Кир Булычев - Покушение на Тесея

Карабкаться приходилось по почти отвесной стене, правда заросшей кустарником, большей частью достаточно колючим, чтобы раздеть тебя через двадцать метров. Одетому в короткую куртку из грубой кожи и такую же македонскую юбку, кормчему колючки были не страшны. К тому же ему не надо было заботиться о тишине – услышит ли кто, как он карабкается, или нет – его не интересовало. Но Кора не могла себя выдать. Поэтому ей приходилось думать о тишине, плюнув на колючки.

К ее удивлению, они оказались на той же самой видовой площадке, с которой вечером любовались закатом с Тесеем. Вот уж самое неожиданное место для альпинистских штудий!

Кормчий явно подчинялся строгим указаниям своей музы. Он подошел к росшему на площадке дереву, присел на корточки и что-то стал прятать среди корней. Затем удовлетворенно поднялся и пошел обратно, чуть не натолкнувшись на зазевавшуюся Кору, которой ничего не осталось, как замереть, приняв позу молодого платана. К счастью, кормчий был настолько занят своими мыслями и скорыми любовными забавами, что не заметил Коры.

Когда он, шумя, как небольшой танк, скрылся в зарослях, Кора быстро перебежала к дереву и протянула руку туда, где кормчий спрятал свою «медяшку». Оказалось, что за деревом через всю площадку проходила узкая глубокая трещина. К счастью, «медяшка» зацепилась за корни на глубине полуметра, и Кора смогла ее нащупать и вынуть. Потом она принюхалась к добыче. У нее был фантастический нюх, лучше, чем у собаки, – это уж было известно всем в ИнтерГполе. На Кору заключали пари и даже не раз приглашали экспертом по делам, которые не могло распутать ничто, кроме ее обоняния.

Ничего особенного. Взрывпатрон, даже не очень сильный. Но достаточный, чтобы отколоть эту часть скалы, нависшей над обрывом. И взрывчатка Коре была знакома – сладковатый, даже скорее приторный запах. Противный запах, которому категорически не может быть места в античные времена, где пахнет маслинами, оливковым маслом, свежей рыбой, апельсинами, потом сатиров, молодым вином…

Там нет машин и нечего взрывать, если не считать машин Дедала, о которых люди скоро забудут, потому что они им пока не нужны.

Кора осторожно провела пальцем по патрону – вот микроприемник – значит, наш патрон управляется на расстоянии. А кто им управляет? Давайте допустим, что дорогая невеста, которая так благородно спасла Тесея от Минотавра, знает, что, пока цел мозг, человек может быть оживлен. Значит, человека надо расплющить, сжечь, залить кислотой – уничтожить без следа.

Замечательно. Следующий наш шаг – проверить, над чем нависла эта гигантская каменная плита. Коре казалось, что она догадывается, что находится там, под ногами, но следовало уточнить, в таких делах ошибок быть не должно.

Кора спускалась вниз. Это же надо – пронести в ВР-круиз взрывчатку из будущего. Если станет известно в правлении компании, это будет взрыв, крушение галактического бизнеса, потому что каждый житель Галактики несет в сердце нечто святое и все вместе они убеждены, что правила ВР-игры нарушить невозможно. Ты голым входишь в тот мир и голым его покидаешь. А появление дамы с взрывчаткой означало лишь то, что в ВР-компании существует коррупция, масштабов которой даже невозможно представить.

Все правильно, спуск привел ее к гроту, в котором намеревались провести свою первую брачную ночь счастливые возлюбленные: Ариадна и Тесей!

А если рвануть хотя бы небольшой заряд, то скальная плита толщиной метров в двадцать, являющаяся элегантным навесом над гротом, мягко сядет на освободившееся место и грота больше не будет, а от обитателей грота останется, как говорится, мокрое место. Но даже об этом никто никогда не узнает.

Кора стояла в темноте, тем более непроницаемой от того, что перед входом в грот все еще горел костер. Тесея возле него не было, как и в самом гроте, – видно, спустился к кораблю. Она пыталась анализировать свои действия: почему же она не взяла с собой бомбочку Ариадны? Ну хотя бы не перенесла в другое место? Зачем рисковать? Но в то же время Кора отлично понимала, что она права и ее цель теперь – доказать, что Ариадна напрасно выдает себя за любящую невесту. Сейчас неважно, кем будет считать ее Тесей, главное – убрать ее от Тесея. Желательно не убивая. Все же герцогиня… Комиссар Милодар взбесится от возможных международных осложнений. А раз так, то не мешает позволить Ариадне провести в жизнь свой злодейский замысел.

Теперь следовало бы поглядеть, где прячется Ариадна, какие у нее планы. Здесь время поджимает – вот-вот пора начинать первую брачную ночь с Тесеем.

Кора осторожно двинулась к тому месту, где еще недавно таилась Ариадна.

Там шуршали кусты, ломались сучья, оттуда доносились взволнованные голоса. Не все возгласы долетали до Коры, но она услышала достаточно, чтобы понять суть происходящего.

– Да, я обещала! – это писк Ариадны. – Да, я выполняю свое обещание! Но только не сегодня!

– Это почему же… – Кора угадала голос кормчего.

– Но поймите же, глупый человек, сегодня мне предстоит брачная ночь с вашим же начальником, с принцем Тесеем. А я – невинная дева…

В ответ на это последовало рычание, треск сучьев – Ариадна билась в когтях могучего горбуна, подобно куропатке, попавшей в силки или, хуже того, в когти бурого медведя.

Повизгивания то поднимались соловьиной трелью к самому небу, то снижались до шипения бешеной кошки. Постепенно они ослабевали, и Кора отправилась вниз, к кораблю, на поиски Тесея, потому что не намерена была более выпускать его из поля зрения, почувствовав очевидное злорадство. Давай, бабуся, говорила она себе – хотя, конечно же, объективно герцогине было едва за пятьдесят, а если говорить об Ариадне, то ей и двадцати еще не исполнилось, – давай, бабуся, повторяла Кора, отстаивай свою девичью честь. Ты сама накликала себе такого любовника.

К сожалению, борьба между царевной и разъяренным кормчим закончилась не столь мирно, как того хотелось Коре. Завершающий этап ее происходил на лесной прогалине, освещенной взошедшей луной, уже недалеко от моря, и никто не обратил внимания на схватку лишь потому, что вскрики нимф и возгласы подвыпивших гребцов все еще оглашали окрестные склоны и потому казались естественной частью пейзажа.

Отчаявшийся одолеть маленькую, но упрямую крошку кормчий не придумал ничего лучше, как врезать ей кулаком в подбородок. Нельзя забывать, что это были жестокие времена и нравы оставляли желать лучшего. Ведь лишь в Средние века, да и то лишь в определенных кругах общества, женщинам перестанут наносить удары кулаком в челюсть, чтобы сломить их целомудренное сопротивление.

Головка Ариадны дернулась, и она явно попала в нокаут.