Эдвар Смит «Док» - Кровавое око Сарпедиона

Конвэй не видел, как ужасное серовато-смуглое лицо склонилось над девушкой, как жуткие холодные стальные глаза словно пронизали ее насквозь и как, выдохнув, выкрикнув отчаянный призыв о помощи, она вцепилась ногтями в эту отвратительную физиономию с яростью смертельно раненной тигрицы. Он не видел этого, но мог представить. И, пробормотав ужасное проклятие, он простонал:

— Продержись еще минуту, Клио! Еще минуту, любимая!

Массивная дверь генераторного отсека исчезла, расплавленная огненными лучами. В огромном зале, открывшемся за ней, «левистоны» землян могли действовать в любом направлении с максимальной мощностью — и два смертоносных веера развернулись с энергией стальной пружины, уничтожая все, что попадало под удар обжигающих молний. Эмиттеры, выхваченные более расторопными охранниками, превращались в убийственно опасную взрывчатку от одного лишь прикосновения силового луча; грудами бесформенного металла становились тонко отлаженные, сложнейшие механизмы; пульты управления как будто растворялись в воздухе; высоковольтные разряды шипели, искрились и угасали, оставляя резкий запах озона; расплавленный металл тек ручьями на пути яростной силы, ненасытно выискивающей очередную жертву. Когда с грохотом взорвался последний генератор, двое разрушителей внезапно ощутили невесомость и схватились за скобы в стенах, сообразив, что первая часть их программы выполнена.

Костиган рванулся к наружной двери и выплыл в коридор. Брэдли следовал за ним, прикрывая тыл; он нес скафандр для Клио и иногда посматривал назад, чтобы вовремя позаботиться о погоне. Сам Конвэй, казалось, забыл об осторожности. Он передвигался гигантскими прыжками, отталкиваясь от стен и повторяя:

— Я иду, Клио! Держись, девочка! Держись!

— Я в порядке, Конвэй… — Хриплый срывающийся голос девушки, ставший почти неузнаваемым, выдавал, что пришлось пережить ей за последние минуты. — Когда раздался грохот, он обнаружил, что вокруг нас силовой барьер, и… и, к счастью, совершенно забыл обо мне. Он отключил защиту… Знаешь, Конвэй, по-моему, он потерял рассудок… барахтается в воздухе прямо надо мной, а я пытаюсь сделать так, чтобы он не спустился…

— Умница! Задержи его еще на полминуты! Теперь, когда барьер отключен, на него сразу посыпались все сигналы тревоги… и, конечно, он жаждет вернуться к своему пульту. Но ты… он не причинил тебе вреда, девочка?

— Нет… нет… он даже не коснулся меня… только смотрел… но я думала, что умру от этого… И сейчас мне так плохо… так плохо! Я будто падаю куда-то… у меня все плывет перед глазами, голова раскалывается… Я умираю, Конвэй, да?

— Ну что ты, малышка, все в порядке! — Костиган почти с облегчением рассмеялся, сообразив, в чем дело; эти страдания были вполне реальны, но вызвала их отнюдь не гипнотическая сила Роджера. — Это только невесомость! Все-таки ты выросла на Земле, и сейчас у тебя всего лишь легкий приступ космической болезни. Это пройдет… все будет хорошо! Я иду к тебе!

Теперь Конвэй уже был на улице и видел — в двухстах футах справа и сотне футов над своей головой — высокую башню, на верхнем этаже которой находилась комната Клио. Он прыгнул, стараясь попасть прямо в ее большое окно, и, взмыв вверх, начал корректировать курс с помощью своего тяжелого пистолета. При каждом выстреле внизу происходил небольшой взрыв, но это его уже нисколько не волновало. Он все-таки немного промахнулся мимо окна, что, впрочем, не имело большого значения — «левистон» проложил ему дорогу прямо сквозь стену.

Скользнув в комнату через открывшийся пролом, он направил пистолет и эмиттер на Роджера, краем глаза заметив, что Клио цепляется за спинку дивана у противоположной стены. Хозяин планетоида почти добрался до двери, но в следующий миг она вспыхнула и исчезла под страшным лучом «левистона». Однако Роджер остался невредим. Ни огненный луч, ни разрывные пули не могли поразить серого человека; несокрушимый экран защитного поля сомкнулся вокруг него.

4

Сказав, что Роджер словно потерял рассудок, Клио даже не подозревала, насколько она близка к истине: Гарлейн с Эддора, материализовавшийся в плотской форме Роджера, впервые за свою поразительно долгую жизнь претерпел столь ошеломляющий разгром — и в тот момент, когда он совершенно не ожидал неприятностей.

Гарлейн пребывал в непоколебимой уверенности, что полностью контролирует ситуацию. Он знал, что сумеет обнаружить любой источник ультраволн — и внутри планетоида, и в окружающем пространстве. И он не сомневался, что сможет подавить физическую и умственную активность любого количества полуразумных существ, населявших Землю и звавшихся «людьми».

Однако за ним следили — и весьма пристально. Силы, которыми распоряжались четверо аризиан — Драунли, Бролентин, Неданиллор и Кредиган — являлись не менее могущественными; и, когда пришло время, они были пущены в ход.

Первым помыслом Роджера-Гарлейна — после того, как он оценил огромные и непоправимые потери, нанесенные его планетоиду, — было немедленное уничтожение двоих землян, непостижимым образом вызвавших катастрофу. Однако он не мог их достать. Вторая мысль, пришедшая ему в голову, — отыграться на женщине, в чьей комнате он находился, — оказалась столь же неосуществимой. Она вышла из-под его власти! Сильнейшие ментальные удары, способные навсегда сокрушить ее разум, словно вязли и растворялись в воздухе; она безбоязненно смотрела прямо ему в глаза, будто не замечая изливавшихся на нее губительных потоков энергии. Он даже не смог поднять на нее оружие! Тогда он подумал — третья мелькнувшая у него мысль, — что надо вызвать помощь с Эддора. Однако Гарлейн был не в силах осуществить и это намерение: субпространство оказалось заблокированным, и он не мог обнаружить ни способ этой блокировки, ни энергии, которая ее питала!

Его эддорианское тело — даже если бы он сумел вызвать его к жизни в условиях планетоида — не смогло бы противостоять противнику в сложившейся ситуации; значит, тому, кто называл себя Роджером, придется обойтись на этот раз без ментальной поддержки Гарлейна. Впрочем, у Роджера как такового имелись немалые ресурсы, о которых он был превосходно осведомлен. Гарлейн наделил его плоть не только физическими возможностями; он усилил и вооружил своего представителя, свое второе «я», многими хитрыми устройствами, созданными на Эддоре. И потому Гарлейн пока не испытывал особого беспокойства за целостность своего воплощения в Солнечной Системе.

Практика, однако, внесла свои коррективы. Хотя Роджер и обладал массой полезных качеств, он не очень хорошо представлял себе, как управляться в условиях невесомости; и опытный офицер Трипланетной Лиги, хотя и отделенный от него силовым барьером, в данном случае был еще более опасен, чем при нормальной гравитации. Держа свою жертву под прицелом «левистона», он схватил первый попавший под руки тяжелый предмет — им оказался массивный металлический торшер — и со всей силы обрушил его на голову Роджера. В естественных условиях после такого удара череп был бы расколот пополам; но сопротивление защитного экрана привело лишь к тому, что Роджер закрутился в воздухе подобно жезлу тамбур-мажора на параде в честь Дня Независимости.