Бертрам Чандлер - В альтернативную вселенную

— Надеюсь, что это принесет нужные результаты, — ответил Гримс. — Нам ведь не нужны какие попало Призраки.

— Нет, — вздохнула Соня, и ее лицо исказилось и побледнело. — Нет…

8

Подготовка к сеансу заняла больше времени, чем того ожидал Гримс. Было очевидно, что Кэлхаун, в равной степени религиозный и знающий, будет соблюдать все мельчайшие детали обряда. Больше всего времени заняло создание фисгармонии, на что пришлось пожертвовать часть клавиатуры стоявшего в кают-компании синтезатора, сократив ее с семи с половиной октав до пяти. В мастерской нашлись необходимые мехи и латунные трубки. Слоновая кость от лишних клавиш пошла на изготовление различных рычажков. Гримс с интересом наблюдал за созданием архаичного инструмента и выслушивал первые, похожие на кошачий визг, звуки.

— Мы должны добиться хрипящего звучания, — настаивал Кэлхаун.

Когда инструмент стал приобретать оформившиеся черты, Гримс наконец смирился с жертвой синтезатора, который оживлял многие вечера далеких путешествий на «Искателе»; в которых он ранее принимал участие. Ведь идея спиритического сеанса принадлежала ему, и он не чувствовал себя вправе возражать.

Затем настала очередь переоборудовать кают-компанию. Уютные мягкие кресла были заменены на жесткие металлические скамейки. Стены были задрапированы простынями, окрашенными в темно-серый цвет специальным составом из запасников доктора Тодхантера и Кэрен Шмидт. Выключатели заменили на регуляторы яркости и поставили несколько ламп, дающих тусклый красный свет. Также изготовили трубу с высоким голосом и тамбурин и раскрасили их узором из светящейся краски.

Наконец все было готово.

Гримс вызвал к себе старшего лейтенанта.

— Командир Суинтон, сеанс назначен на сегодня, в 21 час по корабельному времени. Проследите, чтобы все были поставлены в известность.

— Есть, сэр.

— И прекратите глупо ухмыляться!

— Прошу прощения, сэр. Согласитесь, что это действительно становится похоже на безумную охоту на призраков!

— С точки зрения командира Кэлхауна это вовсе не безумное мероприятие. Он считает, что мы оставили в покое всю эту научную белиберду и вернулись к испытанным и верным старым средствам его религии. В какой-то мере средство уже подействовало. Оно создало необходимую атмосферу. И, может, мы достигнем чего-то большего?

— Это будет интересный эксперимент.

— Да, и я рад, что мистер Мэйхью согласился принять в нем участие.

— У него действительно есть талант медиума, сэр?

— Должен быть. Что такое медиум, если не телепат?

— Может быть, сэр… может быть.

— Командир Кэлхаун не пытался вас обратить в свою веру?

— О, он хорошо постарался. Я охотно верю, что его Церковь, Ортодоксальная или Реформатская, добилась интересных феноменов, но я вовсе не убежден, что они более сверхъестественны, чем Призраки. Я не могу понять, почему Центр Исследований еще не включил спиритуализм в свои научные разработки.

— Потому что им этого не позволяют. Они ведь занимаются наукой. А вы знаете, что говорит церковь по этому поводу: некоторых вещей мы не должны знать. Вера важнее всего, а знания — от дьявола. Ну и так далее. Поэтому всякий раз, когда исследователь пытается проникнуть в церковную среду, он тут же получает отпор.

— В таком случае я не понимаю, как Кэлхаун мог добровольно принять участие в экспедиции.

— Ничего удивительного. У него свои цели. Он надеется обнаружить что-либо, полезное его Церкви. Телеуправляемый экзорцизм, например…

— Но ведь в этом будет присутствовать наука?

— Да, но как служанка, а не соперница.

— Похоже, я понял… — молодой человек продолжал сомневаться. Разрешите идти, сэр?

— Да, спасибо, Суинтон… Постойте, еще пару слов. Как только этот… эксперимент завершится, верните кают-компании ее первоначальный вид.

— С огромным удовольствием, сэр.

В этот вечер Гримс ужинал вместе с Соней у себя в кабинете кают-компания явно не могла похвастаться удобствами. Вместе они наслаждались простыми, но хорошо приготовленными блюдами и винами из личного запаса командора. За ужином они болтали под аккомпанемент ненавязчивой музыки.

Затем, когда Гримс принес два бокала десертного вина и ящик отличных сигар из Коррибеи, разговор перешел на серьезные темы.

— Честно говоря, Джон, я боюсь, — сказала Соня.

— Почему же, Соня?

— Пока все шло по научному пути, все было прекрасно, так как соответствовало тому, к чему я стремилась. Действительно, это было похоже на игру в пиратов. Направляешь прожектор Карлотти, как настоящее ружье и бабах! ты убит! А теперь… Я вам говорила, что я была на Дунгласе. Это тоскливый мир. Города представляют из себя разбросанные в беспорядке крохотные дома и сараи, в которых происходят службы. Постоянное ощущение, что за тобой следят неодобрительно миллионы духов.

Я ходила на одну или две службы. Частично из любопытства, частично потому, что я все-таки офицер разведки. Неестественно холодное помещение, в котором похожие друг на друга люди поют тоскливые гимны. Тусклый свет и голос, шедший из ниоткуда и говоривший о самых тривиальных вещах…

Я хорошо помню, что было дальше. Голос был грубый, мужской, хотя медиум — маленькая забитая женщина. Сидевший рядом со мной шепнул мне, что это Красный Орел, главный дух. Он сказал еще, что этот Красный Орел был при жизни американским индейцем. Я удивилась, что он залетел так далеко от дома, но потом сообразила, что время и расстояния для призраков не существуют и несколько световых лет для них ничто. Голос сказал:

— Сегодня с нами чужестранец — женщина, прилетевшая с неба.

Ну ладно, многие из присутствующих могли знать, кто я такая. Голос продолжил:

— У меня для нее есть послание. Я вижу корабль, он падает в пустоту, все дальше и дальше… Он падает туда, где тусклые редкие звезды. Я вижу название корабля, написанное золотыми буквами на борту. Я могу прочитать его — Аутсайдер.

Тогда мне это еще ничего не говорило.

— Я вижу отважного капитана, в черной с золотом форме. Вы знаете его…

И он описал внешность капитана, и я узнала в нем Дерека Кэлвера. Вы ведь знаете, что я сначала встретила Дерека, когда он был вторым помощником на «Лорн Леди».

— Там есть другой мужчина. Он тоже был некогда капитаном. Он испуган и опозорен, он заперт у себя в кабине.

И снова последовало описание, подробнейшее, вплоть до лазерного ожога на левой ягодице и родинки под пупком. Это был Маудсли, Билл Маудсли.

— Он болен, испуган, и он знает, что оставил вас навеки. Перед ним бутылка, он пьет из нее, и пролитая жидкость плавает вокруг него мелкими каплями. Он смотрит на пустую бутылку и изрыгает проклятия, затем швыряет ее об стену. Острый осколок у него в руке, и он проводит им по горлу…