Фредерик Пол - Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

Форрестер сел и посмотрел на Тайко.

— Какого хрена ты решил, что я помчусь гнуть спину на луддитов?

— Не горячись, Чарлз. Выпей и успокойся. Зеленая кнопка на ручке и…

— Выметайся-ка. Оставь меня одного.

— О Пот! — с неподдельным раздражением выругался Тайко. — Ты сам вызвался помочь реализовать программу общества. Недопустимо терять время! Перед нами долгожданный шанс! Зациклившись на сирианах, люди во весь опор ринутся в морозильники, и медперсонал не в силах будет справиться с очередями. Шанс прийти к власти появится у людей с реалистическим подходом к жизни. Мы нейтрализуем угрозу нашествия машин раз и навсегда, а потом…

Тайко остановился и в задумчивости посмотрел на Форрестера.

— Впрочем, пока необходимо выяснить главное: ты с нами или против нас?

Перед Форрестером встала проблема: как объяснить Тайко, что Общество Нед Луд привлекло его элементарной необходимостью зарабатывать на жизнь, а когда сирианин оставил подарок в девяносто три миллиона, то заинтересованность испарилась. Но он не посчитал нужным вдаваться в объяснения.

— Считайте меня противником.

— Чарлз, — сказал Тайко, — меня тошнит от тебя! Кто бы говорил! Ты, с кем эпоха обошлась так жестоко. И ты не хочешь попытаться изгнать зло господства машин? Разве ты…

— Знаешь, чего я хочу? — сощурился Форрестер, приподымаясь. — Я хочу, чтобы ты убрался! Живо! Иначе надеру тебе задницу!

— Ты не в своем уме! — выкрикнул Тайко. — Позвони, когда придешь в норму. Дозвониться будет нелегко, так как… Впрочем, неважно. Я оставлю для тебя специальный канал. Я понимаю тебя, Чарлз. И я уверен, ты решишь, что пора положить конец эпохи трусости и вернуть человеку… Все! Я ухожу!

Дверь закрылась за Тайко, но Форрестер лежал неподвижно не меньше часа, уставившись в одну точку. Затем он перевернулся на бок и заснул, сожалея только об одном: рано или поздно ему вновь предстоит проснуться.

Глава 15

Форрестер не понимал: почему до сих пор его не арестовали?

А мотивы, по которым преступники добровольно сдаются властям, стали ему яснее ясного. Как невыносимо долго тянулось ожидание! Десять раз в час он брал индж, чтобы сказать: «Я соучастник побега сирианина».

И десять раз в час он останавливал себя. Позже, решал он. Завтра, через час, а вероятнее всего — через несколько минут, но только не в данный момент!

Время от времени индж информировал о поступавших сообщениях — сорок пять за первый день! Форрестер отказался выслушивать их. Он не хотел никого видеть до тех пор… До тех пор…

Вообще, он не хотел видеть никого. Он не мог решить, в какой момент мир раскроется ему, когда в нем возникнет желание снова жить.

Но он знал, что это время еще не подоспело.

Пока же Форрестер изучал квартиру, возможности инджойера и собственное сознание. Он заказывал фантастические блюда и пил странные, пенящиеся напитки вкуса старого пива или топленого молока.

Он слушал музыку и смотрел кинофильмы.

Он отчаянно жаждал колоду карт, но противный индж не понимал описания, так что в пасьянсе ему было отказано.

Желанная анестезия мозга пришла с чтением и перечитыванием того, что оказалось под рукой. Он выучил наизусть письмо жены; руководство по жизни в двадцать шестом веке изучалось им до боли в пальцах от переворачивания страниц.

Во второй день поступило семьдесят сообщений. Форрестер отказался выслушать даже одно.

По его указаниям инджойер выбирал и показывал на стене обзора новости. Единственная тема, интересовавшая Форрестера, — развитие событий в сирианском вопросе. После информационного всплеска первого дня ручеек новостей странным образом иссяк: отрицательные сообщения патрульных зондов повторялись из каждого квадрата пространства, и почти прекратились прогнозы и оценки предполагаемого нападения сириан. Все обозреватели пришли к консенсусу: не раньше, чем через несколько недель.

Форрестер ничего не понимал.

Он ясно помнил, что Сириус находился на расстоянии около пятидесяти световых лет, а индж подтвердил, что способ преодолевать барьер скорости света пока не открыт. В конце концов Форрестер склонился к мнению, что сириане могли посылать сообщения со скоростью, превышающей скорость света, как это было на Земле, и даже если улетевший сирианин не возвратится на родную планету, то наверняка пошлет сообщение. Существовала вероятность того, что сирианский военный патруль курсирует в непосредственной близости от Солнечной системы. Но патруль так и не объявился. На третий день поступило с дюжину сообщений, и Форрестер отказался заслушивать их.

Большую часть времени он спал.

Он владел девяносто тремя миллионами долларов и имел идеальное здоровье. А лучшего способа распорядиться своими достоинствами он не знал.

— Инджойер! Объясни, в чем я провинился перед Эдне?

— Разъясните понятие вины, человек Форрестер. В мою память не вводились данные о ваших антисоциальных актах.

— Перестань паясничать. Почему после нескольких дней знакомства я не понравился Эдне?

Индж принялся объяснять категориями гормонального баланса, рассказал о модуляционной вариативности подкорки, о полярных компонентах эмоций и псевдоэмоций…

Форрестер прервал его:

— Подай пиво! — приказал он. — И отвечай по существу. Ты полностью регистрируешь происходящее?

— Да, человек Форрестер. За исключением случая получения обратного приказа.

— Хорошо. Я оскорбил ее. Чем?

— Мне не под силу оценить величину оскорбления из-за отсутствия калибровочных шкал. Но я укажу перечень актов, имеющих большую значимость в сравнительном отношении и выражении. Пункт. Отказ от предложения в выборе реципроканального имени.

— Это серьезно?

— Исходя из социальных условий — да, человек Форрестер.

Стакан с пивом появился рядом с диваном. Форрестер отпил глоток и состроил мину.

— Пойло, — диагностировал он. — Как обзывалось то пиво с малиновым привкусом?

— Berlinerweisse, человек Форрестер.

— Да, подай его и продолжай.

— Пункт. В некоторых аспектах ваши действия после того, как человек Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор зарегистрировал намерение убийства, по некоторым аспектам отнесены к категории недостойных.

— Да разве она не понимает, что я не привык еще к этой жизни?

— Она поняла все, человек Форрестер. Но, между тем, она посчитала ваше поведение недостойным. Пункт. Вы позволили себе скатиться до нищеты. Пункт. Вы критиковали ее отношения с другими мужчинами.