Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста

– Вы предлагаете мне заняться… сексотерапией?

– Я указываю вам на пользу человеческого общения, которое может иметь и терапевтический эффект. Если хотите, я всего лишь напоминаю вам, что, как вы сами не раз говорили, даже величайшие умы не могут размышлять над тайнами мироздания двадцать четыре часа в сутки без перерыва. Для меня совершенно очевидно, что время от времени нужно отвлекаться на другие мысли, попроще. Например, почему в туалете так холодно, почему шампунь в душевой так плохо мылится и почему суп в столовой такой жидкий. Я вовсе не хочу, чтобы мои сотрудники превратились в монахов, Гарри, а уж вы тем более.

– А у вас кто-нибудь есть? – спросил я. – Я ни разу не видел…

Легким взмахом руки Винсент дал мне понять, что считает мой вопрос неуместным.

– Я вовсе не хочу сказать, что показатели производительности труда могут быть улучшены благодаря отношениям с кем попало, не приносящим подлинной радости, – продолжил он. – Скорее наоборот. Поэтому я не намерен тратить время на интрижки только потому, что меня подталкивают к этому некие химические процессы, происходящие в моем организме. Но если я когда-нибудь встречу кого-то, кто покажется мне…

– …подходящей кандидатурой для получасового общения после восьмичасового рабочего дня?

– Именно так. Так вот, если это случится, я дам вам об этом знать.

– Вы когда-нибудь были женаты? – поинтересовался я, не сумев сдержать любопытство.

– Был пару раз – когда подворачивалась подходящая кандидатура на должность жены, – с улыбкой ответил Винсент. – Однажды, еще в моей первой жизни, я встретил женщину, которая, как мне казалось, действительно была нужна мне. Но потом, в моих последующих жизнях, я убедился, что прекрасно могу обходиться без нее. Иногда я завожу себе временных подружек. А вы?

– У меня все примерно так же, как у вас. Как и вы, я считаю, что одиночество имеет больше минусов, чем плюсов, особенно когда жизнь начинает клониться к закату. Порой мне кажется, что даже неглубокие отношения все же лучше, чем вообще никаких. Полагаю, человеку все же необходимо, чтобы кто-то был рядом, и эта потребность гораздо сильнее, чем я думал раньше.

И вот тогда, сам не знаю зачем, я рассказал Винсенту о Дженни.

Дженни. Наверное, было бы странно, если бы я назвал ее любовью всей моей жизни. Одной из жизней – пожалуй.

Было бы странно, если бы мои чувства сохранились в течение многих сотен прожитых лет. Это просто невозможно. Но тогда почему мое сердце бьется так быстро? Почему дыхание замирает у меня в груди, а щеки горят, как у юноши? Нет, это не любовь. Это всего лишь иллюзия.

Дженни, моя Дженни, стоит рядом с Винсентом и держит его за руку. Другой, свободной рукой она забирает у него бокал и ставит на пианино. Затем кладет ладонь ему на затылок, и их губы сливаются в поцелуе, долгом и страстном. Гости начинают аплодировать. В какой-то момент я замечаю, как Винсент, не прерывая поцелуя, украдкой бросает взгляд на меня – на какие-то доли секунды. Интересно, что он прочел на моем лице? Я аплодирую вместе со всеми.

Лишь много позже, забравшись в самые густые заросли сада, я позволяю себе расслабиться. Упав ничком на мокрую землю, не силах больше сдерживаться, я рыдаю – долго и безутешно.

Глава 72

Винсент.

Кто он мне – враг или друг?

Так или иначе, лгать и притворяться я умею лучше, чем он. Но с другой стороны, он всегда лучше меня разбирался в людях.

Было ли то, что произошло, последним испытанием? Был ли я достаточно убедителен, когда спокойно смотрел, как моя жена целуется с другим мужчиной, а затем пожимал ей руку, улыбался и говорил ей и ее избраннику, как я рад за них обоих? Не выдал ли я себя, когда она поцеловала меня в щеку, когда я разговаривал с ней, зная, что она теперь принадлежит моему врагу – или другу? Не дрожали ли мои растянутые в улыбке губы, когда в церкви я вел ее по проходу к алтарю, когда фотографировал ее, чтобы запечатлеть момент, когда она разрезала свадебный торт? Я не мог не воспользоваться фотоаппаратом – ведь я Гарри Огаст, журналист, а журналисты всегда делают снимки, разве не так? Смог ли я сдержать, спрятать свои гнев и боль? Это было очень трудно. Я ведь понимал, что Винсент женится на Дженни не потому, что любит ее, и не потому, что ему просто нужна спутница в жизни, и даже не ради регулярного получасового секса после восьмичасового рабочего дня. Он сделал это потому, что она когда-то была моей. Неужели, несмотря на все это, я радостно и беззаботно улыбался? Похоже, что так.

Но это дорого мне обошлось. Я почувствовал, как что-то умерло у меня внутри, хотя и не мог вспомнить момент, когда это произошло.

Глава 73

Скоро все закончится.

Я почти ничего не рассказал о своем приемном отце, Патрике Огасте, в том числе о том, как он умирает. Харриет всегда умирала в промежутке между моим шестым и восьмым днем рождения. Рори Халн неизменно уходил из жизни в нищете, хотя не всегда в одном и том же месте. Что же касается Патрика, то он неизменно тяжело переживал смерть своей супруги и ни в одной из моих жизней так и не женился снова. Разорение Халнов сделало нищим и его, и на склоне лет он остался совершенно одиноким и без каких-либо средств к существованию. Во всех моих жизнях я посылал ему деньги и всякий раз получал одинаковый, почти слово в слово, ответ:

Дорогой Гарри!

Деньги я получил. Надеюсь, что, посылая их мне, ты не поставил себя в трудное положение и не причинил себе никаких неудобств. Мои потребности очень невелики, и все необходимое у меня есть. Я всегда считал и считаю, что старшее поколение должно своим трудом обеспечивать будущее молодых. Я много гуляю и чувствую себя хорошо. Надеюсь, что и ты здоров. С наилучшими пожеланиями,

Каждый раз, когда я посылаю ему деньги, он – по крайней мере в течение первых шести месяцев – отказывается их тратить и держит в коробке под кроватью. Подозреваю, что он делает это, чтобы когда-нибудь вернуть их мне. Но голод не тетка, и в конце концов он начинает пользоваться ими, чтобы выжить. Как-то я отправил ему сумму, достаточную для покупки нового дома. Однако он вернул мне чек, сопроводив его письмом, в котором вежливо напомнил, что, по его мнению, деньги нужны молодым и что у него достаточно средств на жизнь и на то, чтобы при необходимости позаботиться о своем здоровье. Я стараюсь навещать его не раньше чем через два месяца после отправки денежного перевода, опасаясь, что он подумает, будто я жду от него какой-то благодарности за помощь. До сих пор я не могу придумать, каким образом сделать старость моего отца более счастливой.