Октавия Батлер - Дикое племя

Однако беременность вынуждала ее оставаться в обычном человеческом облике и удерживала ее дома. Она берегла будущего ребенка. Ведь приняв облик какого-нибудь животного, она наверняка убила бы его. Она говорила ему об этом, когда вынашивала ребенка Исаака, и он посчитал это за слабость. Он не сомневался, что она может прервать любую беременность без посторонней помощи и без какой-либо опасности для себя. Ведь она способна делать со своим телом все, что пожелает. Но она не прервала бы беременность. Раз ребенок был уже внутри нее, он должен быть рожден. На протяжении всех лет, когда он знал ее, она очень заботливо относилась ко всем своим детям — и до и после их рождения. Доро решил остаться с ней на время этого периода вынужденной слабости. Раз уж она относительно спокойно восприняла два его последних превращения, он полагал, что у него не будет с ней никаких неприятностей.

Но прошло немало долгих дней, в течение которых она старательно избегала его общества, прежде чем он понял, что был неправ. В конце концов именно младшая дочь Энинву, Элен, помогла ему это понять. Временами казалось, что девочка значительно моложе своих двенадцати лет. Она играла с обычными детьми в их обычные игры, возилась с ними и плакала от обычных ушибов. Но в другие моменты в ней чувствовалась взрослая женщина, скрытая за этой детской внешностью. Да, в этом она очень похожа на свою мать.

— Она не хочет разговаривать со мной, — сказал этот ребенок, обращаясь к Доро. — Она знает, что мне известно о ее намерениях.

Она подошла и села рядом с ним в прохладной тени дуба. Некоторое время они молча смотрели, как Энинву полола свой огород, засеянный целебными травами. В этот огород посторонним вход был запрещен. Туда не пускали ни других огородников, ни детей, обычно помогающих выпалывать сорняки, потому как и для тех, и для других большинство растущих там трав были сорняками. Однако сейчас Доро наблюдал не за огородом, а за Элен.

— Что ты хочешь сказать? — спросил он ее. — Что она собирается делать?

Она внимательно взглянула на него, и он отчетливо осознал, что это действительно взгляд женщины, а не девочки.

— Она сказала, что сюда собираются приехать Кейн и Лиа. Они будут здесь жить. И еще она сказала, что после того, как родится ребенок, она уйдет отсюда.

— К морю?

— Нет, Доро. Не к морю. Ведь когда-нибудь ей все равно пришлось бы выйти из моря. Тогда ты вновь отыщешь ее, и она будет должна снова наблюдать за тем, как ты убиваешь и ее друзей, и своих собственных.

— О чем ты говоришь? — Он обхватил ее руками, едва удерживая себя от того, чтобы встряхнуть ее как следует.

Она уставилась на него — раздраженная, полная ненависти. Неожиданно она наклонила голову и укусила его руку, так сильно, как могла это сделать своими маленьким острыми зубами.

Боль заставила Доро выпустить ее. Она даже и не подозревала, какому риску себя подвергала, причиняя ему такую неожиданную боль. Если бы она сделала это раньше, пока он еще не убил Сьюзен, он мог бы забрать ее без малейшего колебания. Но сейчас, совсем недавно получив надлежащую пищу, он хорошо мог собой управлять. Он лишь придерживал свою окровавленную руку и смотрел, как убегала девочка.

Затем он медленно встал и пошел в сторону Энинву. Она только что выдернула несколько пышно разросшихся диких растений с желтыми корнями. Он ожидал, что она выбросит их, но вместо этого она отделила ботву от корней, счистила грязь со стеблей и положила их в свою корзину, служившую ей для сбора целебных трав.

— Что это такое? — спросил он.

— В одном случае лекарство, в другом случае яд.

— А что ты собираешься с ними делать?

— Превращу их в порошок, смешаю с другими травами, сделаю отвар, а потом дам детям, которые страдают глистами.

Доро только покачал головой.

— А я думал, что ты помогаешь им более простым способом, производя лекарства внутри собственного тела.

— Этот способ тоже будет хорошо действовать. Я собираюсь научить ему нескольких женщин.

— Зачем?

— Чтобы они могли лечить себя и свою семью и быть независимыми от того, что они считают моим колдовством.

Он наклонился и запрокинул ее голову, чтобы видеть ее лицо.

— Почему же это они не должны зависеть от твоего колдовства? Ведь твои собственные лекарства гораздо эффективнее любых трав.

Она пожала плечами.

— Они должны учиться помогать себе сами.

Он взял в руки корзину, потянул Энинву, чтобы сдвинуть ее с места. — Идем в дом и поговорим.

— Нам не о чем говорить.

— Все равно идем. Ты смешишь меня.

Он обнял ее за плечи и повел назад к дому.

Он собирался провести ее в библиотеку, но там уже нашли себе место несколько детей, которые учились читать. Они сидели полукругом на ковре, поглядывая на одну из дочерей Энинву. Доро уже выпроваживал Энинву назад, чтобы не мешать их занятиям, когда расслышал голос одного из своих детей от Сьюзен, читавшего строфу из Библии: «Будь как моим, так и его. Думай не о высоком, а снизойди до слабых и обездоленных. Не трать мудрость на собственное тщеславие».

Доро оглянулся.

— По-моему, это не самая популярная цитата из Библии в этой части страны, — сказал он.

— Я знаю, что они учат не самые популярные места, — ответила ему Энинву. — Ведь есть и другие: «Тебе никогда не спастись от того хозяина, чей слуга скрыт в тебе». Они живут в мире, который не желает, чтобы они слышали подобные вещи.

— Так ты воспитываешь их в духе христианства?

Она вновь пожала плечами.

— Большинство их родителей — христиане. Они хотят, чтобы их дети научились читать и чтобы они могли читать Библию. Между прочим, — она взглянула на него, и уголки ее рта опустились вниз, — между прочим, ведь это христианская страна.

Он пропустил мимо ушей сарказм и повел ее в гостиную.

— Христиане почитают самоубийство за большой грех, — сказал он.

— Они почитают за грех вообще забирать чью-нибудь жизнь, но тем не менее убивают и убивают.

— Энинву, почему ты решила умереть? — Он никогда бы не подумал, что произнесет эти слова так спокойно. Что она подумает о нем? Что ему все равно?

— Это единственный способ освободиться от тебя, — ровным голосом ответила она.

Некоторое время он размышлял над этим. — А мне казалось, если я останусь сейчас рядом с тобой, это может помочь тебе стать полезной для тех… для тех дел, которые меня ждут, — сказал он.

— А ты все еще думаешь, что я приношу мало пользы в твоем так называемом деле?

— Но ты не принимаешь его. Из-за чего же еще ты хочешь умереть?