Збигнев Ненацки - Я - Даго (Dagome Iudex - 1)

Даго обрадовался, так как в голосе Зифики он уловил тревожную нотку. Когда же они отъехали еще на какое-то расстояние, он сказал:

- Кто-то нарисовал пурпурные знаки на моей груди и на бедрах. Станешь ли ты проверять их?

- Нет, господин. Оставь свои чары. Я знаю, что ты обладаешь колдовской силой. Помню, как лечил ты рану у меня на спине, и от нее остался почти незаметный шрам. Херим говорил мне, что и твой меч тоже зачарован.

Издалека до них долетел крик, похожий на крик какой-то птицы. Зифика ответила точно так же. На какое-то мгновение они приостановились, а затем Даго услыхал грохот и скрип широко распахиваемых ворот. Когда они проехали через них, Зифика сняла с глаз Даго красную повязку.

- Мы в Городе Женщин, откуда до сих пор не вышел живым ни один мужчина.

Они ехали по узенькой улочке, выложенной драницами. По обеим ее сторонам сбились дома с крутоскатными крышами, что Даго видал, не смотря на темень. Свет падал на улицу сквозь затянутые рыбьим пузырем окошки. На воткнутых в землю шестах горели освещающие путь факелы. По дороге им не встретилось ни одной женщины-воина, вообще ни единого человека. Даже собаки не лаяли. И вообще, город казался вымершим и безлюдным.

Четыре громадных факела, прикрепленные к деревянным столбам, освещали площадь, где на самой средине высился дом, выше всех других. Перед ступенями, ведущими в дом, Зифика спрыгнула с коня и приказала Даго сделать то же самое. Коней она привязала к специальной перекладине.

- Будь спокоен, о твоем Виндосе позаботятся, - заверила его Зифика.

Они вошли в темные сени, и через несколько шагов Зифика открыла дверь в боковое помещение, где горела масляная лампа, стояло покрытое оленьими шкурами ложе и стол, на котором Даго увидал золотую миску для мытья и золотой же жбан, наполненный водой. На позолоченной тарелке, украшенной чеканными крылатыми животными, лежало несколько кусков холодной баранины.

- Поешь и ложись спать. Завтра утром тебя примет королева Айтвар. Не пытайся выйти отсюда, так как я сразу же закрою двери на засов, а окна заперты ставнями.

Зифика ушла, а Даго повалился на ложе, держа меч в руках. Хотя он был голоден и хотел пить, Даго не коснулся ни воды, ни мяса. В еде или питье мог быть отвар, вызывающий безумие, усыпляющий или даже убивающий человека. При ромейском дворе, во дворце Василия, а еще раньше - Зелы, учили его готовить подобное питье.

И вновь почувствовал он гложущий его страх. В помещении, куда не доходило ни одного звука, никакой человеческий голос, Даго почувствовал себя одиноким и бессильным. Но потом его посетили более радостные мысли и страх начал отступать. Разве на своем пути по свету не видал он, что повсюду рождаются государи, и появляются могучие державы. Разве не чувствовал он явственно, что племена, живущие между Вядуей и Висулой, живущие в раздробленности и ссорах, буквально кричат, требуя для себя единого правителя, пусть даже и не ведая о том осознанно? Королева Айтвар всего лишь человек. "Книга Громов и Молний" говорит: "отдельные люди могут спутывать нити истории, но не могут их рвать".

Королева Айтвар была уже очень стара. Настолько стара, что желтая кожа, иссохшая будто пергамент, обтянула скулы, как бывает с мертвецами, нечто вроде белого парика из овечьего руна покрывало ее голову и уши. Когда-то среднего роста, теперь она съежилась до размеров малолетней девочки, и когда приходилось сидеть на высоком золоченом троне, под ноги приходилось подставлять обитую бархатом скамеечку. На королеве был обшитый мехом обширный кафтан, с вышитыми на рукавах и груди крылатыми драконами. На ее голове была золотая королевская диадема, буквально слепящая глаза сиянием множества драгоценных камней огромной величины. В правой руке она держала золотой скипетр. На груди у королевы Айтвар висело золотое ожерелье-пектораль с изображениями львов, пожирающих коня. У ее ног лежал золотой колчан, наполненный золотыми же стрелами, и меч в золотых ножнах. Она казалась покойницей, в особенности же, когда опускала веки. Но когда поднимала их, наполненные разумом черные блестящие глаза глядели на пришедшего. И тут же вся ее фигура оживала. Понятно, что она не могла быть матерью ни Люгии, ни Зифики, так как была слишком стара для этого. Лишь позднее Даго узнал, что женщины Страны Квен лишь рожали самостоятельно, а детей воспитывали сообща. Каждый ребенок называл королеву "матерью", так как в их представлении та была матерью всех, населявших Город женщин. Королева приняла Даго в длинном помещении с множеством деревянных колонн. Его обогревали четыре глиняные печи. На стенах висели посеребренные щиты и десятки драгоценных колчанов и луков с золотыми оковками. От дверей до самого возвышения, на котором стоял трон, вел толстый и мягкий пурпурный ковер, а возле колонн, по каждой стороне помещения стояло на страже по десять вооруженных женщин.

В приемный зал Даго привела Зифика, а возле самых дверей отошла в сторону и там же остановилась. Даго же в своих красных сапогах вавилонской кожи и золоченом панцире, со своим белым поясом и в белом плаще направился вперед. В трех шагах от возвышения он остановился, встал на одно колено и слегка склонил голову с белыми волосами, поддерживаемыми кожаным ремешком с Андалой.

- Приветствую тебя, Священная Андала, лежащую на голове этого человека, - услыхал Даго медленный и скрипучий голос старухи.

Он поднял голову и гневно наморщил брови:

- Отчего, королева, ты приветствуешь Андалу, а не меня, ее носящего?

- Потому что носить ее должен только повелитель. Ибо, разве отпускает мардов просто так, не мстя им и не требуя выкупа, знающий искусство власти человек? Я знаю, что молодой Арпад был в твоих руках. Почему ты не отнял у него жизнь?

И ответил ей Даго:

- На твоей груди вижу я изображения львов, пожирающих коня. Искусство правления говорит, что во встреченного льва не мечут копье сразу же, ибо он может быть сытым и сейчас уходит в свое логово. При дворе цесаря ромеев говорили мне, что на берегах Понта поселились тысячи мардов. Не хотелось мне, чтобы они явились сюда искать мести за убитого Арпада. Ты, королева, просила меня, чтобы я изгнал мардов из границ твоих владений. За это мне обещали воз золота.

Веки королевы Айтвар упали, и какое-то время походила она на умершую. Но потом глянула она на Даго и заявила:

- Людьми управлять трудно. Я хочу знать, имеешь ли ты право носить Священную Андалу. Скажи мне свое мнение: хорош или плох по сути своей человек?

И отвечал ей Даго:

- Человек по сути своей и добр, и зол одновременно. Он бывает плохим по сути своей, но его можно заставить творить добро. И это обязан сделать повелитель, так лишь он знает, что для народа хорошо, а что плохо.