Аллен Стил - Итерации Иерихона

Это был «Найт Хок Эм-Эйч-6» — быстрый боевой вертолет, созданный для диверсионных ночных налетов на Средиземном море. В чем-то устарелый, но для полицейской работы в США вполне годится. Из-за глушителей на двигателе и винтах его никто в Муни не заметил до тех пор, пока он не оказался прямо над амфитеатром, низко, как летучая мышь, перелетев над стеной.

Передо мной мелькнули силуэты двух человек экипажа, трафарет «ВЧР» на матово-черном фюзеляже, а потом из вынесенных гондол заполыхали вспышки, будто над толпой протащили в сторону лестницы две канистры, оставлявшие тонкие струйки. Рок-группа побросала инструменты и прикинулась ветошью, а гранаты с деревянным стуком врезались в задник и лопнули, залив платформу густым бледным дымом.

«Найт Хок» резко скользнул вправо, вильнув, как рыба, тощим хвостом, и завис над амфитеатром, винтами разгоняя дым по эстраде и через оркестровую яму — по рядам амфитеатра. Я уловил запах — ни с чем не спутаешь слезоточивого газа, однако многие сквоттеры, считая, что их всего лишь пугают дымовыми бомбами, не торопились удирать, хотя первые жертвы атаки уже давились кашлем.

Кстати, насчет слезоточивого газа: его невинное название вводит всех в заблуждение, он, мол, просто заставляет слегка поплакать. Мало кто знает о слепящей невыносимой боли, когда он попадает в глаза; еще хуже — его вдохнуть. Тогда пиши пропало.

Туман приближался к нам, а тем временем осознавшие опасность сквоттеры стадом ринулись к заднему выходу. Вокруг нас, толкаясь и вцепляясь друг в друга когтями и зубами, рвались к выходу из амфитеатра люди, охваченные паникой газовой атаки. Я схватил за руку свою собеседницу и со словами: «Быстро отсюда!» — потянул ее к выходу.

Мы проталкивались и прорывались сквозь толпу, пока нам не удалось протиснуться через затор в воротах — так, теперь бежать к автостоянке. Все еще вцепившись в ее руку, я оглянулся — и как раз вовремя, чтобы увидеть: опасность далеко не миновала.

В воздухе послышался шум винтов, и гораздо громче, чему «Эм-Эйч-6». По автостоянке хлестнул ураганный вихрь, терзая полы палаток и брезентовые навесы, во все стороны полетел мусор, опрокидывая краденные из супермаркетов тележки, бурно заплясали над урнами языки пламени. Я резко затормозил и глянул вверх. На нас спускался гигантский силуэт, сверкая мигающими красными и синими огнями, шаря прожекторами во тьме, как НЛО, атакующий беззащитный город.

Не то чтобы летающее блюдце — скорее «Ви-22 Оспрей». Большой двухпропеллерный вертолет сел прямо рядом с Муни; и если замеченный мной в овальном иллюминаторе силуэт, одетый в снаряжение для разгона бунтующих толп и вставлявший магазин в свою штурмовую винтовку «Хэклер и Кох», принадлежал Элвису Пресли, то мне предстоял серьезный разговор с королем рок-н-ролла о его дальнейшей карьере.

Это был полномасштабный налет ВЧР, и нужно быть таким идиотом, как я, чтобы не заметить его приближения. Члены городского совета уже давно вопили насчет «отбить обратно у сквоттеров Форест-парк», и наплевать, что именно они придумали поселить в парке семьдесят пять тысяч бездомных. Удар назревал давно, и захват сквоттерами Муни был последней каплей. По этому поводу разливался соловьем Стив Эстес — член городского совета, чьи политические амбиции могли сравниться только с его собственным «эго».

Но сейчас не время разбираться в интригах местной политики. Подлетели еще «Оспрей». Первый уже сел; из отскочившей со звоном двери посыпались солдаты ВЧР. Воняло слезоточивым газом, люди бежали, спасаясь от солдат, вот-вот затопчут. Вокруг места приземления вертолета уже раздавались крики, заглушаемые гулким «ка-чуннг!» лопавшихся в толпе газовых гранат.

Нечего было и думать удрать через стоянку — я слышал рев моторов подъезжающих с другой стороны холма ЛАВ-25 — «Пираний», колесами подминавших на скорую руку сооруженные сквоттерами вокруг Муни баррикады. Через несколько минут нас накроют слезоточивым газом, водометами, сетями или резиновыми пулями.

Справа круто обрывалась заросшая насыпь.

— Сюда! — крикнул я ей в ухо. — Вниз по склону!

— Нет! — проорала она, выдергивая у меня руку. — Мне надо в другое место!

— Да вы…

— Заткнись и слушай! — Она схватила меня за плечи и закричала прямо мне в лицо: — Скажи Тьернану…

Сзади застучали автоматы, завопили раненые. Я не знал, стреляют солдаты резиновыми пулями или настоящими, и не имел никакого желания остаться и выяснить. Женщина оглянулась через плечо и снова впилась взглядом в меня.

— Скажи Тьернану, что я его жду у Клэнси на Гэйер-стрит! — Она перекрикивала шум. — Завтра в восемь! И чтобы не верил никаким другим сообщениям. Ты понял?

— Да кто вы такая? — заорал я в ответ. — Что это за мадридские тайны?

На долю секунды у нее мелькнула неуверенность, как будто она хотела мне все сказать в этой мешанине бунта, но боялась поверить своей интуиции. Потом она притянула меня к себе и прошептала в самое ухо:

— Рубиновая Ось.

— Рубиновая… что?

— Рубиновая Ось! — повторила она громче и на этот раз — нетерпеливо. Тьернан поймет. Запомните: в восемь у Клэнси. — Она оттолкнула меня. Теперь давайте отсюда!

И она нырнула в охваченную паникой толпу, исчезнув в ночи так же неожиданно, как и появилась. Я успел заметить прядь седых волос в короткой стрижке под откинувшимся капюшоном.

И женщина исчезла.

Я побежал в другую сторону, пробиваясь сквозь толпу, пока не выбрался с автостоянки. Дальше по боковой аллейке и вниз по насыпи возле высоких бетонных стен Муни. За мной побежали немногие. Большинство сквоттеров остались позади — защищать в безнадежной битве с солдатами ВЧР то немногое, что еще могли назвать домом.

Я оступился и заскользил вниз по раскисшему склону, ослепленный дымом и тьмой, оглохший от шума вертолетов. Приходилось перебираться через упавшие стволы, и ветки хлестали по лицу. У подножия я услышал журчание вздувшейся дренажной канавы и свернул в сторону — я счел, что и так достаточно вымок.

Как я выбрался из района бунта, помню смутно: путь от Муни восстанавливается только фрагментами. Несколько раз плюхнулся мордой. Судорожно хватался за карман — убедиться, что не потерял Джокера, и с облегчением нащупывал малыша на месте. Бегом по Говернмент-роуд вокруг озера, мимо павильона Всемирной выставки 1904 года. Остановился перевести дыхание и в следующую секунду попался в лучи прожекторов броневиков, подходивших с другой стороны и нырнувших с дороги в лес. Слышал, как надо мной кричат обезьяны на деревьях. Рванулся напрямик через палаточный городок на главном пути бывшего муниципального поля для гольфа, слышал, как плачут младенцы, какой-то старик запустил в меня комом грязи…