Что-нибудь светлое… Компиляция (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович
— Тайлер работает, — сухо сказала Сара. — Вы хотите, чтобы он поехал?
— О! Нет! — наверно, и радость свою не нужно было выражать так бурно. — Сара, я рад, что вы… Я еще не звонил Финчли, но уже приготовил речь.
— Сохраните ее для мемуаров, — рассмеялась Сара. — Алекс, я позвоню сейчас сама, договорюсь и перезвоню вам минут через десять. Хорошо?
Следующие десять минут Алкин разглядывал карту Восточной Англии, соображая, быстрее ли ехать по Кембридж-роуд или сначала по дороге А 11, а потом свернуть к Бэлшему.
— Я договорилась, — возбужденно сказала Сара. — Кристофер ждет нас завтра в одиннадцать. Я за вами заеду в девять. Будьте готовы, хорошо?
— О! — сказал Алкин.
* * *Дорогу он запомнил плохо. Рощицы, холмы, деревни. Декорации, на фоне которых Алкин видел профиль Сары, то ярко освещенный солнцем, то погружавшийся в тень. Сара рассказывала и спрашивала, он тоже что-то говорил и отвечал на вопросы, но это были слова, а слова сейчас казались ему не интересными, он пытался ловить интонации, мысли… нет, ничего он уловить не мог на самом-то деле. Только поверхность разговора.
— В семье все решал отец, — рассказывала Сара, — а у меня с детства был отцовский характер, и я хотела решать сама. Отец постановил, что я буду врачом, а мне хотелось стать программистом. В общем, я поступила по-своему, и отец со мной три года не разговаривал. Если бы у него был какой-нибудь капитал, он бы точно лишил меня наследства, но заработал папа только на пенсию, а мама слушает его во всем. Что он мог мне сделать? Конечно, мы помирились, они с мамой приезжали ко мне в Бакден, я живу в этом городке два года, мне нравится. Скучать не умею. Дело Хэмлина меня захватило. Действительно! Не знаю, насколько вы правы, но мне тоже кажется, что обычными полицейскими методами тут ничего не добьешься. Других методов, кроме полицейских, в Скотланд-Ярде не знают, вот и похоронили дело в архиве. А вы, Алекс? У вас есть братья или сестры? Родители живы? Как сейчас в России? Расскажите, я не очень понимаю то, что показывают по телевизору…
Алкин рассказывал. Он не подбирал слова, и речь его, наверно, казалась Саре бессвязной, но слушала она внимательно, время от времени поглядывала в его сторону, и тогда он перескакивал с темы на тему. Говорил вроде бы о себе, но почему-то получалось, что, в основном, о науке, об университете, о космосе — о самом для него важном в жизни. Да, он был женат, но это совсем не интересная история, Сара. Хорошо, если хотите… Женился он на третьем курсе, тогда ему казалось, что на всю жизнь: алые паруса, и умрем в один день… Любовь умерла гораздо раньше — через год после свадьбы (какая, впрочем, свадьба — вечеринка на съемной квартире, собрались человек десять…) они со Светой (да, ее Светой звали, Светлана) поняли, что не выносят друг друга. Он ненавидел ее медлительность, неспособность сосредоточиться на чем-то одном, а она терпеть не могла его пунктуальность, желание до всего докопаться, понять… В общем, разошлись и во время лекций старались садиться подальше друг от друга. А после университета вообще ни разу не виделись. Он даже не знал (и не интересовался), вышла ли она замуж еще раз. Он-то не женился. Не хотел. И времени не было. И вообще — это не интересная тема, Сара, давайте поговорим о другом…
* * *Кристофер Финчли, пятидесятилетний толстячок с прилизанными волосами, то ли седыми, то ли светлыми настолько, что казались почти белыми, все время перемещался — от стола к шкафу, от шкафа к окну, от окна к телевизору, на экране которого без звука бегали футболисты. Финчли предложил гостям выпить, но они отказались. Он предложил остаться обедать («жена приготовила отбивные, прекрасное мясо, готовит Синти чудесно, пальчики оближешь»), но они сказали, что им нужно к вечеру вернуться в Бакден. Он предложил хотя бы отдохнуть с дороги, но Сара твердо сказала, что дело прежде всего. В результате после получасовых препирательств, во время которых Алкин не произнес ни слова, они оказались в небольшой комнатке, игравшей, видимо, роль кладовки, — вдоль стен стояли стеллажи от пола до потолка, а на стеллажах можно было найти все, что угодно, от старого компьютерного дисплея до потрепанных книг на верхней полке под потолком. Оттуда, сверху, Финчли и достал, взобравшись на стремянку, большой пластиковый пакет с ворохом бумаг.
