Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович
Поскольку Тамаре Евсеевне было все равно, она вписала третий код в верхнее окошко и нажала на ввод. Сменился фон экрана — возникла карта, и Тамара Евсеевна с первого взгляда не сумела разобрать, что видит перед собой как бы с высоты искусственного спутника Аравийский полуостров, Иранское нагорье, часть Афганистана; слева изображение достигало берега Средиземного моря, захватывая Ливан и Израиль. В следующую секунду высветились и замигали несколько точек — узнав область планеты, изображенную на экране, Тамара Евсеевна догадалась, что показаны столицы государств. Она не была уверена, не так уж хорошо знала географию, но Тегеран вроде бы находился на положенном месте. Тель-Авив тоже. Наверное, и остальные столицы. Огоньки мигали, явно приглашая щелкнуть по ним мышью и посмотреть, что из этого получится.
Оставались однако еще семь неиспользованных кодовых обозначений, вписывать которые было решительно негде. Может, у каждой столицы?.. Нет, огоньков больше семи. Тринадцать, если точно… Может, Аркадий просто еще не разобрался со всеми?
Пока Тамара Евсеевна решительно не понимала, что тут может быть причиной странных звонков и странных Аркашиных разговоров в три ночи. Может, она вообще занимается чепухой, и этот явно арабский сайт не имеет к последним делам сына никакого отношения? Ну, ткнет она курсором в одну из столиц… Скорее всего, появится карта или какие-нибудь сведения, Тамара Евсеевна уже видела подобные сайты, многие турагентства таким образом дают информацию своим клиентам. Правда, никому не приходит в голову делать информационные сайты секретными — ведь речь идет о рекламе!
Время тоже поджимало, Аркадий мог вернуться с работы раньше времени. Нужно было принимать какое-то решение, и Тамара Евсеевна дважды щелкнула левой клавишей мыши по огоньку, который, как ей казалось, обозначал Тегеран — сантиметра на три южнее Каспийского моря.
Картинка осталась прежней, но возникло окошко, куда нужно было вписать очередной пароль. Какой из семи? Здесь-то, по идее, все были равноправны… Может, тот, где есть хотя бы одна буква Т — первая буква названия города? Слишком элементарно и, значит, неверно?
К черту. Тамара Евсеевна набрала четвертый сверху код из Аркашиного списка и приготовилась к тому, что компьютер не поставит перед ней заслон из предупреждающих символов.
С чавкающим звуком огонек понесся навстречу Тамаре Евсеевне, будто собирался выпрыгнуть из экрана. Карта исчезла, на золотистом фоне снизу вверх потек текст на двух языках. Сначала шли строки все на той же арабо-марсианской абракадабре, ниже следовал то ли перевод, то ли какая-то самостоятельная информация. На английском.
Переводить было трудно, многие слова были Тамаре Евсеевне неизвестны. Приблизительно же получалось так, будто некто — владелец сайта? — предупреждал пользователя о том, что участие в проекте требует веры в Аллаха и еще чего-то. То ли ненависти, то ли страсти, можно было посмотреть в словарь, но Тамара Евсеевна вовсе не была уверена в том, что текст удержится на экране достаточно долго. Может, распечатать все это, а потом разбираться? Вера в Аллаха? Какая-то мусульманская компания? После начала второй чеченской войны все мусульманское выглядело в глазах Тамары Евсеевны подозрительным, но ведь на самом деле не стали бы боевики Хаттаба ставить свою информацию в Интернете? Не идиоты же они на самом деле, да и откуда у них такие возможности?
Тамара Евсеевна вспомнила, как месяца три назад Аркаша, смеясь, показывал ей полученное по электронной почте письмо, подписанное «Палестинский хакер Мустафа». Текст она не помнила точно, но смысл был таким: у нас, палестинских хакеров, нет, мол, приличного компьютерного обеспечения, и потому мы посылаем вам вирус в письменном виде. Получив это письмо, пожалуйста, сотрите все файлы на жестком диске своего компьютера, а письмо это, которое вирус, перешлите всем своим приятелям. Остроумно.
Пока она раздумывала, текст на экране сменился. Теперь пользователю предлагалось перечислить деньги на какой-то счет. Или снять со счета? Нет, это уж совсем глупо — наверняка перечислить, чтобы стать абонентом этой линии, так что ли? Во всяком случае, именно так в большинстве случаев поступают многие компании по продаже товаров и услуг — завлекают красивыми картинками, а потом на определенном этапе, когда клиент уже увлечен, предлагают ему заплатить сколько-то там долларов, иначе — пошел вон.
