Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

Он плотно зажмурил глаза, внушая себе: «Я не должен так думать, иначе я сойду с ума! О Боже! Что происходит со мной?»

Хуан физически ощущал давление тишины. Он напрягся, чтобы услышать хоть крохотные звуки — контролируемое дыхание Рин, покашливание Чен-Лy.

«Добро и зло — это противоположности, придуманные человеком. Существует только честь.» — Хуан услышал мысль, как слова, отдающиеся эхом в мозгу, и узнал эти слова. Это были слова отца… его отца, сейчас мертвого и ставшего сымитированной фигурой, чтобы посещать его, стоя на берегу реки.

«Люди бросают якорь жизни на станции между добром и злом.»

— Ты знаешь, Рин, это космическая река, — сказал Чен-Лу. — Все во вселенной течет, как эта река. Все постоянно изменяется, переходя из одной формы в другую. Диалектика. Этого не может изменить никто, и ничто не может остановить это. Все постоянно изменяется, ничто не может быть прежним дважды.

— Ой, заткнитесь, — пробормотала Рин.

— Вы, западные женщины, — сказал Чен-Лy. — Вы не понимаете диалектической реальности.

— Скажите это жукам, — сказала она.

— Как богата эта земля, — пробормотал Чен-Лу. — Как чрезвычайно богата. Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, сколько людей моей страны она могла бы прокормить. Люди при малейшем изменении — расчистка, террасы… В Китае мы научились, заставлять такую землю кормить миллионы людей.

Рин села прямо, повернулась к заднему сиденью и уставилась на Чен-Лу. — Ну, и как же?

— Эти тупые бразильцы, они никогда не знали, как использовать эту землю. Но мой народ…

— Понятно. Ваши люди приходят сюда и показывают им, как это делается?

— Есть такая возможность, — сказал Чен-Лу и подумал про себя: «Перевари это немного, моя дорогая Рин. Когда ты узнаешь, как велика награда, ты поймешь, какую цену можно было бы заплатить.»

— Ну, а как насчет бразильцев — многих миллионов — которые ютятся в перенаселенных городах и фермерских участках Плана перезаселения, пока происходит экологическая переориентация?

— Они привыкают к их теперешним условиям.

— Они могут терпеть это, потому что надеются на что-то лучшее.

— Ах, нет, моя дорогая Рин, ты не умеешь хорошо разбираться в людях. Правительства могут манипулировать людьми, чтобы достичь чего угодно, что они сочтут необходимым.

— А как насчет насекомых? — спросила она. — Как же быть с Великим крестовым походом?

Чен-Лу пожал плечами.

— Мы жили с ними тысячи лет… прежде.

— А мутации нового вида?

— Да, создания ваших друзей пограничников — те, которых, мы, вероятно, очень вероятно, должны будем уничтожить.

— Я не уверена, что пограничники создали этих… существ там, — сказала она. — Я уверена, что Хуан не имеет с этими ничего общего.

— Ах, даже так… а кто же?

— Вероятно, те же самые люди, которые не хотят признать поражение великого Крестового похода!

Чен-Лy подавил гнев и сказал: — Я говорю тебе, что это неправда.

Она посмотрела на Хуана, так глубоко дышащего, очевидно крепко спящего. Возможно ли это? Нет!

Чен-Лу сидел, откинувшись назад, и думал: «Пусть она поразмышляет над этими вещами. Мне нужно только ее сомнение, и тогда она будет служить мне самым полезным образом, мое прекрасное маленькое орудие. А Джонни Мартиньо, какой прекрасный козел отпущения, получивший образование в Северной Америке, беспринципное орудие империалистов! Человек без стыда, который занимается любовью с одной из моих людей прямо передо мной. Его парни поверят, что такой человек способен на все!»

Тихая улыбка тронула губы Чен-Лу.

Рин, смотрящая в заднюю часть кабины, видела лишь смутно угловатые черты шефа МЭО. «Он сильный, — думала она. — А я так устала.»

Она опустила голову на колени Хуана, как ребенок, ждущий ласки, спрятала руку за его спину. Тело его горело, как в лихорадке. Ее рука на его спине нащупала выпуклый металлический предмет в куртке Хуана. Она провела пальцами по его очертаниям, узнала ружье… нет, оружие для ладони.

Рин убрала руку и села. Почему он носит оружие, которое скрывает от нас?

Хуан продолжал дышать глубоко, как в забытьи. Слова Чен-Лу кричали в уме, предупреждая его, призывая к действию. Но вмешалось опасение.

Рин пристально смотрела вниз по течению, размышляя… сомневаясь. Кабина плыла в дорожке лунного света. Холодные вспышки, как светляки танцевали в темноте леса с обеих сторон.

Хуан, вспоминая слова Чен-Лу, думал: «Все во вселенной течет, как река. Почему меня мучают сомнения? Я мог бы повернуться и убить этого ублюдка, или заставить сказать его правду о себе. Какую роль играет во всем этом Рин? Голос ее в разговоре с ним выражал гнев. Все во вселенной течет, как река.»

Взгляд во внутрь самого себя давался Хуану с трудом, вызывая страшную внутреннюю дрожь, которая двигалась по направлению к страху. «Те существа там за бортом, — думал он, — время на их стороне. Моя жизнь, как река. Я плыву — моменты, воспоминания… ничего вечного, никаких абсолютных истин.»

Он почувствовал озноб, головокружение, и в сознание его вошли удары собственного сердца. Он застонал, как будто просыпаясь, и сел.

Рин коснулась его руки. — Как ты себя чувствуешь? — В ее голосе была забота или что-то другое, чего Хуан не мог узнать. Отчуждение? Стыд?

— Мне… так тепло, — прошептал он.

— Воды, — сказала она и подняла бачок к его губам.

Вода была прохладная, хотя Хуан знал, что она должна быть теплой. Часть ее побежала по подбородку, и тогда он понял, как слаб, несмотря на энергетический пакет. Усилие проглотить воду потребовало от него ужасающих затрат энергии.

«Я болен, — думал он. — Я действительно болен… очень болен.»

Он откинул голову на спинку сиденья, пристально посмотрел через прозрачную полосу балдахина. В сознание его проникли звезды — резкие пучки света, которые выступали через проносящиеся облака. Движение кабины, вызванное резким порывом ветра, послало звезды и облака в край угла обозрения Хуана. Это ощущение вызвало чувство тошноты, он опустил взгляд и увидел мерцающие огни на правом берегу.

— Трэвис, — прошептал он.

— А-а? — И Чен-Лy хотелось узнать, как долго Хуан уже не спит. Неужели я был одурачен его дыханием? Не сказал ли я много лишнего?

— Огни, — сказал Хуан. — Вон там… огни.

— А-а, там. Они уже идут за нами довольно долго. Наши друзья там идут по нашему следу.

— Какая здесь ширина реки? — спросила Рин.

— Метров сто, или около этого, — ответил Чен-Лу.

— Как они видят нас?

— А почему бы им не видеть при такой луне?