Юрий Иванович - Призрачная погоня

– Кто такие? Откуда и куда едете?! И почему без шлемов?!

Последнее нарушение воинской дисциплины в местах конфронтации с людьми особенно каралось командирами. Так что санитары, спешно натягивающие шлемы на потные головы, глядели на нас с ненавистью, замешанной на страхе. Ну и один из них стал докладывать. Всё назвал, и номер части, и дислокацию своего батальона, расположившегося почти вплотную в крепости Ледь, и кого откуда везут. И даже представился сам, а потом и товарищей.

Когда я его спросил о людях, осмелившихся напасть на их батальон, сделал странную паузу. После раздумья всё-таки ответил:

– Так ведь вылазки из внутренностей гор до сих пор продолжаются. Никак логово этих тварей найти не могут. Иные знатоки говорят, что это со стороны Герчери группы егерей прорываются через перевалы. Иные – что тоннель сквозь горы существует.

– Герчери? Не слыхал о таком городе… А командиры у вас кто?

Что-то я явно сглупил и не то сказал. Потому что отвечать вообще никто не стал, а все потянулись к оружию. Даже двое тяжелораненых попытались дотянуться до луков. Пришлось начинать бой. К моему большому сожалению и тихой радости барона Белого, стычка закончилась нашей полной победой, но вот пленного взять не удалось.

Зато мы стали обладателями отличных носилок и нескольких лошадок, которых мы тоже присоединили к нашему каравану. А зная названия батальона и кучу других данных, мы уже смело выдавали себя за санитаров, возвращающихся за новой порцией раненых. Только мы не влево стали смещаться, а правее. И то правда! Какого пингвина нам ловить в расположении собственной (как бы) части? И отговорка у нас железная: помогаем вывозить далеко забравшихся разведчиков и воинов дальнего дозора.

Часа через три ещё вторая удача подвернулась. Двигались мы по самым узким дорогам, по которым большие колонны войск не могли двигаться по умолчанию. Так что ехали спокойно, и даже историк успокоился, поверив, что я в одиночку и три десятка людоедов уничтожу. Вот когда он об этом заявил, нам повезло повторно: сразу шесть зроаков верхом, с заводными лошадьми за собой, выскочили по дороге нам навстречу. И ещё издали один из них, приостанавливая лошадь, заорал чумным голосом:

– Куда вас несёт, клизмятники?! (Это он так санитаров обзывает?) Назад! Назад уходите! Мы тут отряд егерей из Герчери заманиваем в ловушку!

Верилось слабо, что пешие егеря могут догнать скачущих во всю прыть лошадей. Но мало ли что? Вдруг в том городе Герчери кентавры поселились? Недаром ведь нас сразу разоблачили, как только я о них заикнулся.

Но следующий выкрик другого всадника всё объяснил:

– Вот из-за таких остолопов, как эти, егеря и захватили столько лошадей!

– В сторону! – с угрозой заорал ещё один, успевший остановить своего коня и ставший его разворачивать. Я так понял, что на дороге за ними сейчас появятся люди, скачущие вплотную за этим отрядом.

«А эти твари собрались давать бой?! Ха! – Я только руки показательно не потёр при этом. – Не бывать этому! Получите, гады!»

И соскочив со своей лошади, чтобы она вдруг не встала на дыбы или не понесла, начал действовать. Резонно при этом рассудив, что шлем я всегда сбросить сумею.

С шестью людоедами я справился быстро. Но после этого так и замер на месте, ощущая странную вибрацию грунта под собой и скал вокруг.

«Сколько там тех егерей собралось?» – успел подумать, с надеждой вглядываясь в створ ближайшего поворота. И при нарастающем грохоте только чудом расслышал полный паники вопль Строга́на:

– Чи! Сзади!

Успел развернуться. И даже успел отскочить в сторону. Наши лошади и лошади уничтоженной мной шестёрки сами бросились в придорожные кусты и буераки. А мимо меня, чуть не втоптав в каменный грунт, неслась колонна тяжеловооружённых рыцарей зроаков!

Элита! Сок и кровь армии людоедов! Кошмарный сон любого нормального человека. Я именно таких монстров видел в окружении императора, которого убил удачным выстрелом из арбалета.

Всё-таки моя нервная система не настолько крепка, как я о ней возомнил. И моя сила воли ещё ой как далека от совершенства. Потому что целых десять долгих, томительных секунд мне понадобилось, чтобы вскипеть от бешенства и запоздало осознать резко изменившуюся ситуацию.

И всё равно мысленно я посчитал эту колонну третьей удачей на своём пути к горам Велеса. Трудно объяснить подобный вывод, но это, наверное, пошло ещё с того мгновения во дворе крепости Дефосс. Тогда я увидел в окровавленном поварском тазу порубленную детскую ладошку и понял, что зроаки – людоеды. С того самого момента я себе поклялся, что буду рвать, жечь, грызть и резать зроаков как можно больше, всегда и везде. При первой же возможности! При первом же шансе! Ну и как было подсознанию не порадоваться, что нынешняя возможность для мести представляется более чем щедрой? Вот я и радовался.

Вот я и ударил.

Пусть и успев заметить, что первые клинья двух сходящихся колонн успели схлестнуться в страшной, громоподобной сече. Но как-то отстранённо пожалел, что не ударил чуть раньше, даже равнодушно. Потому что прекрасно понимал: несмотря на все мои силы и кажущуюся бессмертность, меня всё равно затопчут. И к своим прорваться не получится, отступить далеко или убежать тоже не судьба: за несколькими десятками метров жиденького кустарника и так называемых буераков возвышался крутой холм, на который с разгону никак не взбежишь. Да и до него, наверное, не добраться. Поэтому я просто отступал на шесть-восемь шагов, когда гора плоти и железа передо мной начинала закрывать поле боя на дороге. Метатель в левой руке вначале не использовал. Но когда внутренняя энергия окончилась и творить эрги’сы стало не из чего, пустил в ход и своё уникальное для этого мира оружие. Три вылетевших ножа оборвали жизни троих зроаков. Затем доска стала использоваться как… доска.

Потом и она разлетелась в щепы, и я понял, что вуаль Светозарного тоже давно не действует. Наверное, по этой причине вспомнил, что пояс с груанами – это феноменальный подсумок с бесценными гранатами. И только возопил от радости, что ещё успею уничтожить не одного людоеда.

Уж как я дальше уворачивался и как бросал разогревшиеся до красноты груаны, моему уму оказалось непостижимо понять. Наверное, близость смерти так меня мобилизовала. Двенадцать взрывов прозвучали как салюты победы. Пусть и последней победы. А вот тринадцатый стал для меня несчастливым. Сразу две закованные в латы лошади взлетели в воздух, и я не успел убраться с пути их падения. Кажется, круп лошади, с мельтешащими копытами рухнул мне прямо на голову, и приготовленный к броску четырнадцатый груан так и остался в обожжённой руке.