Джон Мини - Фактор жизни

Отец, серая пустая оболочка…

— Гуманными?! — потрясенно воскликнула женщина с продолговатым лицом.

— Да, у нас есть выбор. — Том глубоко вздохнул. — Это все, что я хотел сказать.

«А ведь, похоже, не только я пострадал от Оракулов», — подумал он удивленно.

— Эти более пассивные Оракулы… — сказал Чжао-цзи примиряющим тоном. — Нам надо всего лишь взять под контроль то, что они видят, правильно?

Том улыбнулся:

— Абсолютно!

— Всего лишь взять под контроль? — Вилкарзье покачал головой, но тоже улыбнулся. — Вероятно, это включает в себя похищение детей, захват Оракулов, введение им лекарственных веществ, уточнение прежних условий их существования. Вы не сказали, что это будет легко. И я думаю, что будет очень трудно.

— Мы используем, — осторожно сказал Том, — метод, который я применил против Оракула д’Оврезона.

В зале наступила мертвая тишина. А Том впервые ощутил себя как дома, увидел понимание на их лицах: «Этот человек убил Оракула».

— Фиктивное будущее, продолжавшееся многие годы… — сказал чернокожий круглолицый мужчина. — Как это может быть?

Все за столом закивали.

— Их сомнения справедливы, Том. — Чжао-цзи наклонился вперед. — Даже фемтотехника не может наделить тебя процессором такого рода и такой мощности.

«Не это ли причина того, что ты хочешь помочь нам? — подумал Том. — Для того чтобы выведать секреты?»

Но теперь нужно было либо раскрыть все карты, либо свернуть голову всему намечающемуся предприятию.

«Ну и прекрасно», — подумал Том.

— Оборудование, которое я использовал, неисправно, — сказал он. — И нам потребуются немалые ресурсы для того, чтобы произвести ремонт и размножить его.

— Но это ничего не объясняет, — возразил Чжао-цзи. Том медленно засунул руку под рубашку и извлек жеребенка. Ему показалось, что воздух вокруг стал твердым.

Движение руки, и талисман распался на две половинки.

— Оболочка, — Том зажал кристалл-ретранслятор между большим и указательным пальцами, — является нуль-гелем. Кристалл я получил от… Пилота.

Они ошеломленно уставились на него. В душе Тома все дрожало от напряжения: он раскрывал секрет, о котором до сих пор не знал никто.

— В мю-пространстве, — добавил он, — мы можем моделировать все, что захотим.

«Вот и свершилось, — подумал он. — О Господи! Правильно ли я поступаю?»

Первой в себя пришла Арланна:

— Как скоро мы сможем воспользоваться этим? «По крайней мере, хоть один человек поверил мне», — подумал Том.

— Два года, — сказал он, — и мы будем готовы ко всему.

Глава 52

Прошло десять дней.

Десять долгих дней с того дня, когда на терминал пришли новости о положении Дарта. Неделя ушла на трансформацию. В течение первых пяти дней Карин продолжала тренироваться на визуальном имитаторе, но к концу у нее сильно устали глаза: изображения расплывались. Когда тренировки стали невозможны, она закрылась в комнате, чтобы дать себе возможность погрузиться в медитацию и дождаться окончания процесса. И старалась не думать о невинном эмбрионе, растущем у нее в утробе.

На седьмой день они удалили ей глаза.

Имплантировали на их место серебряные глазницы, но вне мю-пространства они были бесполезны. А пока что она должна была ждать, когда заживут раны.

Даже применение лекарственных наноцитов помогло ей только на восьмой вечер — в течение этого времени Карин пришлось собрать всю силу воли, чтобы не тереть руками металлические имплантанты, — когда наконец серебряные глазницы были готовы для интерфейса.

Ее отвели в темную комнату — она чувствовала только прохладный воздух с легким запахом можжевельника, — сказали, что окружающая ее темнота — это настоящая ночь, а не бесконечный мрак, и велели ждать ТТС.

Потом был легкий ветерок, трепавший ее волосы, и приветственные восклицания стартового персонала.

Чьи-то руки помогли ей занять подъемное кресло. Потом она взмыла в воздух, не чувствуя никакого головокружения; потом кресло медленно опустило ее через дорсал-люк внутрь корабля.

Перед ее мысленным взором корабль выглядел как серебристая птица с треугольными крыльями, готовая взлететь в любую минуту.

Человеческие руки и манипуляторы роботов помогли ей устроиться на пилотском кресле. Раздалось приглушенное жужжание, затем она услышала щелчок, похожий на разряд при подключении широкополосной шины, в том месте, где должны были быть ее глаза.

И тут же возник жидкий туман математического пространства, неясные тени геометрических фигур шевельнулись на периферии нового зрения.

— Я готова, — сказала она.

Однако подготовка заняла еще два дня.

Еще два дня бездеятельности в корабле, не имея шанса на уединение даже в те моменты, когда приходилось пользоваться подключенными к ней трубками для продуктов выделения. Два дня ожидания, пока диагносты и специалисты отследят за ее реакциями во время приступов мигрени, сменяющихся наведенными галлюцинациями спирального фазового пространства.

Наконец кто-то тронул ее за плечо:

— Вы готовы к полету, м’дам.

Яркие языки пламени стекали по обшивке корабля.

Сэнсей стоял на краю взлетной полосы, молясь усерднее, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь, подчиненную самодисциплине и поклонению Богу.

Анна-Мари держала его за руку. Незрячие глаза ее смотрели сквозь обшивку корабля, а на лице было написано восхищение.

— Системы контроля в порядке, — сказал лейтенант, когда прозрачный защитный экран возник перед ними. — Сейчас будет старт.

Загрохотали двигатели, серебристый корабль задрожал. Тормоза разблокировались, и он помчался вдоль взлетной полосы, задрал нос и прыгнул в воздух, набирая скорость, все ввысь и ввысь, в чистое ярко-синее небо.

Они смотрели на дисплеи, где вычерчивалась траектория полета. Невероятно быстро корабль поднялся над лиловой границей атмосферы и ворвался в черноту межпланетного пространства.

Некоторое время он, как мираж, то появлялся, то исчезал, пока не сжался до почти неразличимой серебристой точки. И наконец, совсем исчез.

Весь период тренировок она устанавливала предельные углы внедрения. В мю-пространстве корабль должен был превратиться в проекцию, в тень того объема, который объект занимает в реальном пространстве, и эта проекция должна быть защищена вероятностной мембраной от хаотических эффектов фрактального времени.