Джулия Чернеда - Тысяча имен для странника

Ладно. Но что тогда за птица эта их Избирающая? Женщина, которая что-то избирает или выбирает. Что именно, хотелось бы знать? Ах да. Я почувствовала, как у меня загорелись щеки при воспоминании о том, что сказала Раэль: спутника на всю жизнь. С Избирающей, допустим, все более-менее ясно. Но моя сестра почему-то говорила об этом Выборе так, как будто он не имел ко мне никакого отношения, а решение принимал какой-то правящий Совет и — совсем уж странно — сила, которой я обладаю.

Я проследила взглядом за падающей звездой, прочертившей ночное небо, и все ответы вдруг сами собой встали на свои места, образовав такую стройную картину, что она, скорее всего, была истинной — ну или очень недалекой от истины. То, что я считала злой силой, та темнота, которая угрожала Моргану, но спасла меня от Йихтора, — я не могла контролировать ее, совсем не могла.

Выходит, в каком-то смысле я все-таки была права, когда подумала, что меня заточили в тюрьму из-за какого-то психического расстройства. Какая-то часть меня могла действовать сама по себе, помимо моей воли. Это ее действия, а не мои, так обеспокоили Клан.

Приятно иметь четкую цель, решила я, довольная ходом своих размышлений, пусть и не заключениями, к которым они привели. Придется научиться обуздывать эту силу, обитавшую внутри меня, прежде чем снова возвращаться к своим друзьям. Хм-м… Друзья? Родня? Я погрузила палец в мох и уткнулась в крупный песок и твердую скалу, скрывавшиеся под его густой порослью. Как я могу претендовать на отношения с теми, кого, в общем-то, не знаю?

Проплывавшее по небу темное облако заслонило луну, и там, где ее свет смягчил клубившийся сумрак, сквозь него вдруг проступило лицо. Я чуть не прошептала имя этого человека, но внезапно смутилась и промолчала. Забавно, если учесть, что вокруг меня не было ни единой живой души.

До чего же невыносимо быть одной! Невыносимо быть вдали от него, вдруг всплыла откуда-то непослушная мысль. Я отмахнулась от слов и даже от самой мысли. Я уже привыкла бороться с собой. И побеждать.

Вот тебе и романтическое уединение — это еще если мне удастся выжить вдали от цивилизации. Плечи у меня начали ныть, а скала, к которой я прислонилась, уже остыла. Я с неохотой решила, что пора возвращаться на ночлег в пещеру, в тепло нагревателя, оставленного там Гвидо. Бросив последний взгляд на прояснившееся небо, я почувствовала себя такой же пустой и холодной. И до боли закусила губу. Я не позволю какому-то темному инстинкту управлять собой. Я силилась оставаться разумной, спокойной и сохранять самообладание, и от напряжения по коже вдруг продрал мороз. Волосы на голове зашевелились.

Зашевелились? Я опасливо подняла руку и тут же отдернула ее обратно — моя шевелюра поднялась навстречу пальцам. Внезапно живое, подвижное, шевелящееся облако растущих, удлиняющихся и становящихся более густыми волос ослепило меня.

Я попыталась удержать их в каком-то порядке, но скоро сдалась, осознав всю тщетность своих попыток — волосы обвивались вокруг пальцев, опутывали их тугими кольцами. Немного выждав, я осторожно отвела от лица длинные пряди, незнакомой тяжестью ниспадавшие мне на плечи. В лунном свете они сияли, мерцая искорками темного золота.

В конце концов непокорная масса прекратила свой рост где-то на уровне моей талии и замерла, как и подобало волосам. Но каким волосам! Я погладила их густую гриву с почти виноватым восхищением, не понимая, откуда она могла взяться.

Когда я наконец устроилась у нагревателя в надежде спокойно выспаться, то взяла в руку прядь волос и потерла ею о щеку, вдыхая их совершенно новый, не знакомый мне запах. Мои заблокированные воспоминания почему-то показались мне немного ближе. Я почти уловила что-то очень важное, но мысль ускользнула и снова исчезла, и я прямо-таки зашипела от разочарования.

«Терпение», — приказала я себе самой строго.

Похоже, мое настоящее становилось куда сложнее прошлого. Исследование источника моих бед вполне могло подождать и до завтра.

Пока я бодрствовала, мне удавалось держать свои мысли в ежовых рукавицах, не давая им ускользнуть на опасную территорию. Но стоило лишь заснуть, как мой разум, несмотря на то что ментальные барьеры остались на месте, принялся жить собственной жизнью. Мне снилось лицо, приветственно улыбающееся мне, и в своем сновидении я обрадовалась ему, как глупая девчонка.

«Джейсон».

Пусть это был всего лишь сон, но радостное выражение сбежало с лица и скрылось за той защитной маской бесстрастия, которую Морган с такой легкостью на себя натягивал. Его глаза искали, но не находили меня.

«Раэль? Это ты?»

Его губы шевелились, но я ничего не слышала, только угадывала слова. Раэль?

«Это Сийра, — поправила я его, странно уязвленная, что меня могли принять за другую, пусть даже и во сне. Да что это с ним такое?! — У тебя все в порядке?»

«Раэль, быстрее!»

Я потрясенно увидела лицо сестры, возникшее рядом с лицом Джейсона. Она смотрела на него с вопросительным выражением в серых глазах, одной рукой небрежно перекинув тяжелые черные локоны за плечи. Я глядела на этих двоих и несмотря на то, что видеть их рядом друг с другом было мучительно больно, никак не могла оторвать от них глаз… проснуться… отрешиться от этого видения и от боли, которую оно вызвало. Каким-то образом мне удалось подавить поднявшуюся внутри меня тьму. Каким-то образом я заставила себя лежать неподвижно. И в конце концов, совершенно обессиленная, все-таки открыла глаза и изгнала из своей памяти последнее убийственное видение — тонкие пальцы Раэль на лбу Моргана.

Вставшее солнце пальцами пыльного света тянулось в самые дальние уголки пещеры. Я с беспечной расточительностью напилась, усугубив проступок тем, что выплеснула еще некоторую часть содержимого фляги в свое пылающее лицо.

Это был не просто сон, сказала я себе мрачно. Может, и не все в нем было реальностью, но и той правды, которая там содержалась, хватало, чтобы заставить меня задуматься. Моя сестра обладала всеми теми качествами, которых не было у меня: красотой, зрелостью, целостностью. Почему бы Джейсону не быть с ней? Почему, наконец, даже не желать ее?

Я тряхнула головой, чтобы избавиться от этой мысли, но у меня ничего не вышло. Разумная часть моего существа была поражена силой собственной ревности. С чего я взяла, будто знаю Моргана? Да и моя сестра… Раэль была определенно из тех, кто все для себя выбирает сам.

Почему я произнесла именно это слово? Фляга упала на землю, и остатки ее содержимого бесполезно растеклись по песку. Выбирать. Избирающая. Тьма, сокрытая в глубине моего существа, действительно сделала свой Выбор. Я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха и ничего другого не остается, как взглянуть в глаза неизбежному. Ну разумеется, я безумно ревновала к Раэль. Или, вернее, ревновала темная сторона моей силы. Я вспомнила побуждения, которые привели меня на «Лис», как необоримо влекло меня к Моргану еще до того, как я начала испытывать к нему подлинные чувства. Джейсон Морган, к счастью, сам о том не ведая, стал избранником той черной мерзости внутри меня.