былого мужества, побледнел, глаза его испуганно расширились. Иначе воспринял приговор Аоро. Он сжался, как пружина, готовый защищать свою жизнь. Грасильяму, заметивший их состояние, выразительно взглянул на Гароди, сидевшего между Мейером и Аоро. Гароди понял этот взгляд, положил руки им на плечи, шепнул:

— Спокойно!

И тут заговорил профессор Грасильяму:

— Великий вождь! Да, мы пришли к вам по зову Лакастры, как братья, как друзья лакори. Позволь же мне от себя и от имени моих спутников — мудрого учителя, знатока многих индейских наречий Элиаса Гароди и сына могучего храброго народа, освободившего землю от чумы, имя которой — фашизм, — высказать все, что думаем.

Слушай! Желтоголовые, осквернившие вашу святыню, — наши враги. Они недостойны называться людьми. Они хуже хищных зверей. И если б мы с ними встретились, мы должны были их убить, иначе они убили бы нас. К счастью, большинство их обезврежено вами, находится в Круге Забвения. Это заслуженная кара. Но среди них оказались невиновные — чернокожие и индейцы, тогда как в кощунстве и святотатстве виновны лишь желтоголовые. И хотя главные виновники ограбления и оскорбления святыни избежали вашей кары, они не остались безнаказанными: их покарало небо. Главари злодеев погибли от руки своих же сообщников. Остались двое. Один с изуродованной душой и лицом бежал. Наверно, он уже стал жертвой диких зверей и, таким образом, никому не угрожает. Другой из уцелевших — сидит перед тобой. Но и он за свое злодеяние расплатился собственной кровью.

Дальше. Ты осудил этого индейского юношу — изгнанника, мирного охотника, чистого сердцем сына джунглей. За что? Только за то, что он, не поняв намерения Инглы, бежал из Круга Забвения? Получается, что он провинился перед твоим народом только то, что спасал великое благо, дарованное ему небом, — свою жизнь. А разве ты, великий вождь, или вы, старейшины племени, поступили бы иначе? Неужели бы вы сидели сложа руки, смирись бы со своей участью? За что же наказываете вы смельчака? Зачем собираетесь лишить его памяти? Человек, лишенный прошлого, не может радоваться настоящему, думать и мечтать о будущем. Лишить его этого, значит, лишить жизни. А если закон приносит хоть одному человеку несчастье — такой закон жесток, он не нужен народу. Так говорит мой разум!..

Профессор глубоко вздохнул и с еще большей силой и пафосом одолжил свою речь.

Его густой, бархатистый бас раскатывался под сводами, казалось, переполнял зал.

— Слушай дальше, великий вождь! Да, твой сын Магара совершил тяжкое преступление перед своим народом. И у нас нарушение воинского долга считается изменой. И это справедливо. И все же я прошу тебя о помиловании, прошу, как брат и друг Лакастры, как брат и друг твоего народа. Оставь всем троим жизнь, оставь им прошлое, память. Дай возможность искупить свою вину, вот каким образом… По ту сторону долины Золотого Дракона ждет мой друг, которому я должен отправить нашу мурию. Из этой мурии честные люди всей земли, а их, поверь, больше, нежели злодеев, узнают о злодеяниях пришельцев против твоего народа. Честные люди вступятся за вас, чтобы никто никогда не посягал ни на землю, ни на богатства, ни на святыни других народов…