Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 2 (Сборник мистики и фантастики)

Горе мое…

Поднимаюсь на этаж, это еще что, совсем весело, свет горит, это вчера мой охламон убежал, свет оставил… не расплатится, чучело гороховое. А нет, вот мы какие, мы уже с утречка пораньше работаем… надо бы подойти, намекнуть потихонечку, что, конечно, трудиться в поте лица своего, это дело хорошее, но надо бы еще головой своей думать.

Эт-то что. Вы мне скажите, люди добрые, кто из нас с ума сошел, я или он, или мы оба вместе… оно и неудивительно.

– Горе мое, ты что делаешь-то?

И правда – что, реторты, колбы, напряжение скачет, как бешеное, опять всю плитку залил, опять дым коромыслом, у-у-убью… и в пустоте, в хитросплетении токов вертится что-то наподобие маленькой вселенной, и под ней в треснувшей чашке кипит и клокочет что-то, из чего проклевываются материки.

– Я стесняюсь спросить, это что?

– Земля и небо.

– Горе мое, где же это ты землю плоскую видел?

– А она потом.

– суп с котом! Ты уж или землю, или небо делай, одно из двух… почему у тебя звезды небесные меньше самой земли?

– Ну вон они в небе… маленькие.

– О-ох, чудо мое, у вас что по астрономии в школе было?

– А я… не учился.

– Где не учился? В школе?

– Ага… у нас… не было.

Рушится мир. Рушится мир – внутри меня, и рушится мир – в треснувшей чашке.

Бздынь-гр-рох-тресь.

Что-то вихрем вламывается в комнату… а, это этот, пингвин… который носорог… который крокодил… что он там делал.

– И как?

– Ну это… никак.

– Что никак, вы мне всех учеников разгоните, понимаете вы это?

Хмурится. Хмурьтесь, хмурьтесь, Сергей Иванович, только этого от меня уберите.

– Ну что делать, если они все дебилы такие.

– Вы прямо в медкарты им смотрели, что они дебилы?

– Да нет… им говоришь, они не понимают.

– А вы всегда понимаете, когда вам говорят?

– Всегда.

Что ляпнул, вот сейчас мне все мои грехи припомнят, и циклопчиков моих, и птеродактиля моего, который лампочки побил. Как потом электрики меня костерили вкручивали и как я время в седьмом кабинете в кольцо замкнул, до сих пор разорвать не можем, и…

– Ну, понимаете… это мы половины приборов не досчитаемся.

– Да, что-то бойкий парень. Ну давайте ему еще три дня дадим.

Ползу под стол. Какие три дня, я с ним трех минут не выдержу. Вы как хотите, Сергей Иванович.

– У него даже образования нет.

– Как нет?

– Ну так… в школе даже не учился. Откуда только такого взяли.

– А-а, что же вы сразу не сказали… н-да-а, не везет вам с учениками… ну ничего, я тут одну барышню присмотрел.

– Довольно с меня барышень.

– Да ну вас, не у всех же мозги силиконовые, на бигуди накрученные.

– Тебе бы сначала в школе поучиться… хоть бы считать научился. И читать.

Смотрит на меня, улыбается. Кажется, вот-вот заплачет. Самому его до слез жалко… первый раз у нас так.

– А у нас… школы не было.

Смотрю на него, тощего, патлатого, шнобель в пол-лица, ты из какой глуши вообще… в каком захолустье коров пас, у-у-у, Зорька, куда поперла, убью.

– Ну, тем более… подучишься. Тебе, может, на профориентацию сходить, посмотреть… что тебе подходит.

– Что… подходит?

– Ну… не твое это, создавать миры, видишь же, не твое.

– К-как?

– Так.

Да не смотри ты на меня так, я сам сейчас заплачу… сам вот так же губы кусал, когда в архитектурном сказали, ну вы бы себя в чем другом попробовали… еще и не так сидел, еще на крыше высотки сидел, думал, как просто, один шаг, и все, тогда еще не знал, что не буду строить дома, но буду строить миры.

– А я это… однажды посуду не вымыл, а там плесень… а потом бактерии.

Киваю.

– А потом водоросли полезли… и лес зеленый… и ящеры там ходили.

Снова киваю.

– Ну, может, тебе это… зоологом пойти работать.

– А я давно… миры создаю… не знаю, правильно, нет.

– Конечно, неправильно. Я бы на твоем месте вообще бы все эти миры сжег, какие ты там настряпал.

– Вы так думаете, Учитель?

– Уверен… да брось ты, молодой парень, все еще впереди… Один вот так все мыкался-мыкался, потом свое дело открыл, сейчас на порше ездит.

Улыбается. Только бы руки на себя не поднял, знаю я эту молодежь… уборщиком его, что ли, оставить. Гос-споди, помилуй, чтобы тут завтра одни руины были.

– Давно мирами балуешься?

– Да… уже не помню, сколько лет… миллиардов сорок.

Ослышался я, что ли.

– Спасибо вам… всего вам… хорошего… а я думал… у людей поучиться… как это они миры делают… а то делаю… не знаю, правильно, нет.

Смотрю, как он собирает свой нехитрый скарб, столб огненный, столб облачный, неопалимую купину, шапчонка у него больно хиленькая, холодно же, а-а, это не шапчонка, терновый венец.

Бросаюсь к окну, с ума я сошел, что ли, так и есть, нате вам, седлает ослика, похлопывает его по бокам, пошел, пошел.

Что-то обрывается внутри, дерево, дерево, где это несчастное дерево, если его еще не выкинули. Бегу к колбе, натыкаюсь на высохшие ветви, ищу хоть один листик, хоть одно сморщенное яблочко. Ничего, ничего нет. Иду – по свалке, которая месяц назад была лабораторией, хрустят под ногами осколки вселенных, обломки миров.

– Насилу прибили.

– А?

Смотрю на охранника, вытирает окровавленную биту, толкает ногой что-то бесформенное, клочки шерсти, пучки перьев, рога.

– Это… кремировать?

– Да пошел ты.

Бегу – в никуда, по коридорам, в отдел кадров, уже знаю, что ничего не найду, черт возьми, должно же хоть что-то остаться, адрес, телефон, сотовый, домашний, дикий, и-эн-эн, паспорт, серия, номер, выдан кем, когда… да никем и никогда.

– Здесь нельзя. – тявкает кадровичка, смотрю на нее так, что чуть не лезет под стол.

Листаю документы, рассыпаются объемные папки, летят страницы, впопыхах сбиваю чей-то монитор. Выискиваю номер, его, не его, не знаю, жму на клавиши.

Короткие гудки.

Ну же.

Может, еще не поздно.

Сказал же ему.

Я бы на твоем месте вообще бы все эти миры сжег, какие ты там настряпал…

Ирина Шумина

г. Екатеринбург

«Твой пристальный взгляд, густая копна волос…»

Твой пристальный взгляд, густая копна волос,

И запах духов слегка отдаёт ванилью.

Пути нет назад. Сомнения под откос.

Я сказку твою попробую сделать былью.

Минуты летят. Похоже, прошёл наркоз,

А шрамы спины покрылись золой и пылью.

Рубеж новый взят. Я сердцем к тебе прирос.