Анна Ринонаполи - Фантаст Джакомо Леопарди

— Есть! А моей фамилии нет. Ура, я наверху! Нет, внизу… Слава богу!.. Опять я внизу!..

Наконец экран застыл, его фамилия все еще наверху, но в предпоследней строке, в предпоследней! Может, это преду­преждение? О непогрешимый робот, у меня семья!

Снова поступили данные, и снова пляска красных букв; он, Эроальдо, все еще в предпоследней строке. А вот и очередной поток сведений: его фамилия поднимается, достигает середи­ны, оставляет позади другие, колеблется, возвращается обрат­но… ему удается обойти еще одного кандидата, но вдруг чья-то фамилия очень быстро поползла вверх, обгоняя одно­го, другого… Должно быть, у этого типа сильная «рука»! По­смотрите только, как он летит! О да, синьоров с рекомендаци­ями полным-полно! Они наседают, теснят остальных. Список путается, все кричат, толкаются, а он, Эроальдо, уже внизу! Его фамилия еще мерцает над черной линией, нет, этого не может быть, верно, произошла ошибка, ведь только что он был почти на середине! Ура! Теперь он поднимается всё выше, он победил!

Что такое?! Снова пополз вниз? Остановись, кретин! Куда там, катится вниз, вниз, вот он уже в самом низу. Плевать, лишь бы удержаться! Миленькие буквы, заклинаю вас, только не шевелитесь!

— Передача сведений заканчивается,— мгновенно охладил страсти чей-то негромкий тенор,— сейчас поступит оконча­тельный список.

А буквы его фамилии все никак не успокаиваются, они то ползут вверх, то возвращаются, подпрыгивают и снова падают вниз.

Наступили последние минуты сражения. На табло возникла чья-то длиннейшая фамилия. Она прорвалась на самый верх и возглавила список — это по меньшей мере сын помощника министра. Эроальдо все еще держался на предпоследнем ме­сте. Внезапно экран дрогнул: красные буквы замелькали в безумном вихре, словно пляшущие светлячки, потом разом потухли, и вот уже на экране засветились имена победителей. Пунцовый от волнения, Эроальдо бросился искать свою фа­милию: ее не было, не было! О гнусный, лживый робот! Он бессильно опустился на стул. Кто-то несколько раз больно хлопнул его по щеке. Эроальдо очнулся и протянул руку к экрану:

— Я был там… до самого конца… Банкони Эроальдо, пред­последний ряд… Это несправедливо! — и он всхлипнул.

Чья-то рука грубо встряхнула его, и незнакомый голос про­шипел прямо в ухо:

— Что вы хнычете? Связи везде помогают. Можете полюбоваться своей драгоценной фамилией, Банкони Эроальдо. Победителей разместили в алфавитном порядке.

Эроальдо вырвался и подбежал к экрану. Верно, все верно: в восемнадцатой строке стояла его фамилия! Он почувствовал себя выжатым, словно губка. С вымученной улыбкой, вперив неподвижный взгляд в пустоту, он на негнущихся ногах по­шел к выходу, но тут его словно током ударило. Что случи­лось? Опять ошибка? Нет!

— Банкони Эроальдо, получите назначение,— произнес мо­нотонный голос робота.

Милый робот, ну, конечно, я обязан пройти непременную церемонию улыбок и рукопожатий. Теперь я преподаватель средней школы и должен держаться с достоинством: аккурат­ная прическа, уверенная походка. Пора научиться ходить не­торопливо, выпятив живот, а не зад, как он это делал раньше, в начале карьеры.

И он торжественно пожал руку председателю комиссии. Тот пробормотал:

— У вас, уважаемый синьор Банкони, явная склонность к педагогике.

«Милый робот, отныне будущее принадлежит мне! О Ли­дия, моя наделенная даром телепатии жена, о поезд, о метро, о дом, о поцелуи, о любовь!»

— Какое у тебя впечатление от экзаменов? — много позже спросила жена.

— В общем вопросы были несложные, правда, слегка при­дрались на крестовых походах…

— А что это такое — крестовые походы?

— Я тебе потом расскажу, любимая.

— О них, верно, в школе никто и не слыхал,— и она удовле­творенно засмеялась.

Коллеги Эроальдо отчаянно ему завидовали, но делали вид, будто радуются его успеху. Заведующая учебным секто­ром, недовольная тем, что придется подыскивать другого пре­подавателя, хранила хмурое молчание, а технический дирек­тор сунул ему в руки тетрадь пропуска уроков, чтобы взы­скать с него какую-то сумму. Только директор школы встре­тил его тепло и неофициально.

— С таким руководителем, как вы…— начал было Эроальдо.

— У вас есть хватка, дорогой мой. Мне обо всем рассказали. Разумеется, я всегда к вашим услугам. Мы, педагоги, должны объединиться против машинного обучения.

— Конечно, конечно.. .— повторял Эроальдо, ошеломлен­ный быстротой, с какой распространяются новости: ох уж эти вездесущие фотоэлементы!

— Теперь, когда мы остались одни,— продолжал дирек­тор,— нам предстоит разрешить один запутанный вопрос… Что будем делать с Моранини?

— Опять этот Моранини! — вспылил Эроальдо, но тут же нерешительно добавил: — Разве семья не согласна забрать его из школы?

— Нет. Отец только рассмеялся, когда я рассказал ему о те­тради. Высокое же гражданское сознание у этого синьора! Не­которые господа беззастенчиво пользуются тем, что не хвата­ет квалифицированных специалистов, особенно в области атомной физики. Увы, мы вынуждены с этим считаться. Вы са­ми убедитесь, какие лентяи учатся в средней школе; к сча­стью, вы настоящий педагог. Мне дали понять, что дело Мора­нини лучше спустить на тормозах.

— Но как же Устав?..

— Нужно постичь дух закона, а не букву,— назидательно сказал директор. — Кто знает, вдруг этот Моранини поэт? Чи­тайте, читайте.

— Поэт?!

Эроальдо взял крамольную тетрадь, которую директор сунул ему в руки. Вынув закладку, он прочитал: «Я купался в море, а не в школьном бассейне…»

— Не может быть! Его отец— ученый и прекрасно знает, что море — источник микробов. Ему бы никогда не позволили!

— Вот именно. Это фантазия: Моранини поэтически ожи­вляет воспоминания предков. Ему нравятся стихи Леопарда, которые он вычитал в нелепых книгах, отпечатанных на бума­ге. В своем дневнике он пишет всякую чушь; но отец не обра­щает на это никакого внимания. А раз он доволен, мы не име­ем права вмешиваться. Семья для нас священна. Мы предупре­дили родителей и тем самым выполнили свой долг.

— Леопарди.. .— вслух подумал Эроальдо. — Ему нравится Леопарда. Хороший признак. Это был великий поэт-фантаст. — И он снова ощутил благодарность к поэту, который по­мог ему выдержать конкурс.

Директор очень удивился, но внешне остался невозмути­мым.

— Да, таковы, кажется, нынешние воззрения критики. У меня, увы, нет времени заниматься литературой. Вы сами скоро убедитесь, что мы должны быть в курсе всех последних дости­жений науки и техники. Фантабиопедагогика, фантапедагогическая наука или парапедагогика — вот главные проблемы современности! Впрочем, вы на собственном опыте узнаете… Так как же нам поступить с Моранини?