Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

Время от времени бесшумно и грозно от потолка отделялись камни и медленно планировали на дно, поднимая облачка известковой мути. На полу копошились мелкие прозрачно-белесые раки. Огромные, в полторы ладони, серые перловицы торчали, как патриархи, вещающие нечто мудрое многочисленным мелким потомкам вокруг. Те же, разинув рты-раковины, благодарно внимали. Случайно хвост одной миноги зацепил створку, ракушка судорожно схлопнулась, вцепилась, и рыбешка сразу оторвалась от ноги, задергалась, пытаясь освободиться, но тут же попала в еще несколько капканов, гроздью повисших на длинном тонком теле. Видимо, случайности такие бывали частенько – торопливо набежали рачки, защелкали крошечными остренькими клешнями, кромсая нежную плоть.

Но вот за очередным поворотом вода помутнела, миноги забеспокоились, то и дело начали отлепляться и возвращались неохотно, словно из чувства долга. Славутич почувствовал, что дышать стало тяжелее, и тут выплыла широченная вертикальная труба.

Похоже на канализационный колодец. Фонарь выхватил из темноты маслянистую, радужно поблескивающую пленку. Вынырнул, вдохнул, и рыбешки радостно осыпались, умчавшись вглубь. А легкие наполнила такая мерзкая бензино-экскрементная вонь, что едва не нырнул обратно в чистые воды.

Луч фонаря описал круг и быстро нащупал ржавые склизкие ступеньки. Наверху должен быть день, так что нет смысла таскать тяжеленный фонарь, он повис, прицепленный удобной ручкой невысоко над полом. На ощупь двигаться по ржавым осклизлым ступеням тяжело. Однако выше попадались еще трубы, откуда тянуло менее тяжелым духом. Через несколько минут он, грязный и уставший, поднял прикипевший канализационный люк в какой-то посадке у дороги. Улегся навзничь, пытаясь отдышаться, но гадостная влага, казалось, пропитала насквозь. Мерзко першило в горле, ужасно воняли остатки одежды.

Профессор сделал волевое усилие – отвлекся от принюхиваний. Осмотрелся. Ничем не примечательная лесополоса – четыре ряда тополей вдоль проселочной дороги из разбитых бетонных плит. Ни километровых столбиков, ни ориентиров… Как и предполагал, мобильник не выдержал заплыва. Как ни заворачивал – влага просочилась и что-то нарушила там в электронных потрохах. Хотя можно попробовать… Славутич разобрал коробочку, тщательно протер аккумулятор, клеммы… Но телефон остался безжизненной коробочкой. Ну что ж, быстрый вызов помощи отменяется. Тяжелый вздох, и пошли на разведку, считая пары шагов.

Босиком ходить давно не приходилось, и в стопы то и дело втыкались колючки, даже репьи, казалось, царапали. То и дело попадались грибы. Да какие – знатные белые, подосиновики… жаль, собирать не во что. Вдруг внезапно появился и усилился знакомый голод.

Так, кажется, тело решило нарастить кожу на пятках… черт, надо попытаться контролировать такие позывы. А то дадут по морде – и нарастет, понимаешь, какое-нибудь костяное рыло. Доказывай потом, что не демон преисподней. Профессор усмехнулся, но голод не отменился. Похоже, включатель сработал, и сырые грибы казались вкуснейшим яством. На ходу он ел шляпку за шляпкой, одновременно ощущая, что кожа на ступнях быстро утолщается, колючки и даже сучки уже просто тычут, не прокалывая.

