Селия Фридман - Восход черного солнца

- Надеюсь, хорошо леталось, - прошептал Дэмьен.

- Бывало и лучше. - Охотник поставил Дэмьена на ноги и поддержал, пока Сензи вновь окутывал одеялом его плечи. - Тебе нужно тепло, и поскорее.

- Можно подумать, я этого сам не знаю!

Из лагеря выступил новый отряд ракхов. Дэмьен старался стоять прямо, хотя малейшее усилие тяжело отдавалось в сердце. Под одеялом он вцепился в руку Тарранта, надеясь, что эта слабость не будет замечена. Кто бы мог подумать, что его может так ободрить присутствие этого человека?

Бок о бок они ждали, пока подойдут незнакомцы. Семеро: трое мужчин, две женщины и еще двое - не разобрать; тонкие, полностью закутанные фигурки, чьи формы и поведение не выдавали ни пол, ни социальный статус. Евнухи? Подростки? Не зная этого общества, Дэмьен не мог гадать.

Эта делегация, похоже, внушала особое уважение, поскольку воины поспешили убраться с их дороги, как только те подъехали. Вновь прибывшие подошли к людям и какое-то время молча рассматривали их. Дэмьен сосредоточил внимание на мышцах своих ног, стараясь не выказать слабости, и потому почти пропустил момент, когда ракханка присоединилась к вождям. Очевидно, она была одной из их числа.

Таррант заговорил первым. Тон его был резок.

- Если вы хотите убить нас, сейчас как раз время попытаться. Если у вас иные намерения, сейчас как раз время сказать нам об этом.

Это мало походило на дружеское обращение, но и времени для дипломатии было слишком мало. Дэмьен это хорошо понимал. Меньше чем через час солнце покажется над горизонтом и Тарранту придется оставить их. Так что он пытался выяснить отношения до того, как это произойдет.

Ответила ракханка:

- Это ваши намерения нужно выяснить - не наши.

- Мы пришли, чтоб исцелить одного из нас. Не воевать с ракхами.

- Между нашими народами война, - возразил мужчина. - Ты отрицаешь это?

Дэмьен застыл.

- Она кончилась века назад.

- Не для нас, человек, - тихо прошипела женщина. - Не для нас.

Дэмьен собирался ответить, но Сиани опередила его.

- Пожалуйста... - тихо произнесла она. - Мы измучены. Разве вы не видите? У нас не осталось сил, чтобы причинить вам вред, даже если бы мы хотели этого.

Дэмьен видел, что Тарранта как громом поразило это ее признание в своей слабости. Во имя дьявола, она хоть понимает, что творит?

- Пожалуйста. Нам нужно... тепло. Немного питья. Минуту передышки. Только это, - просила она. - Мы сделаем все, что вы хотите. Чего бы вы ни захотели. Но только потом. Пожалуйста.

На мгновение наступила полная тишина. Дэмьен дрожал - не веря себе, предчувствуя недоброе. Он вообще не представлял, что такие слова могли хоть раз сорваться с ее уст, такое жалкое признание в слабости... Да еще здесь! Теперь! Когда им так отчаянно необходима твердость! Но это была Сиани - значит, она имела хоть какую-то причину, чтоб так поступить, и он проглотил дерзкие слова, уже почти произнесенные, и заставил себя молчать. Ждать. Позволить ей говорить за всех четверых.

Ракхи поговорили между собой, перемежая резкие звуки языка шипением животных. Наконец женщина обернулась к ним. Некоторое время она просто ждала - может быть, хотела увидеть, не возразит ли кто-либо из мужчин против заявления Сиани. Но Сензи и Таррант явно решили положиться на то, что решит Дэмьен, - собственно, Таррант даже слегка кивнул в знак согласия.

- Пойдете с нами, - распорядилась ракханка. - Вас накормят и дадут обогреться - и потом вы расскажете, кто вы такие.

Маленькая группа женщин окружила их наподобие конвоя, направляя к северу. Что до настоящих охранников, воинов-ракхене, они неодобрительно шипели, когда у них забрали пленников, но позволили им уйти, что многое говорило о статусе группы, к которой принадлежали женщины.