Не тот случай. Не для того у клиента при входе несколько раз требуют пароль, чтобы потом потребовать плату и дать от ворот поворот.
В нижней части экрана появился курсор и замигал точно так же, как мигает курсор в любом текстовом редакторе. Никто не требовал однако пароля. Может, это была иная опция — оффлайновый диалог? Пишешь свой вопрос, а потом на свой электронный адрес получаешь ответ. Или наоборот — пишешь ответ на заданный вопрос… Например, намерена ли ты перечислять деньги на счет этой фирмы? Нет, не намерена.
Тамара Евсеевна впечатала слово No, нажала на ввод, и в следующую секунду зазвонил телефон. Господи, как не вовремя, — подумала она, пытаясь дотянуться до аппарата, стоявшего в изголовье Аркашиной кровати. Не получилось. Телефон трезвонил, пришлось встать, а на экране в это время стали происходить какие-то изменения, опять возникла карта, на которой уже не мерцал огонек иранской столицы. Что-то она все же сделала не так?
Тамара Евсеевна дотянулась до аппарата и подняла трубку.
— Слушаю, — сказала она.
На том конце провода молчали.
— Слушаю вас, говорите! — повторила она с раздражением, пытаясь одновременно следить за происходившим на экране, где окна схлопывались одно за другим, выдавливая пользователя в общее поле поисковой системы.
— Аркадия, если не трудно, — произнес наконец мужской голос, говоривший по-русски с ясно различимым кавказским акцентом.
— Его нет дома, а кто спрашивает? — заученно сказала Тамара Евсеевна.
— Пожалуйста, — твердо сказал мужчина, — позовите Аркадия. Он дома.
— Вы что, лучше меня знаете, кто дома есть, а кого нет? — вспылила Тамара Евсеевна, глядя на экран, где исчезли все плоды ее многотрудного поиска и осталась лишь рекламная страница Рамблера. — Скажите, что вам нужно, я передам ему, когда он вернется.
Мужчина на том конце провода, похоже, растерялся. Он действительно был уверен в том, что Аркадий дома и сам возьмет трубку. Они что, договорились?
— Вы договорились с ним, что он будет ждать звонка? — немного мягче спросила Тамара Евсеевна. Она не слышала прежде этого голоса и, естественно, хотела знать, с кем еще имеет дело ее сын. — Его действительно нет, возможно, он забыл, что…
— Кто же тогда за компьютером? — сухо спросил мужской голос.
— Не поняла… В каком смысле — кто… Какая вам разница? И вообще, кто вы такой?
— Вы мать Аркадия? — спросил мужчина, помолчав.
— Да, а кто вы?
— Пожалуйста, — сказал мужчина с неприкрытой угрозой в голосе, — пожалуйста, не делайте глупостей. Не пользуйтесь адресом, в котором вы сейчас были. Не говорите с сыном на эту тему. Не сообщайте ему о нашем разговоре.
С Тамарой Евсеевной можно было говорить по-всякому, но только не угрожая и не приказывая делать что-то или чего-то не делать. Мужчина с кавказским акцентом этого, естественно, не знал, но свое он получил сразу. Тамара Евсеевна сообщила ему, что думает о подобной манере разговора, о подобной манере знакомства, о недопустимости вмешательства в личную жизнь и вообще о том, что лица кавказской национальности слишком много себе в последнее время позволяют и, если с ними еще не разобрались на московских рынках, то на московских улицах разберутся скоро и непременно. Вспылила. Не нужно было так. Но уж очень голос этого человека был похож на голос пресловутого Салмана Радуева, которого недавно показывали по телевизору — как он отвечал на вопросы следователя в тюремной камере…
Уже бросив трубку, Тамара Евсеевна спросила себя: откуда, черт возьми, этот чеченец узнал о том, чем именно она занималась и какой сайт пыталась расколоть? Для нее было естественно мысленно думать об этом наглеце как о чеченце — с таким же успехом это мог быть и грузин, и лезгин и кто-нибудь еще, но чеченцы представлялись более наглыми, значит, звонил именно чеченец. Так откуда он узнал, чем именно она занималась?
