Антон Первушин - Звезда

– Всё это прекрасно, – оценил Адамски. – Но я одного не понимаю. Как всё это согласуется с коммунистической идеологией?

– Очень хорошо согласуется, – Маринин усмехнулся. – Нужно только понимать, что идеология служит интересам людей, а не наоборот. Люди продуцируют идеологию. Когда пришло время, коммунистическая идеология изменилась. Для нас теперь превыше всего интересы отдельного советского человека. Именно этим интересам служит наше государство. Советский человек должен чувствовать себя выше других людей, потому что он человек будущего. Если он не нарушает законы, он должен пользоваться комфортом и защитой. Он должен принимать участие в делах управления и нести ответственность за совершенные ошибки. Он свободен во всем, что не нарушает права других людей. В этом наша коммунистическая идеология сходна с вашей американской. Но есть и принципиальная разница. Мы никогда не признавали и не признаем, что мерилом состоятельности человека являются деньги. И мы всегда даем второй шанс…

30 января 2003 года, где-то над СССР

Перелет через Атлантику утомил Дэйва, и несколько часов после Парижа он поспал. Разбудила его стюардесса.

– Мистер Адамски, – сказала она на хорошем английском, – пожалуйста, заполните этот бланк.

Дэйв, щурясь спросонья, взял бумагу, повертел ее так и этак.

– Что? Зачем?

Но стюардесса уже ушла.

– Это ваше обязательство перед советским правительством, – объяснил Маринин, он сидел рядом и читал книгу в мягкой обложке.

– Мы пересекли границу, и вы должны подписать обязательство. Там нет ничего страшного, Дэйв. Вас эти пункты не касаются. Но всё равно прочитайте внимательно. И подпишите.

– А если не подпишу? Меня не пустят в страну?

Маринин вздохнул.

– Пустят. Но тогда вас везде будет сопровождать сотрудник КГБ. Вам это надо?

Адамски прочитал. Глаза его округлились.

– Это же дискриминация! – заявил он.

– Где? – устало спросил Маринин.

– Ну вот, – Дэйв нашел один пункт и зачитал с выражением: – «Я обязуюсь не вести религиозную пропаганду на территории Советского Союза».

– А вы собираетесь вести религиозную пропаганду?

– Нет. Я агностик. Но вот если бы я был религиозным человеком и мне захотелось бы поговорить с религиозным человеком, что тогда?

– Разговор двух религиозных людей не есть пропаганда. Это ваши внутренние дела. Послушайте, Дэйв, мы летим в Советский Союз. СССР – это не просто светское государство. СССР – это государство атеистов. Мы не запрещаем религию. Более того, мы разрешили представителем различным конфессий избираться в Советы народных депутатов. Мы вернули церкви ряд культовых сооружений, в которых до последнего времени размещались музеи. Мы разрешили торговлю религиозной литературой и создание страниц в электронных сетях. Но проникновения в нашу страну всевозможных сектантов мы не допустим. Мы это уже проходили в начале девяностых. Когда границы открылись, к нам хлынули не только бизнесмены и музыканты, но и агрессивные проповедники. Они использовали самые изощренные методы промывки мозгов. Сразу возникли кружки. Туда потянулась молодежь. Пришлось действовать очень жестко, чтобы избавиться от этой заразы. И с тех пор в этом обязательстве появился такой пункт. Вы же знаете прекрасно, что такое секты. Помните, что устроили давидиане в Техасе? Помните, что устроили последователи «Аум Синрикё» в Токио? Может, вам, американцам, подобные кровавые шоу доставляют удовольствие. Нам – нет. Травить нашу молодежь завиральными идеями мы не позволим.

– Ну хорошо, – согласился Адамски. – А вот это что? «Я обязуюсь не распространять порнографическую литературу и порнографические видеоматериалы на любых носителях»?

– Вы дальше еще прочитайте.

– «Я обязуюсь не распространять литературу и видеоматериалы религиозного содержания. Я обязуюсь не распространять литературу и видеоматериалы, пропагандирующие насилие».

– Что такое порнография вы, надеюсь, знаете? И что такое религиозная литература?

– Да. Но что такое литература, пропагандирующая насилие?

– Это то, что вы называете «трэш». У нас есть четкое определение такой литературы в Уголовном кодексе. Но на самом деле речь не об этом. Дэйв, Советский Союз – одна из немногих стран, где можно купить любую печатную продукцию, какую только захотите. Любую порнографию, любой трэш, любую муть. Да-да, не удивляйтесь. Я же вам говорил, что для нас интересы и запросы советского человека превыше всего. Советский человек имеет право на потребление всяческой экстремальной макулатуры. К тому же мы помним историю и знаем, что стандарты морали изменчивы. То, что считалось порнографией в начале двадцатого века, считается мягкой эротикой в начале двадцать первого и публикуется в респектабельном «СПИД-Информаторе». Но сегодня установлены вполне конкретные границы морали и нравственности. Эти границы регулирует большинство. Если вы эксгибиционист и выставляете свои причиндалы на всеобщее обозрение, то не удивляйтесь, что кто-нибудь пожалуется и вас потащат в психушку. А для нудистов есть отдельные пляжи и они не должны выходить за черту, иначе станут эксгибиционистами. Чувствуете разницу? Нельзя расширять свою свободу за счет свободы других людей. Поэтому распространение перечисленной литературы и видеоматериалов у нас строго регламентируется. Например, чтобы купить порнокнигу или порнофильм, вы должны дать письменное свидетельство, что эти материалы не увидят дети. Если вы нарушите это обязательство, вы понесете уголовную ответственность.

– А кто определяет, что является порнографией, а что нет?

– А кто у вас определяет, какой фильм относится к категории А, а какой к категории Б? У нас этим занимается Специальная комиссия при Министерстве культуры.

– А если комиссия допустит ошибку? Если великое художественное произведение сочтут порнографией или трэшем?

– Ничего страшного, – Маринин пожал плечами. – Вы же всё равно сможете его купить. И даже прочитать. Только следите, чтобы это великое художественное произведение не попалось на глаза детям!

Они помолчали.

– Ну а что распространять можно? – спросил Адамски.

– Всё, что не входит в список. Если сомневаетесь, можно по электронной почте запросить комиссию. Официальный ответ вышлют в течение суток… Но я на вашем месте поостерегся бы. Ведь ко всему прочему, Советский Союз – одна из немногих стран, где очень строго соблюдаются авторские права. Были тут деятели, привозили эмигрантские журналы для распространения. Оказалось, что они авторам не платят. Больше того, многие авторы с удивлением узнали, что их произведения опубликованы в этих журналах. Пострадали деятели. Выплачивают теперь штрафы за контрафактное издание и компенсацию за моральный ущерб.