Юрий Брайдер - Губитель максаров

Излагая суть своего визита, адъютант старался дышать в сторону и даже помахивал перед своей рожей парой грязных перчаток. С его слов можно было понять, что главнокомандующий требует Хавра к себе, но при этом просит ничему не удивляться.

Хочешь не хочешь, а пришлось собираться в гости. По предположению Хавра его приглашали на смотрины какой-нибудь экзотической красотки, захваченной Окшем в качестве трофея.

Сам он от женщин старался держаться подальше, считая их существами порочными, лживыми и глупыми, то есть почти такими же, как мужчины, что им-то как раз и нельзя было простить. Однако отказаться от приглашения Окша, так щедро одарившего его сегодня, было бы форменным свинством.

Сменив свой видавший виды плащ на другой, чуть менее потертый и не такой линялый, а также на всякий случай прихватив дивное изумрудное ожерелье, Хавр направился к палатке главнокомандующего. Адъютант шагал впереди, выписывая ногами нелепые кренделя.

Окш, одетый в какой-то дурацкий наряд, сплошь состоящий из атласа, пушистого меха и золотых побрякушек, встретил гостя на пороге и, выразительной гримасой подтвердив просьбу ничему не удивляться, провел его внутрь палатки, где был накрыт изысканный стол, а за кисейными занавесками, ниспадавшими с балдахина, восседало некое субтильное существо, завернутое в алые шелка.

Правда, пахло в палатке нехорошо. Даже не пахло, а воняло. Запах горевшей в плошке ароматической смолы не мог перебить тяжкий дух, свойственный только каторжным тюрьмам, приютам для бедных да воровским притонам самого низкого пошиба.

— Несравненная, — Окш поклонился в сторону полупрозрачных занавесок, — я хочу представить тебе моего казначея. Его зовут Хавр, но, если это имя покажется тебе неблагозвучным, можешь называть его как 362 ЮРИЙ БРАЙДЕР, НИКОЛАЙ ЧАДОВИЧ jjl то иначе. За ним числится немало достославных дел. Даже не знаю, какие из них лучше упомянуть — подвиги или предательства.

— Предательства, конечно, предательства! — Голос, раздавшийся из-за занавесок, заставил Хавра содрогнуться. Так мог говорить ученый попугай или в крайнем случае ворона, но никак не человеческое существо женского пола.

— В свое время он водил дружбу с самим Клайно-ром. — Окш выглядел необычайно оживленным, глаза его странно блестели, а язык молол без умолку. — Кто кого обвел вокруг пальца, я не знаю, но расстались они без сожаления. До того, как посетить эту страну, мой казначей успел послужить многим хозяевам, среди которых были даже создания высшего порядка. Им он тоже чем-то не угодил, за что и был лишен божественного покровительства. Хотя некоторые необычайные свойства у него сохранились. Он, например, ха-ха, чует запах тлеющего мироздания! Последний, кого успел обмануть наш гость, был небезызвестный тебе Карглак. Только одним богам ведомо, сколько золота он сумел выманить у этого хитрого и алчного максара. А в знак благодарности Хавр просто столкнул Карглака в пропасть. К большому сожалению, это никак не отразилось на здоровье кредитора.

— Благородный поступок! Весьма благородный! — вновь прокаркали за занавеской. — Я благоволю к каждому, кто хоть чем-то навредил этому подлецу Карглаку. В знак своей милости позволяю твоему казначею поцеловать мою руку.

— О, несравненная, как ты великодушна! — вновь расшаркался Окш.

Из-за занавески высунулось что-то похожее на мумифицированную птичью лапу — бурая сморщенная кожа, больше смахивающая на чешую, скрюченные пальцы с черными толстенными ногтями. Хавру сразу стало ясно, откуда исходит этот тошнотворный запах.

Однако под требовательным взглядом Окша он пересилил свою брезгливость, прикоснулся губами к этой вонючей, уродливой лапе, да еще и пробормотал с напускным смирением:

— Всегда к вашим услугам, несравненная.

— Ступай, — милостиво разрешила женщина-гарпия, лица которой он так и не удостоился лицезреть. — Но только не смей обманывать своего нынешнего благодетеля. Я его в обиду никому не дам. То, что раньше сходило тебе с рук, здесь будет стоить головы. А тебе, мой друг, — это, по-видимому, относилось уже к Окшу, — я бы посоветовала почаще менять казначеев. И при назначении на должность нового отсекать голову предыдущему.

— Наш гость имеет право на снисхождение, — вежливо возразил Окш. — В недавнем прошлом он оказал мне немало ценных услуг. До самого последнего времени я был его должником. Но тем не менее я подумаю над твоим предложением.

— Подумай. Но не сегодня. Сегодня наш праздник, — карканье приобрело капризную интонацию.

— Как я могу забыть об этом! — Окш уже не столько кланялся, сколько из положения согнувшись время от времени распрямлял спину. — Однако позволь мне хотя бы проводить нашего гостя.

— Позволяю. Только не задерживайся. Не забывай, что я устала от одиночества. — Мерзкая лапа судорожным, но цепким движением ухватила бокал с вином. — Пью за твое благополучие.

Пятясь задом и энергично подталкивая Хавра, Окш покинул палатку и, только отойдя от нее на полсотни шагов, с облегчением вздохнул.

— Уф-ф! Какое впечатление она произвела на тебя?

— Кто? — едва не застонал Хавр.

— Эштра. Супруга Карглака. Бывшая, конечно. Я нашел ее на самом дне подземелья в компании крыс и мокриц. Она сидела прямо на голом полу, ее ноги были по колено вмурованы в камень, а на руках и шее висело цепей не меньше, чем на носу самой большой соляной баржи. Карглак заточил ее в темницу еще в те времена, когда моя мать была ребенком. С тех пор Эштра не видела света неба, не умывалась, не стриглась, не обрезала ногтей и питалась одним черствым хлебом. Иногда в виде поощрения ей давали протухшее сырое мясо. Кроме того, она наловчилась ловить крыс.

— Зачем ты освободил ее? Это же настоящее чудовище! Пусть бы сидела в своем подземелье и дальше.

— Постарайся понять меня! — горячо заговорил Окш. — Она же сумасшедшая! Она ничего не знает о том, что случилось в мире после ее заточения. Она слыхом не слыхивала ни о Великой Бойне, ни о Клайноре, ни о Губителе Максаров. Она ненавидит Карглака. Меня она считает сказочным принцем, разрушившим цитадель ради ее освобождения.

— А она сама, естественно, сказочная принцесса! — Хавр не удержался от ехидного замечания.

— Не перебивай. Не важно, кем она себя считает. Пусть даже птичкой-невеличкой. Она же сумасшедшая.

— Она? Или ты?

— Если честно, любой от нее может тронуться умом, — согласился Окш.

— Это заметно. Играйте в свои игры и дальше, а я пошел к себе.

— Нет, ты послушай меня! — Окш крепко ухватил его за плащ. — Она обладает необычайно сильной и гибкой волей! Только она способна управлять мертвецами! Она одна стоит десятка максаров! Такой союзник нужен нам позарез! А кроме того, Эштра обещала подвергнуть меня перевоплощению! Я в конце концов желаю стать настоящим максаром! Неуязвимым для пуль, неподвластным усталости, способным видеть во мраке…