Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)

Руиз заморгал.

— Нет-нет, я не собственник вам. По мне, вы свободны. Любой, кто захочет уйти, волен это сделать хоть немедленно. Он может направляться куда пожелает. — Он повернулся и посмотрел на Низу. — Хотя мне было бы очень жаль, если бы кто-нибудь так поступил. Что же касается того, чтобы вернуться на Фараон…. мне очень жаль, но я боюсь, что это маловероятно, по крайней мере, на этом этапе.

Низа оторвала взгляд от Фломеля и посмотрела на Руиза, на ее лице отразился шок. Остальные, словно зеркала, повторили на лицах ту же гримасу.

— А-а-а-а, — тяжело сказал Дольмаэро. — Это удар, Руиз Ав. Но не совсем неожиданный. Пока ты не завладел лодкой, я вообще и думать бросил о таких надеждах. Все же, не скажешь ли ты нам, почему мы не можем найти какой-нибудь способ вернуться?

Руиз чувствовал себя не в своей тарелке. Как он мог сказать им, что по пангалактическим законам они все еще оставались собственностью Лиги Искусств, и единственный способ для них когда-нибудь вернуться на Фараон — это попасть туда в виде груза со стертыми личностями и памятью? Он старался выиграть время.

— Путешествия между звездами очень дорогие, и мало какие корабли заглядывают на Фараон.

Дольмаэро печально наблюдал за ним.

— Боюсь, что это не вся правда.

Руиз посмотрел себе под ноги.

— Нет. Это сложный вопрос. Мы поговорим об этом позже, если хотите. Но теперь нам надо двигаться. Я жду, что Кореана должна связаться с нами. Она будет очень не в себе, если никто из ее прислуги не отзовется на ее вызов. Я проверил, как мог, нет ли в лодке систем дистанционного управления, и мне кажется маловероятным, что она сможет перехватить лодку и управлять ею помимо нас. Но я не уверен. Поэтому я хотел бы оказаться как можно дальше отсюда, прежде чем она позвонит.

Руиз повернулся к главной панели управления и стал готовить лодку к полету. Не оборачиваясь, он сказал:

— Всем сесть на кушетки и пристегнуть ограничительные сетки. Возможно, полет нас ждет не гладкий.

Когда мотор стал визжать и лодка поднялась в небо Суука, он оглянулся и посмотрел на них. Все напряженно сидели в сетках. На всех лицах было неуверенное одинаковое выражение.

Но Низа улыбалась, глядя на него, и глаза ее были полны такого нежного чувства, что сердце его взлетело, как на крыльях.

Император всего

О, можно ль с помощью сакрального искусства

иль остроты ума и чувства

промчать на сердца быстрых скакунах?

О нет.

Вон капли крови на камнях.

1

Украденная воздушная лодка следовала своим заранее запрограммированным курсом, пролетая в десяти метрах над розовыми степями Суука, в направлении далеких голубых гор.

Руиз Ав смотрел на панель управления. Казалось, все хорошо. Моторы гудели, компас ровно указывал стрелкой, куда полагается, коммуникативное устройство благословенно молчало. Его фараонские пассажиры заснули, измученные бурными событиями предыдущей ночи. Он обернулся и посмотрел на них. Особое удовольствие он находил в том, чтобы любоваться Низой, которая спала, наклонив голову на сторону, а прядь черных блестящих волос попала в уголок рта, пухлогубого и чувственного. Три фараонца с татуированными лицами спали в остальных сиденьях противоперегрузочной конструкции. Четвертый сидел в цепях в трюме под палубой, все еще в рабском ошейнике со взрывным противопобеговым устройством и страдая от культурного шока.

Руиз почувствовал странную смесь веселого расслабления и страха от предчувствия чего-то ужасного.

С одной стороны, он все время увеличивал расстояние, которое отделяло его от работорговки Кореаны Хейкларо, что было очень хорошо. С другой стороны, он ждал, что она вот-вот свяжется с лодкой – и это было очень плохо. Она наверняка захочет поговорить со своим адъютантом, престарелым киборгом-пиратом по имени Мармо, которого Руиз обезвредил, вырвав у него батарею питания и выпихнув его из лодки, когда они взлетали над степью. Или она захочет позвать Банессу, свою великаншу-надзирательницу, которую Руиз убил, захватывая лодку.

Очень скоро Кореана будет в страшной ярости на Руиза, а Кореана относилась к таким людям, которых во гневе надо было очень и очень страшиться. Руиз видел, как она избавлялась от нестандартных рабов, переживая при этом не более, чем обычный человек, когда он вырывает сорняк с поля.

И все же его положение безусловно стало гораздо лучше. Прошлой ночью он был пленником в трюме лодки, привязанный за шею среди своих сотоварищей по плену. Сегодня утром шею его очень приятно ничего не связывало. Даже пусть он не мог изменить курс лодки, он мог управлять ее скоростью, он был почти уверен, что он смог бы заставить ее сесть, если бы ему представилась какая-нибудь другая, более благоприятная, возможность для бегства. Он полагал, что ему удалось обезвредить дистанционное управление лодки, поэтому Кореана не сможет перехватить управление лодкой, хотя в этом он не мог быть совершенно уверен – управляли лодкой не вполне знакомые ему биомеханические системы.

Время проходило, а коммуникативное устройство по-прежнему молчало. Голубые горы надвинулись заметно ближе, и стало очевидно, что они направлялись в промежуток между двумя вершинами гор.

Он почти подчинился осторожному оптимизму, когда коммуникатор загорелся и прозвонил приятный сигнал. Ужас немедленно вернулся к нему, хотя он был почти уверен, что на лодке не было взрывного устройства с дистанционным управлением. Почти.

Он секунду обдумывал и отбросил мысль о том, чтобы скрыть сам факт своего похищения лодки. Он мог бы разрушить видеочасть телефона и исказить передачу голоса, но он не сомневался, что Кореана и Мармо пользовались каким-то паролем, предназначенным специально для таких случаев. Он полагал, что, если он просто поставит работорговку перед фактом того, что он захватил лодку, он сможет и ее саму захватить врасплох. Это могло оказаться полезным.

Руиз протянул дрожащий палец и нажал выключатель канала передачи.

Видеоэкран расцвел красками радуги, потом вихрь красок успокоился и превратился в совершенное лицо Кореаны. Она довольно долго всматривалась широко раскрытыми глазами в свой экран, неподвижно стоя возле него, видимо, совершенно ошеломленная тем, что видит Руиза Ава, который смотрел ей в глаза. Ее поразительные глаза расширились, кожа побледнела, потом рот ее искривился.

– Ты, – сказала она, и омерзение исказило ее голос. – Ты! Мне бы убить тебя в первую секунду, когда я тебя увидела.