Оттенки серого - Джаспер Ффорде
– У Гуммигутов есть проблемы в отношениях с горожанами, а мне нужно завоевать их доверие, если я хочу стать желтым префектом. Потом, мне не помешает наличка. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Никогда не знаешь, за что с тебя снимут баллы. Доброе утро, Виолетта.
И в самом деле, на площади появилась Виолетта. Она застенчиво улыбнулась и сжала мою руку пониже локтя. Я покраснел – счастье, что никто из них не видел этого. Кортленд в качестве компаньона был плохим вариантом, но Виолетта – просто ужасным. К тому же это означало для меня серьезную ответственность. Если что-то случится с дочерью главного префекта, мы потеряем все заработанные баллы. Низкоцветным приходилось следить за тем, чтобы высокоцветные случайно не пострадали.
– Это полнейшее безумие. Полнейшее, – сказал я.
– Тише, Эдвард, – ответила она. – Эта увеселительная прогулка укрепит наши отношения. После того как мы смело преодолеем все превратности пути и выйдем победителями из этого испытания, мы станем самой прославленной парой Восточного Кармина!
– Восемьдесят три человека не согласились бы с твоим планом… если бы все еще могли говорить.
– Какой ты нытик, – вмешался Кортленд. – Прекрати скулить и расслабься. Где мы встречаемся с Фанданго?
– Прямо здесь, но он запаздывает.
Словно в ответ на мои слова, раздался шум подъезжающего автомобиля, и со стороны зенитной башни вывернул «форд». Но не седан, а потрепанный пикап, с которого сняли большой арбалет. И за рулем сидел не Фанданго, а Джейн. Я испытал радость и сразу вслед за ней – испуг. Я был счастлив видеть Джейн, но не хотел, чтобы она знала о случившемся этим утром. Если, как намекал Стаффорд, у Джейн зародилось какое-то чувство ко мне, она косо посмотрела бы на наше с Виолеттой понятно что, и это еще в лучшем случае.
– Где Фанданго? – спросил Томмо.
– Какой-то проклятый идиот заманил Банти в поезд, – объяснила Джейн. – Фанданго пришлось поехать за ней в Синегород на другом «форде». А что, есть проблемы?
Кортленд и Томмо переглянулись.
– Тогда где запасной водитель? – поинтересовался Томмо.
– Клифтон заболел, Рози подвернула ногу, Джорджа и Сэнди было не доискаться. Вот я и села за руль. С неохотой.
На меня она не смотрела. Я улыбнулся про себя. Она передумала. Она приехала на площадь ради меня.
Я сел в кабину, оказавшись зажатым между Джейн и Виолеттой, в то время как Томмо и Кортленд поместились в кузове. Не сказав ни слова, Джейн повела машину, выехав на западную дорогу. Мы миновали зенитную башню, безмолвную линолеумную фабрику, вокзал и скоро оказались перед воротами в ограде из брусьев, на границе. Через пятьсот ярдов мы остановились у Внешних пределов, перед отпечатком жирафа. Кортленд, Томмо и я молча сняли галстуки, аккуратно скатали их и сунули в карманы. Виолетта сняла бант с макушки и завязала волосы в хвостик. Здесь не было префектов, и до обратного пересечения границы мы могли позволить себе вольности в одежде.
Автомобиль покатил по ровной дороге. Мы сидели в молчании. Я не хотел разговаривать с Виолеттой – вдруг она разболтает все в присутствии Джейн? – и с Джейн тоже, потому что все узнали бы о существующем между нами взаимопонимании. Но нельзя было не говорить совсем ничего. Поэтому я спросил у Джейн, как далеко до Мрачного Угла.
– Если все пойдет как надо – меньше часа.
– Как ты, Джейн? – поинтересовалась Виолетта, стараясь быть радужной и дружелюбной.
– Мне будет намного лучше, если ты закроешь свое высокоцветное хлебало.
Виолетта инстинктивно открыла рот, чтобы возразить, но тут же поняла, где мы находимся. За Внешними пределами все правила после триста восьмого тома теряли силу. Джейн могла говорить все, что душе угодно. Сейчас она сказала то, что хотела сказать до Пределов, только здесь с нее никто не снял бы баллов.
– Что я сделала? – обиженно протянула Виолетта. – Почему ты ведешь себя так грубо?
– Давай-ка припомним прошлое. Когда нам было пять, ты толкнула меня в грязную лужу, а потом пожаловалась, что я тебя ударила. Когда нам было восемь, ты сказала госпоже Синешейке, что я списала твое домашнее задание – после того, как ты списала мое. Когда нам было двенадцать, ты чуть не утопила меня во время водного поло, потому что я играла лучше. Когда нам было пятнадцать, ты не стала меня брать в теннисную команду на ярмарку увеселений, потому что я, скорей всего, победила бы. В тот же год меня оштрафовали из-за того, что я не сделала тебе книксен, хотя я даже не знала, что ты вошла: я спала после двойной смены на фабрике. Если посчитать, треть всех баллов с меня сняли из-за тебя. Чтобы набрать их снова, мне пришлось потратить на работу пять месяцев своей жизни.
– Серые, – сказала Виолетта, поглядев на меня и закатив глаза, – так все преувеличивают.
– Имей в виду, – добавила Джейн, – мы не так уж неблагодарны. Наличка, которую ты даешь моему брату, помогает нам кормиться.
Томмо с Кортлендом прекратили свою беседу и стали вслушиваться в разговор, который велся в кабине.
– Смотрите! – воскликнул я, показывая на скачущих коз: те делали гигантские прыжки, чтобы преодолеть заросли низкого кустарника на загородных полях. – Смотрите на них! Вот это да!
Но моя попытка заставить девушек сменить тему не удалась.
– Нет ничего плохого в приобретении опыта ради блага своего будущего мужа, – заявила Виолетта, явно уязвленная бестактностью Джейн, – но сейчас я собираюсь замуж, – она хлопнула меня по плечу, – и твоему брату придется применять свое хозяйство в другом месте. Удачи ему. Он многому научился у меня.
Джейн коротко фыркнула – по ту сторону Внешних пределов это сочли бы дерзостью, здесь же это были только взаимные подначки: все пользуются равными правами.
– Над чем это ты смеешься? – спросила Виолетта.
– Над тем, что ты считаешь себя умелицей понятно в чем. Но вот тебе печальная правда: Клифтон хвалит тебя только для того, чтобы расширять круг своих клиентов. А мне он говорил, что ты во время этого думаешь только о себе.
Наступило неприятное молчание. Я бы сказал, что Джейн наслаждалась.
– Ерунда, – ответила Виолетта, решившая выложить карты на стол после миллисекунды сомнения. – Не знаю, почему он решил тебе солгать или почему его халтуру обсуждают за серым столом. Но мы можем прояснить все раз и навсегда. Эдди, дорогой, скажи Джейн, как фантастически хороша была я этим утром.
Я закрыл глаза, мне стало плохо. Все должно было произойти совсем не так. Моим единственным утешением было то, что я думал о Джейн, пока это происходило.