– Все! Достаточно! – сказал он организму и вдруг ощутил мощное, давящее волю сопротивление. Мол, ни фига ты не понимаешь, не лезь, надо усилиться еще и еще… – Достаточно, я сказал! Не нужны мне копыта на ногах! – Плеснулась злость, что какое-то тело смеет не повиноваться! И с неохотой, как бы на время отступая, бормоча «смотри, наступишь на гвоздь – попомнишь мое слово», организм сдался. Впрочем, голод не прекратился, но стал вполне терпимым. Славутич удовлетворенно вздохнул. Так, а ведь уже три тысячи пар шагов отмотал! Места вокруг удивительно безлюдные. Машины по дороге не ездят, вдоль трещин растет нетронутая трава… Наконец впереди открылся большой, полуосыпавшийся карьер. Дно заросло молодыми деревцами, кое-где края обрушились, обнажая пласты глины и неровные тонкие прослойки белого известняка. Все ясно – выработанный карьер, каких полно в районе. Поселков и деревень почти не осталось – все съехались жить в мегаполисы. Так что даже случайного прохожего встретить сложно, а тут и вовсе шаром покати. Пора обратно.

Три тысячи пар шагов… нет люка, четыре… нет люка! Славутич остановился, вдруг облившись потом. Почему-то показалось ужасным потерять… не найти… оставить Дарью в этом гиблом подземелье. Да какое там «сама виновата»! Вот если не найдет, то да, будет виноват! Он виноват – мужчина! Славутич начал нарезать круги по этим двум линиям, поражаясь, ну как можно было потерять канализационный люк! Такую здоровенную блямбу на двух тропках. Начало темнеть, а он все искал, наконец уже совсем в темноте, потеряв счет шагам, просто ходя уже туда-сюда, наступил на неплотно прикрытый край люка. Под ногой угрожающе громыхнуло, неровно положенный чугунный диск встал под тяжестью ноги на место. От души отлегло. Покрытая мхом и ржавчиной, крышка низко села в землю, превращаясь в невидимку уже в двух метрах.

– Да, понимаю теперь, почему пчелы обязательно круг над ульем делают перед вылетом, – пробормотал он с облегчением. Звук собственного голоса подействовал успокаивающе. – Так, сегодня не до поисков цивилизации. Да и кое-что я о себе новенькое узнал, да… – Как представлялось, что останется девушка в этом тяжелом подземелье, так сердце сжималось, а на лбу выступал холодный пот. – Удивительная реакция у меня на эту… эту двинутую вампироманку. – Озадаченный ощущениями, Славутич полез в гнусно смердящую подземную дыру. Пока спускался, вонь буквально выедала слезящиеся глаза, тошнотные спазмы раз за разом подбрасывали желудок к горлу.

Черт, как же мне такую гадость вдохнуть-то и не закашляться перед погружением – появилась и засвербела мерзкая мыслишка, и чем ниже, тем сильнее. Но вот уже вода… шлепает под ногами. Славутич нащупал фонарь, и конус белого света выхватил жидкость, на этот раз цвета желтого гноя.

Легкие потянули воздух, казалось, заполнялись гадкой слизью. Не выдержал и судорожно закашлялся, глаза заслезились, мокрота ошметками полетела в воду. Так, ладно, еще раз… и еще… На седьмую попытку удалось наконец приучить легкие, доказать, что как ни дергайся, а придется вылавливать кислород вот из этого… аромата, прости господи.

Ну где же эти чертовы рыбешки? Где спасительницы? Дышать уже почти нечем, хочется срочно выдохнуть эту дрянь и продышаться. Ага, язык словно понял проблему, высунулся и показывает слева и вверху вкус клубники со сливками, и очень разумно игнорирует вкус воды вокруг. Так, отлично, явно карман воздуха. Еще немного, и фонарь подсветил снизу серебристую открытую поверхность. Ноги, отчаянно барахтаясь, понесли вверх, в последний миг втянул голову в плечи, вспомнив о низких потолках. Но нет, на этот раз с мощным фырканьем вынырнул во вполне приличной пещерке. Да и воздух хоть и спертый, но уже не вонючий. Похоже, канализационная струя обходит здешние воды. Отлично. Так, вспоминаем повороты, ага… Все-таки коридоры – это не какой-то люк-хамелеон, что может спрятаться на ровном месте. Привыкший к трехмерному моделированию разум легко вспоминал все изгибы коридоров.