Михаил Пухов - Рассказы

Аналогичная гипотеза невольно возникала и в отношении пятого члена экипажа — начальника Рица, в некотором смысле непосредственного. Самого скромного знакомства с программированием хватало, чтобы понять, что познания штурмана гораздо скромнее. В служебных разговорах он попросту повторял фразы Рица, переставляя слова и меняя интонацию. Это вызывало у непосвященных нужное впечатление. К счастью, эти беседы происходили редко, ибо Риц делил каюту с шестым членом экипажа, который числился радистом, но в отличие от остальных не скрывал, что является шпиком.

По рации радист слушал исключительно джазовую музыку, да и о работе разведчика у него было своеобразное представление. Он вез с собой три больших чемодана с одеждами землян и постоянно примерял их костюмы. Гримом он тоже пользовался. Рация работала как радиола, эфир грохотал барабанами, а радист переодевался, представая перед Рицем в различных обличьях — был администратором отеля, бородатым нетрезвым дворником, толстым поваром, тощим официантом, даже судомойкой. «Нам нужна информация, — объяснял он Рицу свое поведение. — Лучший способ добыть ее — втереться в ряды аборигенов. Они все знают, и рано или поздно кто-нибудь из них проболтается».

Риц не возражал, хотя занятия радиста его слегка раздражали. На них тратилось время — правда, только в первые дни, пока ФПЗ набирал субсветовую скорость, необходимую для прыжка в подпространство. Потом время остановилось и вспять пошло даже. Лишь когда звездолет вынырнул перед планетой-целью, ход времени восстановился.

Корабль летел кормой вперед, изрыгая мощный столб света, и быстро тормозился. При торможении, как уже знал Риц, в пустоту улетала годовая выработка тысячи электростанций, но в данный момент это его не тревожило. Были другие проблемы. Помощник, засевший в рубке, никого туда не пускал, и Рицу пришлось долго ждать, прежде чем планета стала видна с обзорной палубы. Когда это случилось, он, обращаясь к самому себе (а рядом никого не было), сказал:

— Вот она.

— Кто? — ревниво спросила стюардесса, входя на палубу.

Риц собрался было объяснить, о чем идет речь, когда услышал позади себя шорох. Обернувшись, он обнаружил капитана, равнодушно водившего пальцем по пыльной переборке. Потом капитан оторвался от этого занятия и посмотрел на Рица так, словно только что его заметил.

— Где ваше рабочее место? — спросил капитан. — Почему вы здесь, а не там? Пишите объяснительную.

Внизу звездолет заканчивался рефлектором, посылавшим при разгонах и торможениях концентрированный луч света. Зеркало имело в диаметре сто метров и загораживало космодром почти до самого приземления. Риц успел заметить, как из-за отражателя появились какие-то строения, потом посадочное поле, и все закончилось.

— Мы сели, — сказал Риц капитану и стюардессе.

— Как интересно! — воскликнула стюардесса, поворачиваясь к капитану. — Мы сели, но не в тюрьму. Это что, какая-нибудь планета?

— Планета? — переспросил капитан. — Вы ошибаетесь. У нас в плане нет никаких планет.

Раздался пронзительный свист. Все повернули головы. Неподалеку от них на обзорной палубе стоял полицейский с резиновой дубинкой, пистолетом и строгим взглядом из-под золоченого козырька.

— Почему сборище? — грозно произнес полицейский голосом радиста. — От толчка у меня поломалась музыка. То есть радиостанция. Что происходит?

Все облегченно вздохнули.

— Помощник программиста утверждает, что мы сели на какую-то планету, — сказала стюардесса. — Хорошо бы! Я так соскучилась по нормальной человеческой тяжести!

Все опять повернулись к Рицу.

— На каком основании вы полагаете, что вверенное нам судно куда-то село? — спросил капитан.

— На основании зрительной информации, — объяснил Риц. — Если вы посмотрите налево, то найдете там защитный купол астровокзала, какие есть только в планетных космопортах. Взглянув направо, вы обнаружите высокую стену и ряд других построек, образующих город. Насколько мне известно, нигде в космосе, кроме планет, не встречаются подобные феномены. Наконец, прямо перед собой вы можете увидеть вдали разумное существо без скафандра. Вот оно, сидит на стуле посреди привокзальной площади.

— Клянусь черными дырами космоса, он прав, — сказал капитан. — Что же приключилось с нашим помощником? Мы предупреждали руководство, что комплектация экипажа неопытными кадрами чревата. Мы доверили ему управление, и вот к чему это привело.

— Вы забыли о профилактике, — пришел Риц на выручку командиру, зашедшему слишком далеко по пути конспирации. — Приблизился срок осмотра и ремонта кибернетического оборудования. Видимо, эта причина и объясняет посадку.

Громко топая, по лестнице из штурманской спустился начальник Рица, в некотором смысле непосредственный.

— Я все разузнал! — закричал он. И продолжал, переставляя слова в последней фразе Рица: — Посадка, как оказалось, вызвана необходимостью кибернетического осмотра ремонтного оборудования. Ведь осмотр есть у нас в плане?

— Да, — произнес капитан. — Кажется, мы склонны были упустить это из виду.

Потом дверь из рубки распахнулась, и на площадке появился помощник капитана, как две капли воды похожий на фотографию доблестного Интегера, виденную Рицем у Главного Разведчика.

— Поверьте тертому ветерану, — сказал Интегер, — вечного мобиле вы не найдете, хоть и ищейки. Теперь можно открывать люки.

Электрический свет, местный суррогат зари, проник под массивную занавесь и заставил Рица открыть глаза.

Тертый ветеран Интегер был прав. Никаких «перпетуум мобиле» за проведенную на планете неделю Риц не обнаружил. Аборигены, то есть здешние колонисты, потомки хитроумных землян, тоже не попадались. Они жили за высокой стеной, разделявшей порт пополам, и в других городах планеты. Проблема сервиса решалась властями гениально просто, с учетом психологии инопланетных разведчиков. Многие «туристы», чтобы втереться в ряды аборигенов, проникали в помещения для обслуживающего персонала, переодевались, гримировались и приступали к новым обязанностям. Чаще всего служащие, контактировавшие с Рицем, оказывались его собственными переодетыми спутниками. Например, улицу подметал радист, а роль горничной в гостинице попеременно исполняли лжекапитан и стюардесса, задрапированные одеяниями, под которыми даже лжекапитан выглядел стопроцентной горничной. Вернее, стюардессой, загримированной под стопроцентную горничную.

Остальные, с кем встречался Риц, были чужепланетными туристами. Или шпионами, загримированными под туристов. Чтобы общаться с туристами, достаточно туристического жаргона, однако Риц еще заранее решил изучить туземный диалект, и закончил курс вчера вечером. Могут обнаружиться письменные источники, пусть не с кем поговорить. Даже абориген на вокзальной площади, замеченный Рицем при посадке, оказался памятником.