Журнал «Если» - «Если», 2004 № 02

Колян, кляня все на свете, полдня таскался с ним по жаре и глазел на все эти всемирно известные красоты, чтоб они сгорели. Тогда, в числе прочего, они заходили в какой-то стеклярусный кабинет. На стенах там были огромные картины с разноцветными птицами как бы из маленьких стеклянных трубочек. Кроме этого Коляну почему-то запомнилась экскурсия. По залу, шаркая подошвами, перемещалась истомленная жарой компания экскурсантов, возглавляемая бодро семенящей сухонькой бабулькой в серебристых букольках, которая пронзительным голосом вещала:

«Стеклярусный кабинет является одной из главных достопримечательностей дворца. Три его стены сплошь покрыты двенадцатью панно редчайшей ручной работы. Переливающиеся всеми цветами радуги экзотические птицы среди причудливых растений вышиты ворсистой шерстью на холсте. Каждая композиция имеет вышитое орнаментальное, в духе рококо, обрамление вишневого цвета. Фоном служит стеклярус — мелкие трубочки молочного стекла, нашитые на холст основы…»

Припомнив все это, Колян подумал, что, окажись он сейчас в этой комнате, он бы без труда ее узнал.

— Китайский дворец, стеклярусный кабинет, — сказал он.

Академик коротко кивнул и, откинув молочно-белую крышку капсулы, жестом пригласил Коляна устраиваться.

Забравшись внутрь, Николай Петрович улегся на спину, руки по швам, и зачем-то закрыл глаза.

Лежать оказалось удобно. Дно капсулы было выстлано чем-то мягким, напоминающим поролон, под головой чувствовался небольшой мягкий выступ, вроде подушечки. «Как в гробу» — пришло ему в голову неприятное сравнение. Он услышал негромкий щелчок, и сразу же где-то внизу басовито загудело. Колян ощутил легкое покалывание в пальцах рук, потом по всему телу пробежал озноб, закружилась голова, и он потерял сознание.

Очнувшись, Колян мгновенно вспомнил все. Он чувствовал, что сидит на чем-то мягком, напоминающем кресло. Против ожидания, состояние было вполне удовлетворительным. Вокруг стояла тишина, лишь где-то рядом монотонно тикали часы, да издалека доносился медленный колокольный звон.

Он открыл глаза. Это была та самая комната. На стенах серебристо поблескивали огромные панно, и на них на фоне причудливых трав и деревьев изгибались великолепные сказочные птицы. Все кругом прямо-таки сияло чистотой — ни пылинки на узорчатом паркете, ни пятнышка на высоком, с затейливыми завитушками камине белого мрамора.

Колян неуверенно поднялся на ноги и огляделся по сторонам. В его душе медленно закипала злоба.

«Так, — подумал он, — это что же получается? Запихнули меня в эту самую капсулу, дури какой-то вкатили, я вырубился, а они раз — и сюда меня. Музейным — на лапу, чтобы не отсвечивали. То-то этот хмырь предоплату требовал и спрашивал, куда я хочу. Значит, чтобы было, из чего платить. Ну, нет, козел старый, не на того напал. Коляна Ермилова на такой дешевый понт не возьмешь!»

Колян подскочил к окну и раздвинул шторы, ожидая увидеть прогуливающихся экскурсантов.

Ничего подобного за окном не оказалось. Там обнаружилась ровная, поросшая травой площадка, совершенно безлюдная. А на другом ее конце…

На другом ее конце возвышалось циклопическое сооружение, выкрашенное в белый цвет, высотой не меньше пятиэтажного дома. У сооружения не усматривалось ни начала, ни конца. Своими плавными волнообразными изгибами, оно больше всего напоминало американские горки. Вдоль всей этой гигантской конструкции тянулась белого же цвета колоннада. Он точно помнил, что пару месяцев назад ничего подобного на этом месте не было.

Колян ошалело потряс головой.

Одно из двух. Или надо было признать, что он в самом деле оказался в этом… каком там… восемнадцатом, что ли?., веке, или не верить собственным глазам. Хотя — бывает ведь еще гипноз. Что, если эта временная капсула на самом деле и есть установка для гипноза, и все, что он сейчас видит и слышит, внушает ему, сидя за своим компьютером, хитрый Аристарх Венедиктович? «Ну, это можно проверить, — подумал он. — Надо захватить с собой что-то такое, что можно унести в руках».

Требовалась какая-нибудь маленькая вещица, которая могла бы поместиться в капсуле. «Если ничего подходящего не найду, — подумал Колян, — сдеру штору с окна».

И тут он заметил на камине какую-то маленькую узорчатую коробочку. Это было то, что нужно. Колян метнулся к камину и схватил ее. Коробочка оказалась овальной формы, с плоской крышкой, на которой в обрамлении блестящих камешков, очень похожих на бриллианты, была изображена какая-то дама в белом платье с зеленым бантом и с прической, утыканной цветами. «Е-мое, — подумал Колян, — сколько же эта хреновина стоит? Ну ладно, цари небось не обеднеют». В этот момент он услышал откуда-то знакомое басовитое гудение и тут же ощутил в пальцах рук не менее знакомое покалывание.

«Ага, три минуты кончились», — подумал он и торопливо сел на тот же самый стул, с которого только что встал — на всякий случай. Коробочку он крепко прижал к груди. Очертания комнаты вокруг заколыхались, как будто он смотрел на них сквозь толстый слой воды, потом их и вовсе заволокло серой туманной пеленой, и он опять потерял сознание.

Очнувшись, Колян увидел над собой молочно-белую внутренность капсулы. Гудение под ним умолкло, он услышал неторопливые шаги, крышка откинулась, и над Коляном склонилось загорелое, в глубоких резких морщинах лицо Аристарха Венедиктовича.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — осведомился он.

Колян пошевелился и сел.

— Нормально, — с трудом произнес он.

— Не тошнит? Голова не болит?

— Д-да вроде бы нет.

— Ну и чудесно. А вот табакерку вы, батенька, с собой зря захватили. Возвращать придется. Ну, да тут и моя вина есть. Забыл вас предупредить, чтобы ничего оттуда не брали. Так что возврат за наш счет.

Колян скосил вниз глаза и обнаружил, что по-прежнему крепко прижимает к груди украденный из восемнадцатого века царский прибамбас.

Академик протянул руку, и Колян безропотно вложил в нее табакерку, после чего перекинул ногу через край капсулы и неуклюже вывалился на пол.

Аристарх Венедиктович аккуратно опустил крышку, после чего вернулся к компьютеру и набрал на клавиатуре какую-то команду. Компьютер коротко пискнул.

Академик обернулся к Коляну.

— Ну как, господин Ермилов, вы удовлетворены?

— А? Что?

— Я спрашиваю вас, удовлетворены ли вы результатами проверки? — медленно и внятно повторил Аристарх Венедиктович.

— Я? Результатами? Э… Да, удовлетворен.

— Ну что ж, я рад. Теперь давайте так: сейчас вы определяетесь с архитектором, пару дней даете нам на подготовку, и в четверг утвердим график рандеву, после чего вы увидитесь с маэстро. Сейчас я прошу вас пройти к Александру и обсудить с ним кандидатуру зодчего.