Роман Проксима - Обещания темноты

– Не сработает, – поджал губы Волохов, – они не созданы для этого мира. Как она у тебя вообще появилась?

– Должна же работать, должна… Может, камень?

Но булыжник бесполезно лежал на ладони, молча убивая надежду на спасение. Джон спрятал всю эту утварь, и сказал:

– Настало, наконец, решающее время. Да поможет нам энергия душ.

Друзья вышли из хижины. За окном правило позднее утро. Солнце, настоящее живое солнце освещало безмолвный город сквозь серые тучи снегов. Метель кружила по улицам, сбивая с ног и с мысли. Джон хватал воздух ртом, не в силах пропустить ни единого вздоха. Он упивался свежестью. Сердце топило тело изнутри, и снег таял, стоило ему прикоснуться к коже рук или лица. Джон моргал так же часто, как и дышал. Глаза не привыкли к такому количеству света, пусть свет и пробивался сквозь тугие облака. Андрей даже закашлялся. А Люси взяла Джона за руку, чтобы не потерять на свету.

– Андрей, доставай свой «душеметр». Где источник зла?

Ученый посмотрел на панель прибора – впереди, километрах в двух, пятно расплывалось в сплошную массу белого цвета. Друзья двинулись прямо на него.

Джон оглянулся на мрачную хижину у самого края города. В ней покоились тела героев, отдавших ради общего блага нечто большее, чем просто жизнь. Они отдали бессмертие души, чтобы продлить человечеству, пусть ненадолго, его существование. Они отдали бесконечность времени взамен короткого мига, в который люди успевают прожить свои жизни. А эти бесчисленные множества всех тех душ, бесследно канувших в небытие? Стоят ли дальнейшие действия их энергии жизней? Верона решил, что не будет думать об этом. Он лишь дал себе обещание, что сделает все возможное, но восполнит их энергию справедливостью. И пусть обещания не играют в этом мире важную роль, но ему страстно хотелось верить в это. Джону хотелось верить в силу надежды, которое дает это обещание. Верона прикрыл глаза и шел весь оставшийся путь молча, слепо, бесстрашно…

– Джон, кажется пришли, – Андрей вытащил потрескавшийся прибор, который зашкаливал, только они оказались метров за сто от эпицентра.

Верона открыл глаза. Снега не было. Холод стоял жесткий, но не убийственный. Ветер смолк, казалось, навсегда. Впереди них начинался крутой обрыв большущей ямы, больше похожей на кратер. Рвы по краям котлована говорили о силовом давлении сверху на участок земли, что поспособствовало выдавливанию грунта. Внутри было пусто. Медиум не сразу увидел человека. Он стоял прямо посреди этой немыслимой глубокой пропасти, только… в воздухе. Никаких веревок, дорожек или иной поддержи Джон не разглядел. Обман зрения, магия, или что-то иное – ему стало все равно. Верона убьет его, кем бы он ни был.

– Оставайтесь здесь, прикройте меня. Я… аккуратно, – сказал он, глядя на беспокойную Люси.

Медиум поцеловал женщину, пожал руку Волохову и, сняв пистолет с предохранителя, отправился в путь. Кто этот человек? Одержимый медиум, или просто психопат, владеющий каким-то секретным оружием психоделического действия? После всего увиденного в загробном мире, Джон перестал удивляться совершенно новому, парадоксально невероятному.

Медиум подошел к краю обрыва, осторожно пробуя спуститься. Он с интересом обнаружил, что спокойно может идти по воздуху. Скорее нет, не по воздуху, а по чему-то твердому, но прозрачному. Кристально прозрачному. Эта невидимая красота материала, лежащего под ногами, завораживала, слепила разум, но обостряла чувства. Волшебство даровало иллюзию надежды, однако, это лишь обман. Джон с трудом поднял взгляд вверх и, не удержавшись, упал на живот, выронив пистолет. Оружие пролетело сквозь невидимый пол и шлепнулось о дно ямы, затерявшись в вязкой земле. Верона встал и продолжил ход, как ни в чем не бывало. «Вот и все, это конец, Джонни», – звучали в голове слова Урана его собственным голосом.

Джон подошел к незнакомцу на расстоянии десяти шагов. Сердце медиума билось сильнее насосной станции, а желание жить возобладало над всеми остальными чувствами. Еще он чувствовал страх, смешанный с любопытством, надеждой, уверенностью и безысходностью.

Человек молчал, спрятав лицо под хлопьями снега, некогда упавшими на него, только так и не растаявшие. Руки залезли в длинные рукава черной блестящей мантии. Ноги стояли вместе, маленькие, тонкие, облаченные в обтягивающие блестящие брюки.

Верона предательски трясся всем телом. Он оглянулся назад. Где-то там его друзья целятся шальными руками непонятно в кого. Медиум понял, что оружие здесь, скорее всего, не поможет. Он не знал, как начать. Стоит ли нападать? Действительно ли это виновник всех бед, зачинщик войны? Слишком уж он неподвижен.

– Зачем ты это делаешь? Кто ты?

Тело незнакомца дернулось еле заметно. Снег на лице принялся превращаться в капельки воды. Ладони вылезли из длинных рукавов. Лицо стало обретать черты, но, к сожалению, незнакомые. Верона никогда не видел его раньше. Спустя еще три секунды он открыл глаза. Джон сразу же зажмурился, потому что из его глаз испускался слепящий свет. Он словно смотрел на солнце или на сварку металла. Вскоре мощь света стихла, обнажив глаза непривычного цвета. Что-то между золотым и фиолетовым. Точнее определить представлялось трудным. Незнакомец пристально смотрел на Джона, оглядев с головы до ног.

– Джон Верона, я так полагаю? – спросил человек мрачноватым полушепотом.

– Да, – ответил теряющий волю Джон. Глаза гипнотизировали его, не смотря на его сопротивление.

– Ты пришел остановить меня? Почему вы решили, что получится? – незнакомец говорил спокойно, но в его голосе больше звучало заботы, чем угрозы. То ли втирался в доверие, то ли Джон обезумел от страха. Давно он уже не дрожал.

– Потому что не может быть иначе.

– Твоя философия ошибочно ставит человека в центре мира. Ты думаешь, что все обязано крутится вокруг тебя. Но человек лишь часть механизма под названием жизнь. Мы должны уважать наше существование, принося необходимые жертвы.

– Разве то, что ты живешь – не есть уже жертва?

– Ты ошибаешься. Это дар, данный тебе, чтобы ты смог возместить его своими усилиями.

– Кем данный? – спросил Верона.

– Общей идеей процветания разума.

Больший бред Верона еще не слышал. Страх сменился непониманием.

– Я не понимаю тебя, чужак. Ты кто такой?

– Меня зовут Регул.

– Твое имя мне безразлично. Я спрашиваю, что ты за человек, способный учинить подобный хаос, зачем тебе все это понадобилось?

– Я лишь предложил людям альтернативную жизнь в новом свободном мире, где границы – это лишь слова, значащие нечто необъяснимое.