Андрей Кивинов - Ночь накануне

Правда, перед тем как голова Отто дернулась, он еще успел выстрелить из своего парабеллума в четвертый раз.

Затем его колени подогнулись, грудь выгнулась и голова безвольно упала на плечо. Он неуклюже осел на дорожку, а потом опрокинулся на спину, как длинное, нескладное полено.

Я сделал еще два контрольных выстрела, превративших макушку Отто в кашу, когда издалека раздался крик Тимура: «Уходим!»

Последнее, что я увидел, уже нащупывая кнопку, — это была Марта. Она упала на колени и расставила руки крестом, пытаясь уже сама своей грудью заслонить Отто от Тимура. А последнее, что я услышал, был ее крик, полный священного ужаса: «Не смейте!!! Не смейте!!! Так нельзя…»

Я был уверен, что мы вернемся в бункер, но очутились мы в светлом и теплом лесу. Дышалось здесь по-весеннему, солнце палило ярко, пробиваясь сверху сквозь листву, ветерки дули, казалось, сразу со всех сторон, и отчего-то закладывало уши. Толстые, ухоженные солнцем стволы непонятных деревьев уходили высоко вверх и взрывались кронами. Под ногами была не земля, не трава и не мох — сплошной светлый ковер из коры, щепок и прочего деревянного мусора, сухого и пропаленного солнцем.

Я обернулся — и встретился с восторженным взглядом Пашки.

— Ес! — крикнул Пашка и с восторгом хлопнул меня по плечу. — Мы сделали это! Мы уничтожили анфюрера!

В этот миг прямо из воздуха беззвучно возникла Анка и тоже огляделась изумленно и восторженно. А потом они оба уставились куда-то за мою спину. Я резко обернулся.

На земле сидел Тимур, стиснув зубы. Ладонью он сжимал простреленное плечо, и эта рука была в крови. И хоть я помнил, что двух пальцев не хватало и раньше, все равно выглядело страшно. В крови было и само плечо, и весь рукав. Кровью залит был даже «узи», валяющийся рядом на земле.

Мы, не сговариваясь, бросились к нему.

— Без паники, — негромко скомандовал Тимур. — Пашка, рюкзак ко мне. Анка, перевязывать умеешь? Сейчас научу.

Тимур порылся в рюкзаке окровавленной рукой, не глядя вколол себе в плечо один тюбик и аккуратно начал его то ли массировать, то ли ощупывать.

— Значит, так, — сказал он. — Пустяковая царапина. Сквозное пулевое, кость почти не задета. Чего ты смотришь, Анка, не видишь, кровь идет? Бинтуй! Обезболивание, перевязка, антибиотик — и миссия продолжается.

Несколько минут Анка сосредоточенно бинтовала плечо, но у нее получалось плохо.

— Почему их было двое? — вдруг спросила Анка.

— Почему-почему… — поморщился Тимур то ли от боли, то ли от вопроса. — Откуда я знаю? Нельзя все спланировать до мелочей. Он в этот день шел один, а Марта осталась дома, факт.

— Тогда почему? — повторила Анка.

— Потому что реальность создается всегда на месте, — веско произнес Тимур. — Может, мы птицу какую-то спугнули, она взлетела над парком и крикнула, а Марта вдруг решила пойти его проводить. Откуда я знаю? — Тимур вдруг повернулся ко мне: — Петька, объявляю благодарность. Идеально сработал. Спас миссию.

— Тимур, а где мы сейчас? — спросил я тихо.

— В Аргентине. — Лицо Тимура на миг приняло такое выражение, какое бывает у человека, который хочет пожать плечами. Но пожимать плечами он не стал. — В Аргентине. Семьдесят девятый год. Миссий у нас три подряд: остановить, наказать и предотвратить. Первую мы выполнили. Третье нажатие кнопки — и дома. Кому надо домой — волен идти.

— Тебе надо домой, к хирургу, — произнесла Анка, разрывая зубами конец бинта.

— Успеется, — отмахнулся Тимур. — С такой царапиной я пройду оставшиеся миссии, и не с таким воевал.

— Часто ты так ходишь? В эти… в миссии… — спросил я.

— Как и ты, первый раз. Следующее «окно» у нас откроется через полтора года.

— Снова Отто?

— Зачем? У меня длинный список подонков. Следующий Дантес, который застрелил Пушкина. Надел перед дуэлью специальную кольчужку, дома покажу снимок. Затем есть один генерал чеченской войны, который продал… Ладно, неважно. — Тимур махнул рукой.

— Слушай, Бригадир… — спросил Пашка. — А то, что мы делаем, влияет на наш мир?

— Откуда я знаю? — Тимур внимательно посмотрел на него. — Откуда я знаю?

— А тот, кто дал тебе пользоваться всей этой техникой, он знает? — спросила Анка.

— Эту технику я взял себе сам, — отрезал Тимур. — И сам ей пользуюсь.

— А тот, кто ее придумал и собрал? — Анка умела быть настойчивой.

Тимур повернул голову и долго смотрел ей в глаза. Они оба мертвы, — произнес он отчетливо. Давно? — спросила Анка, не отводя взгляда.

— Давно, — жестко произнес Тимур. — Тот, кто придумал, умер 7 января 1943 года в Нью-Йорке. В гостинице «Нью-Йоркер» на Манхэттене. В комнате 3327 на 33 этаже. В возрасте 87 лет. От старости. Достаточно подробностей? А тот, кто собрал и отладил, погиб при землетрясении в Пакистане три года назад. У тебя еще много вопросов?

Анка промолчала.

— Вперед, братья, — скомандовал Тимур и резко вскочил на ноги. — Наша цель сегодня — безнаказанный фашистский фюрер Карл Отто Зольдер.

Тимур посмотрел на солнце, посмотрел на часы и быстро зашагал между стволами. Пашка надел рюкзак и пошел следом. За ним потянулась Анка. Я шел и смотрел на ее ноги в черных кожаных штанах, на ремешок «узи» на плече кожанки, на пышные волосы, которые колыхались на плечах в такт шагам.

— Анка, — спросил я негромко. — А чего ты играешь в «Fire Mission»?

— Чего и ты, — тут же ответила Анка, не оборачиваясь.

— Ты девчонка.

— И чего? В куклы играть?

— Ну не знаю… Чем девчонки занимаются, кроме учебы. В кино ходят. Рисуют.

— И рисую. И в кино хожу. И в теннис играю. И стихи пишу. И в парк хожу на деревянных мечах рубиться с эльфами. — Анка, не оборачиваясь, пожала плечами. — Мне всего мало. Понятно?

— И как ты все успеваешь? — удивился я. — И учиться, и играть, и… — я глотнул, — с парнями встречаться… У тебя ведь есть парень?

— Два года бегал рядом, а сегодня начал яйца подкатывать? — осведомилась Анка, не оборачиваясь.

Я прикусил губу, но тут вдалеке Тимур обернулся и поднял здоровую руку.

— Разговоры! — сказал он. — Враги рядом. Дальше мы шли молча, пока пружинящий пол из белой древесной крошки не начал опускаться под наклон. То тут, то там, разрезая древесный мусор, появлялись из земли острые углы камней. Могучие стволы поредели, и в этой прореди замелькала зеленеющая холмистая равнина. Мы остановились за высоченным каменным зубом, загораживавшим равнину.

— Ждать будем здесь, — скомандовал Тимур. — На открытое место без моей команды не высовываться — здесь все простреливается. Пашка, аккуратно положи рюкзак и достань оттуда подзорную трубу.