Брайан Олдисс - Весна Гелликонии

Наконец Лейнтал Эй сдался. Он оставил Датку возле загона, а сам вернулся в Олдорандо. У него созрел новый план.

Через три часа к загону приблизилась любопытная фигура — нечто, похожее на фагора. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы.

Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.

Внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Лейнтал Эй обмотал тряпкой лицо и закрыл нос. Он заставил двух рабов снять шкуру с трупа, уже пролежавшего три дня.

Райнил Лайан и его кожевники вымочили шкуру и слегка обработали ее, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что же будет дальше.

Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На нем все еще находилось седло погибшей гиллоты вместе со стременами. Как только Лейнтал Эй приблизился к кайдаву, он одним прыжком вскочил в седло и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая дальнейшего движения кайдава. Фагоры ездят без поводьев, поэтому Лейнтал Эй из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящих у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будут развиваться события.

Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, как бы оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову так, что его круглые выкатившиеся глаза смогли увидеть седока. Их взгляды встретились.

Животное долго оставалось в таком положении, затем его стала бить дрожь.

Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он все время смотрел на Лейнтала Эй, сидевшего на нем. Лейнтал Эй сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на искаженную морду кайдава, на которой, он мог бы поклясться в этом, он видел выражение мучительной боли.

И затем он наконец пришел в движение. Он прыгнул, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди только слышали, а очень немногие и видели. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.

Опускаясь на землю, кайдав наклонил голову, чтобы она опустилась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лейнтал Эй освободил ноги из стремян и растянулся в траве. И еще не поднявшись на дрожащие ноги, он уже знал, что кайдав мертв.

Юноша стянул с себя вонючую шкуру. Он раскрутил ее над головой и зашвырнул подальше. А затем он выругался и бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Все тело его нестерпимо жгло, голова горела. Еще никогда человек не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.

Лейнтал Эй сделал шаг к Ойре, которая уже бежала к нему. Он видел за нею жителей Олдорандо, цветущие долины. И все это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу.

Шесть дней Лейнтал Эй лежал в лихорадке. Тело его превратилось в раскаленный уголь. Старая Рол Сакиль втирала в него гусиный жир. Аоз Рун пришел и молча посмотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вызывая в памяти что-то.

На седьмой день Лейнтал Эй снова надел свою одежду из шкуры хоксни и вернулся в вельдт, полный новых планов.

Забор, который он построил, уже принял вполне натуральный вид — зеленые побеги обвили его, а на пастбищах кормились стада хоксни. Незабываемое зрелище!

— Я не собираюсь терпеть поражение, — сказал Лейнтал Эй Датке. — Если мы не можем ездить на кайдавах, будем ездить на хоксни. Они родственные нам души. У них ведь тоже красная кровь. Попробуем захватить хотя бы одного.

Они оба были в шкурах хоксни. Облюбовав животное, он стал подбираться к нему, продвигаясь на четвереньках. Хоксни отдыхал, но, увидев людей, поднялся и пошел не спеша прочь.

Юноши попытались накинуть лассо на него. Они бегали за ним несколько часов. Они залезали на деревья и часами сидели на ветках, держа наготове лассо. Хоксни подходили близко, однако ни один из них не приблизился настолько, чтобы его можно было поймать.

К вечеру и Лейнтал Эй и Датка устали и потеряли терпение. Тушу кайдава, лежащую поблизости, облепили мелкие хищники — мыши и крысы. Их серая невзрачная шерсть находилась в странном контрасте с мясом золотистого цвета, которое они пожирали. Здесь же были и стервятники, рвущие мясо своими изогнутыми клювами. Затем на место пиршества прибыли и сабр-тонги, которые разогнали всех и перессорились между собой из-за лакомых кусков.

Лейнтал Эй и Датка вошли в свой загон, обеспечивающий им относительную безопасность, немного поели и легли спать.

Датка первым проснулся утром. Он приподнялся и не поверил своим глазам.

В холодном утреннем свете — все краски только-только вернулись в мир — в сером тумане, плотным покровом висящим над землей, даже эти хоксни казались безлико-серыми. Хоксни, которые паслись внутри загона!

Он разбудил Лейнтала Эй легким пинком. Они оба поползли к изгороди и осторожно выбрались наружу. Тут они с радостью посмотрели друг на друга, похлопали друг друга по плечам, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Видимо, хоксни решили укрыться здесь от сабр-тонгов. Но они не знали, что попали в еще большую опасность.

Оба юноши торопливо нарезали колючих веток, не обращая внимания на уколы, и переплели то место, сквозь которое хоксни проникли внутрь загона. Теперь в плену оказались четыре животных.

И тут Лейнтал Эй и Датка заспорили. Датка хотел морить их голодом и не давать им воды, пока животные не ослабеют и не будут готовы к подчинению. Лейнтал Эй уверял, что животных, напротив, нужно кормить и задабривать, приучать к себе. И он победил в споре: все-таки его метод был позитивным.

Но перед ними еще лежал долгий путь, прежде чем им удалось оседлать животных. Десять дней они находились круглосуточно возле загона. Посмотреть на плененных хоксни приходили все. Аоз Рун со своими заместителями приходил почти каждый день. Ойра сначала смотрела, но затем потеряла интерес, увидев, что хоксни решительно отвергают все попытки оседлать их. Ври приходила часто, иногда в компании с Амин Лим, которая уже держала на руках новорожденного.

Битва за одомашнивание была выиграна, когда охотники поняли, что загон нужно разделить заборами на четыре части, чтобы разделить животных. И сразу хоксни погрустнели, опустили головы, стали отказываться от пищи.