Дэмьен взглянул на Тарранта - тот коснулся тонким пальцем его щеки. Через контакт плоть к плоти происходило Творение, которое расширило канал между ними, так что по нему могли передаваться и слова.

"Очень умно с ее стороны, как думаешь? Она рассудила, что в них еще сильны животные инстинкты. Достаточно было выказать униженную покорность, чтобы сразу стихла их агрессивность. Она, кажется, добилась, что нам определили место - пусть какое угодно низкое - внутри их иерархии. А значит, иерархия может теперь позволить себе оказать нам защиту. Какая женщина, - думал он, и его слова звенели восхищением. - Мне стыдно, что мы сами не подумали об этом раньше!"

"Меня удивляет, что Охотник может еще испытывать стыд", - подумал в ответ Дэмьен.

"Очень редко, - признал тот. - Это не входит в число моих любимых эмоций".

Рука упала со щеки. Кожу раздражала многодневная щетина.

"Пора побриться, - подумал Дэмьен, - или пора отбросить старые привычки и начать отращивать бороду. Иногда в путешествии это лучшее, что можно сделать". Ему пришло в голову, что Джеральд Таррант как-то избавился от этой проблемы, и слегка позабавила мысль, что человек, обладающий таким могуществом, потратил часть своего искусства на что-то столь неуместное, как косметический уход за волосами. Но потом он взглянул на Тарранта - на чистый, тонкий профиль, безупречную кожу, огонек тщеславия в глазах - и призадумался: "Да нет, ничего удивительного. Этот человек имеет свою систему приоритетов. Внешность где-то на вершине списка". И он усмехнулся, заметив, что волосы посвященного, хотя и еще влажные, при помощи Творения уложены в гладкую блестящую прическу; а дыры, что ракх проткнул в его дорогой и красивой одежде, очищены от крови и искусно зачинены - не отличить от новой. Он выглядел не хуже городского щеголя с вечеринки.

Большой шатер, в который отвела их женщина, был расположен в западной части стойбища. Она откинула полотнище, прикрывавшее вход, впуская их, и когда они нырнули под него, изнутри на них уставилось множество глаз. Большей частью молодые лица, взволнованные, любопытные, явно зачарованные присутствием чужестранцев среди них. Враждебности здесь не чувствовалось, просто сильный интерес к незнакомцам - значит, ненависть к людям у них не врожденная, этому они учатся.

"Если научились, значит, могут и разучиться", - подумал Дэмьен. Это был добрый знак.

Шатер был так велик, что легко вместил всех людей и их самозваных охранников. В середине горел неяркий костер - просто тлеющие угольки под толстым слоем пепла. Но все-таки это было тепло, столь необходимое Дэмьену, промерзшему уже столько часов, и когда женщина указала ему на костер, он благодарно устроился подле него на грубой дерюжке и расслабил мышцы, вздрагивая от боли, когда непривычное тепло начало изгонять смертельный холод из его тела.

Сам шатер был сделан из самых разнообразных шкур, тщательно подогнанных друг к другу. Но его поверхность почти не была видна - вышивки, занавеси, со вкусом подобранные, богато украшенные полотнища свисали со стен шатра, закрывая теплому воздуху путь наружу. По земле было раскидано множество ковров - они лежали в несколько слоев, так что трава нигде не пробивалась. Со швов перекрытия свисали маленькие фигурки - не то талисманы, не то их ракханские подобия, - которые тоненько бренчали, когда сильный порыв ветра сотрясал строение. Здесь была и мебель - низкие столики, изрезанные непонятными символами, ширмы и зеркала, сундуки и полки - и какие-то драгоценности, шлифованные камни, ракушки, цветное стекло, что лежали россыпью по всему шатру, как опавшие листья. Этот народ имеет кочевые корни, рассудил Дэмьен, но вряд ли они сейчас кочуют; слишком много вещей было в их жилищах, слишком много дней уходило бы на сборы.