Джон Де Ченси - Космический дальнобойщик

Лори вернулась первой, таща кусок оборудования, который очень напоминал два акваланга, надетые на спину, их соединяла трубка, а на конце был пульверизатор. Она объяснила, что в одном резервуаре – гидроокись алюминия, а во втором – спазмолитический препарат.

– Это заставляет кишки Фионы онеметь, так что ее больше не тошнит, – сказала она.

Примерно минут через десять странная машина парня приехала к нам. Кругом лежали раздавленные машины, результат того, как Сэм проталкивался сквозь них, расчищая себе дорогу. Я надеялся, что Прендергаст платит страховку на случай повреждения груза. Я убедил парня, что самым лучшим выходом будет загнать его машину в трейлер Сэма. Наш груз для обсерватории занимал только четверть пространства и размещался в специальном отсеке, который мы прозвали корзинкой для яиц. У нас было множество места. Сэм выпустил трап из трейлера и впустил парня вовнутрь. Я пошел назад, чтобы осмотреть трейлер и проверить, нет ли каких повреждений груза. Приборы для того, чтобы глазеть на звезды, были в прекрасном состоянии, невзирая на то, что им пришлось перенести. Но, в конце концов, Сэм и я специализируемся на том, чтобы возить нежное оборудование, особенно научные приборы. Я придумал специальные подкладки для шевроле, чтобы он не катился во время нашей езды, специально поставив его в отсек, где было побольше пространства, потом я стал переплетать специальные веревки, чтобы установить машину намертво.

– Эй! Как вы называете вот эти штуки?

– Бамперы, – ответил парень.

Так вот, я стал заплетать веревки за бамперы. Потом привязал их как можно крепче, и мы были готовы. Я завел машину и хотел ее отогнать в ту часть пищеварительного мешка, в котором не было машин. Там пол снова стал скользким и постепенно стал клониться вниз. Лори предупредила меня, чтобы я двигался осторожнее, и я внял ее предупреждениям. Поток стал ниже, пока проход не превратился просто в туннель. Стены источали жидкость, которая блестящим слоем покрывала их, стены перекатывались волнами. Проход стал изгибаться под разными углами, потом стал извилистым, как змея. Мы проскальзывали по нему, пока не наткнулись на препятствие. Это был белый вид ткани, который отсекал проход от остальной части тела. Это оказался клапан. Лори велела мне медленно подъехать к нему и тихонько толкнуть, я так и сделал. После нескольких толчков клапан расширился, и мы проехали дальше. Оттуда мы продолжали прокладывать себе дорогу по извилистому каналу, несколько раз встретив другие клапаны, которые точно так же нас пропускали. Мы еще несколько минут ехали по главному пути, пока Лори не велела мне остановиться. Она надела свое опрыскивательное оборудование и вышла. Когда дверь открылась, страшный, тошнотворный запах проник внутрь. Все стали давиться. Стены здесь были более активны: они возбужденно перекатывались маленькими волнами, которые проходили по трубе вперед-назад. Лори опрыскала стены белой мазью, и через минуту-две все успокоилось. Лори забралась обратно вовнутрь. Воздуха в компрессорах было достаточно, чтобы прокачать его через кабину и избавиться от тошнотворного запаха, но осталось еще немало для того, чтобы заставить нас дергаться от отвращения. Но мы все равно ждали.

– И сколько нам тут оставаться? – спросил Джон.

– До тех пор, пока не прекратится битва, каким бы ни был исход, – ответил я. – Но если корабль захватят... ну что же, тогда остается только догадываться, как поступать дальше.

– Мы выиграем, – ответила уверенно Лори. – Мы всегда побеждали.

– А почему пираты хотят захватить еще одного мегалевиафана?

– Наверное, их собственная уже старая. Мегалевиафанов немного. Кто знает? Может быть, они просто ненавидят людей.

– Очень вероятно, – ответил сардонически Джон. – Люди – это такие существа, которых просто приятно ненавидеть. Сьюзи, можешь ты чуть-чуть подвинуться?

В кабине было очень тесно. Все старались поерзать на сиденьях, чтобы найти самую удобную позу. Дарла и Винни были в кормовой кабине.

– Странно найти пиратов на... – начал было Джон.

Неожиданно тяжеловоз задрожал, потом наклонился вперед и покатился. Я затормозил, но это не дало никакого результата. Мы скользнули вперед на несколько метров, прежде чем труба снова стала ровной. Теперь стены сжимались вокруг тяжеловоза, постепенно проталкивая его вперед.

– У Фионы спазмы, – сказала тревожно Лори. – Нападение, наверное, ее напугало. Мне надо ее опрыскать.

– Погоди, – сказал я, когда труба снова сжалась и расслабилась, протолкнув нас еще немного вперед. Мы подождали, пока судорога пройдет. – Вот теперь о'кей.

Мы смотрели, как Лори опрыскивает туннель возле нас, не жалея смеси. Тяжеловоз снова прокатился немного вперед, и мне пришлось дать Лори сигнал на клаксоне, чтобы она была осторожнее. Она повернулась, поскользнулась и упала, но вовремя выползла подальше от колес Сэма. Она продолжала прыскать, пока у нее не кончилась смесь. Потом она влезла по скобам, чтобы войти в кабину. Как только Лори сунула в кабину голову, тяжеловоз снова качнуло вперед, поскольку Фиона пережила новый приступ спазм. Край двери кабины ловко ударил Лори как раз в висок. Роланд успел поймать ее, прежде чем она упала под колеса. Он втянул ее в кабину, и дверца захлопнулась сама. Труба сжималась и разжималась вокруг нас, пол под нами то выпячивался, то опускался вниз, и мы скользили по пищеварительной трубе, словно непереваренный кусок пищи, каким мы и были для этой гигантской рыбы. На сей раз мы не остановились. Мне не хотелось переключать на заднюю передачу, мне казалось, что царапанье роллеров только еще больше раздражит Фиону. Стены продолжали свое неумолимое движение, складываясь поверх тяжеловоза, словно кусок мокрой ткани, оставляя на поверхности иллюминаторов влажные следы.

– Держитесь все! Пристегнитесь, как только можете! Пристегните Лори к койке!

Временное затишье дало им возможность привязать Лори к койке покрепче, потом спазмы возобновились. Роланда швырнуло вперед, он ударился о мое сиденье.

– Держитесь за что-нибудь! – завопил я. – Не хочу больше никаких травм и потерь!

Потом я про себя рассмеялся. Стать дерьмом Фионы было теперь нашей неотвратимой судьбой, и нам никак нельзя было ее избежать.

Это было бесконечное роковое путешествие. Нас швыряло, ударяло, качало. Стены пищеварительных органов безжалостно нажимали на нас, обсасывая корпус тяжеловоза. Мы катились против часовой стрелки, нас переворачивало почти под сорок пять градусов, потом мы снова встали вертикально, прокатились почти на девяносто градусов в другую сторону и остались так лежать.