Раненые звезды
- Это называется точкой инициации, - Кай буравил меня своими чёрными глазами, серьёзно глядя исподлобья, - нельзя сделать так, чтобы от рождения человеку были доступны нечеловеческие возможности. Потому что получится не человек. Пробовали поначалу – заканчивалось очень плохо. Способности рвут структуру личности, и исправить это невозможно никакими психотерапевтическими или даже фарамакологическими методами. После первых экспериментов ученые сильно пострадали. Их судили. Наказали, довольно жёстко. Потом на тридцать лет запретили любые вмешательства в человеческий геном. И запрет так бы и остался запретом, если бы одиннадцать лет назад не случилось нечто, тщательно скрываемое властями Конфедерации. Я про находку на Венере. Учёные получили добро на то, чтобы создавать подобных нам с тобой, - Кай вздохнул, и тоскливо глянул в окно. Там, на фоне морского пейзажа черной громадой высилась стартовая конструкция. Сама ракета с орбитальным челноком ещё не была установлена, но это произойдёт в ближайшие часы, - только в этот раз они поступили более разумно. Решили перехитрить природу. Заложенные изменения проявляются не сразу, а уже после формирования личности, причем в стрессовой ситуации, основанной на искусственно созданной фобии. Чтобы намертво запечатать в подсознание их неординарную ценность. Я не всё тебе рассказал, когда говорил о страхе высоты. Мне было запрещено.
- Точнее, ты сказал не правду, - заметил я.
- Если бы вы узнали всё заранее – это обнулило бы шансы на успешную инициацию, - вмешался Хорёк (на самом деле зверёк, в честь которого его назвали, был больше похож на куницу – но мне хотелось назвать ученого именно так; именно он рекомендовал меня оставить взаперти и неведении на целые сутки после того, как мы спаслись из пещер), - а в перспективе вызвало бы у тебя сильнейший комплекс неполноценности.
- Не вызвало бы, - ответил я, - я бы прекрасно прожил и без этого.
- Возможно, - согласился Хорёк, - но это может кардинально сказаться на успехе будущей миссии.
- Так почему вы не сделали это раньше? Если верить вам – достаточно было определить то, к чему у меня развивается фобия, а потом искусственно смоделировать эту ситуацию…
Я запнулся и замолчал. Меня вдруг как током прошибло. Я вспомнил тот странный разговор с Катей, после центрифуги. Когда мы обсуждали – для чего именно она приехала. Как раз сразу после этого на нас напали птицеголовые… выходит, она что, знала? Или подозревала? Выходит, что, возможно, и пришельцы тоже знали или подозревали? Но почему Алиса так обошлась со мной? Посчитала подозрения не оправданными? Или ей было просто всё равно, кто я?
- Проблема с тобой в том, что, вместе со станцией, погибла вся научная документация на тебя, - грустно вздохнул Хорёк.
- Они не знали, как тебя инициировать, - вмешался Кай, - и не знали, что именно откроется после этого.
- Тебе это не понравится, но я скажу, - продолжил Хорёк, - одна из фракций в консилиуме предлагала подвергнуть тебя всем возможными и известным типам инициации. Шансы на то, что примерно на половине тестов мы случайно наткнемся на нужную комбинацию были довольно высоки. При этом вероятность того, что к тому времени ты необратимо потеряешь разум составляли не больше пятидесяти процентов. Но нам удалось убедить остальных, что даже без инициации ты критически важен для миссии. А значит обозначенный порог риска был неприемлем.
- Значит, вы пустили всё на самотёк, - я недоверчиво нахмурился.
- Не совсем так, - Кай улыбнулся, - я думал, ты уже понял. Они модифицировали стандартные полигоны. Все наши миссии – это скрытые попытки нащупать нужную комбинацию инициации.
- Понятно, - кивнул я, - а когда фантазия закончилась, вы решили смоделировать атомный взрыв…
- И это тоже не верно! Я тебе говорил уже! – Кай развёл руками.
- Увы, атака была настоящей, - вздохнул Хорёк, - погибли тысячи. Мы бы никогда не сделали подобного собственными руками.
- Даже во имя высшей цели спасения Марса? – я испытующе поглядел на учёного.
- Если бы мы были бы способны на такое – нас не стоило бы спасать, - парировал он.
- Всё руководство контрразведки подало в отставку, - заметил Кай, - как я говорил, это действительно был жест отчаяния с их стороны. Этой операцией фаэтонцы вскрыли крупнейшую резидентуру в ЕСОК.
- Но по иронии судьбы вместо того, чтобы уничтожить тебя и Кая, и похоронить наш венерианский проект, они разрешили крупнейшее затруднение.
- Слава Аресу! – улыбнулся Кай.
Я вздохнул; потом по очереди посмотрел в глаза Хорьку и Каю. Чуть прикрыл глаза, открывая свои новые возможности. Почувствовал пульс. Биение микротоков в нервах. Активность кожных рецепторов… нет, не врут они. Возможно, искренне заблуждаются – но не врут. Впрочем, это тоже ничего не доказывает – марсианское высшее командование достаточно прозорливо, чтобы не допустить утечки информации на исполнительский или даже экспертный уровень. А в благородство воюющих сторон я не верил никогда.
- Хорошо, - кивнул я, - мы – супер везунчики, но что…
Я хотел спросить: «Что именно со мной произошло? Как называется это способность? На чём она основана?», - но как раз в этот момент в дверь переговорной тихонько постучали. Хорёк нажал кнопку на столе, и разблокировал замок. С тихим мелодичным сигналом дверь отъехала в сторону, впуская в помещение изящную, очень молодую на вид девушку в коричневом лабораторном халате. У неё были огромные зелёные глаза, светлая кожа и волосы соломенного цвета, свободно ниспадающие на плечи. Учитывая марсианскую стройность, она напоминала ожившую героиню аниме.
Кай отреагировал совершенно неожиданно: вскочил на ноги, широко открыл глаза, чуть развёл в стороны руки, и замер в такой позе. Я видел такой жест пару раз – когда выпадала редкая возможность посмотреть марсианские шоу; он означал крайнюю степень изумления.
- Привет, Кай, - спокойно сказала девушка, чуть улыбнувшись; она подошла к столу, и заняла одно из кресел, - тоже очень рада тебя видеть.