— Где же она… — бормотал он, вывалив бумаги на стол у окна, и Алкин переглянулся с Сарой: уж не выбросил ли Финчли мамин дневник? Нет, вот эта тетрадь — коленкоровый переплет, желтая бумага и, слава Богу, четкий женский почерк, каждая буква выписана так, будто Дженнифер готовилась участвовать в конкурсе по каллиграфии.
— Пойдемте в гостиную, — сказал Кристофер, — там удобнее.
Похоже было, однако, что он не хотел оставлять гостей одних в бесценной для него кладовой — слишком много искушений, кто их знает, может, им не только старый дневник нужен?
Они сели на диван, прижавшись друг к другу коленями, и головы их тоже соприкасались, Саре это, видимо, мешало, она то и дело отстранялась, а Алкину мешало то, что, как ему казалось, Саре были неприятны его прикосновения. Из-за этого чтение сначала шло медленно, да и не было в дневнике ничего интересного: Дженнифер описывала едва ли не каждый день своей девичьей жизни. «Салли сказала, что…», «Джонни такой милый, пригласил меня в кино…»… Страниц десять они читали внимательно, потом Сара подняла взгляд на Алкина, они кивнули друг другу и начали перелистывать страницы, не вчитываясь — смысл легко было уловить, пробегая текст по диагонали.
— Не очень интересно, правда? — спросил Кристофер, вроде бы занимавшийся своими делами, но краем глаза следивший за гостями. Может, он ничего при этом не имел в виду, но внимание хозяина раздражало Алкина, отвлекало, и он чуть было не пропустил важное. Сара удержала его руку, готовую перевернуть очередную страницу.
«Бедняга Тед, — писала своим каллиграфическим почерком Дженнифер. — Знал бы он, как над ним подтрунивают, но он такой милый, ему ни до чего нет дела. Вчера он два часа выбирал конверты и марки».
— Тед — это Теодор? — сказал Алкин. — Я плохо разбираюсь в английских сокращениях.
— Теодор, — кивнула Сара. — Хэмлина Теодором звали. Значит, ему действительно нравилась Дженнифер.
— А вот еще, — показал пальцем Алкин. Текст гласил: «Была с Тедом в кино, смотрели „Белого рыцаря“. Он милый. Когда-нибудь он схлопочет от Сэма».
— Отношения развиваются, — пробормотал Алкин. — Интересно, о чем они говорили? В науках Дженнифер ничего не понимала, а о чем мог рассказывать Хэмлин, если не о физических теориях?
— Ну, знаете! — возмутилась Сара. — Сами вы, к примеру, только о науке способны говорить? Нет? Так почему…
— Вот, — сказал Алкинн, и Сара замолчала посреди фразы.
«Господи, какой ужас, — написала Дженнифер 6 октября 1936 года. — Бедный кэп умер. Мне так его жаль! Оуэн ничего не хочет говорить, а миссис Флетчер сама слышала, будто кэп умер не от приступа. Его убили, хотя никто не мог этого сделать, потому что двери и окна были заперты изнутри. Кому надо убивать кэпа? Такие злые люди, им лишь бы что-нибудь сочинить…
Миссис Флетчер права. Манса убили. Какой кошмар. Вечером отец не отпустил меня в кино с Тедом. Сказал, что опасно, в деревне появился психически больной маньяк. Приехали люди из Лондона, а коронер отложил слушание. Весь вечер смотрела в окно. Скука смертная…»
— Скучно ей, понимаешь, — пробормотал Алкин и перевернул страницу.
«9 октября. Оуэн сказал, что ранили Сэма. Слава Богу, он жив, лежит в больнице в Кембридже. Салли с ним. С Божьей помощью, он выкарабкается…
Приходил Тед, пригласил погулять. Отец не пустил, и они с Тедом крупно поговорили. Отец запретил Теду приходить. Тед ушел, хлопнув дверью. Я сказала отцу, что могу сама решать, с кем встречаться. То, что Тед чужой, еще не повод ему отказывать. Хотя, конечно, он странный…
11 октября. Приходил Тед, когда я была занята с миссис Бедфорд. Ей всегда нужно помогать надписывать конверты. Я не успела увидеть, как это произошло, но к нему подошел Оуэн, что-то сказал, и они оба ушли. Вечером приходил Оуэн и о чем-то говорил с отцом. По-моему, Оуэн подозревает Теда. Вот глупость. Тед, конечно, с приветом, но он добрый и совсем не умеет драться. Я видела, как с ним обошелся Джек, он даже пальцем не пошевелил…
