Елизавета Абаринова-Кожухова - Оборотень

— Все так говорят, — осторожно заметил король, — но сам я этой бочки ни разу не видел. — Тут в дверь постучали. — Заходите! — крикнул Александр, и на пороге возник пожилой слуга в выцветшей протертой ливрее:

— Ваше Величество, Его Высочество Виктор просит принять его.

— Да, Теофил, скажите ему, пускай заходит, — небрежно махнул рукой Александр и, когда слуга вышел, вздохнул: — Ох уж эти государственные мне вопросы, нет от них покоя. — При этом Его Величество выудил из своей коробочки леденец и быстро отправил себе в рот. — Честное королевское, ушел бы в монастырь, кабы там можно было предаваться не молитвам, а высокому искусству. Хорошо, хоть племянничек согласился хозяйственными делами заняться.

В комнату вошел молодой человек в самой что ни на есть цивильной одежде, резко отличающейся от пестрых одеяний, столь любимых творческими приспешниками Александра. Украдкой взглянув на портрет, Надя отметила некоторое сходство между Виктором и его отдаленным пращуром. Уильям немедленно проснулся и стал исподлобья наблюдать за Виктором.

— Здравствуйте, дядюшка, — поприветствовал короля Виктор. И, бросив выразительный взор в сторону Перси, добавил: — У меня к вам личный разговор.

— Это мой новый слуга, — ответил король, — можешь говорить при нем. Если, конечно, речь не пойдет о государственных тайнах.

— Какие уж там тайны, — энергично махнул рукой Виктор. — A если по большому счету, то какое там государство!

— Какое уж ни есть, — вздохнул Александр. — A не нравится, так поищи себе другое.

— Нужно благоустраивать то, что есть, — возразил Виктор. — A у нас просто жабам на смех: дождик закапал, и королевский дворец на три дня отрезан от мира!

— Ну и что ты предлагаешь?

— Для начала выкопать вокруг замка болотоосушительные канавки, а потом…

— A средства где возьмешь? — перебил дядюшка.

— Лопаты у нас есть, — деловито заявил племянник, — вот пускай ваши бездельники за них и берутся. Чем всякой дурью маяться и людей лопать!.. Да хоть бы съели какого-нибудь лодыря вроде вашего любимца, этого, как его…

— Диогена? — подсказал Александр.

— Вот именно. A съели простого работящего парня, хоть и с поэтической придурью. Нет чтобы съесть кого-то из ваших дармоедов, у которых за душой кроме этой самой придури ни черта нет!

— Я попросил бы тебя, Виктор, — повысил голос король. — Эти люди — мои друзья!

— Простите, дядюшка, погорячился, — слегка поклонился Виктор. — Да речь-то не об этом. Главное — начать, а тогда уж дело закрутится. Я уверен, что и князь Григорий нам поможет, он ведь, какой бы ни был, но толковые начинания всегда готов поддержать!

— Так-то, может быть, так, но не хотелось бы попасть в еще большую от него зависимость, — тихо вставил Александр.

— Да мы и так уже во всем от него зависим, — с жаром продолжал Виктор, а вот если осушим болото, поднимем земледелие, заведем ремесла, так уж и не придется во всем глядеть из рук князя Григория или кого бы то ни было еще!.. Извините, дядюшка, если был слишком резок, — как-то внезапно успокоился Виктор. — Просто для меня это невыносимо — сидеть тут и любоваться на болота!

— Ну так приходи к нам вечерком, стихи послушаешь, — предложил король.

— Да нет, лучше уж лягушек, — хмыкнул Виктор. — A еще лучше ловить их и отправлять в Галлию. Лягушек, конечно, а не господ поэтов — там этого добра своего хватает. И нам польза, и им. В смысле галлам.

— A ты не боишься ненароком отправить туда княжну Марфу? — усмехнулся Александр.

— Я в сказки не верю. — Почтительно приложившись губами к изумрудному перстню Государя, племянник покинул его покои.

— Вот так вот и живем, Наденька, — печально произнес король, когда двери закрылись. — Я ведь тоже по молодости надеялся все перестроить, переделать, порядок навести, да потом понял — болото оно и есть болото. И никакая мы не Новая Ютландия, а самое настоящее Мухоморье! Может, Виктору удастся?..

— A вдруг это он и съел Касьяна? — смекнула Надя. — Ведь Его Высочество явно недолюбливает ваших поэтов и даже не скрывает этого.

— Что? — вскинул брови Александр. — Виктор… съел… — И неожиданно король разразился столь громким и веселым смехом, что даже дверь приоткрылась, и в покои заглянул испуганный слуга. А Уильям укоризненно уставился на хозяина. — Ха-ха-ха, ведь это ж готовая поэма «Королевич-людоед»! Да, Надежда, рассмешили вы меня, — уже успокаиваясь, произнес Александр. — Это ж надо же…

«Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», подумала Надя, в глубине души понимая, что малость хватила лишку, но радуясь, что смогла хоть на миг рассеять неизбывную печаль ново-ютландского короля.

— A кстати, Ваше Величество, — как можно непринужденнее спросила Чаликова, — что это за сказка о княжне, как ее, Марфе?

То есть вообще-то Надя немало была наслышана об этой истории, интересовавшей ее и с чисто практической стороны, но она надеялась услышать от короля что-то такое, чего раньше не знала.

— A, ну это дело совсем давнее и довольно темное, — охотно откликнулся Александр. — Два столетия назад, после таинственной смерти последнего из правителей Белой Пущи, князя Ивана Шушка, его бывший постельничий Григорий женился на княжеской дочке Ольге. Уж не знаю, как он этого достиг колдовством ли, каким ли зельем — но, став ее супругом и как бы соправителем Белой Пущи, он быстро прибрал всю власть к себе в руки. Потом Ольга умерла — тоже, как говорят, не своей смертью — и Григорий воцарился единолично. Так до сих пор и княжит. A чтобы утвердить свое право на престол, всех оставшихся в живых князей Шушков извел под корень. Одна княжна Марфа, двоюродная сестра Ольги, успела убежать из Пущи, чтобы найти прибежище у моих пращуров, но ее настигли прямо на болоте, и некий злой колдун, сподвижник князя Григория, превратил ее в лягушку. И в этом виде она, должно быть, до сих пор и обретается — в ожидании некоего Ивана-царевича, который один может вернуть ей прежний облик.

— И что же, вы верите в эту легенду? — деланно равнодушно пожала плечами Надя. Король на минутку задумался:

— Даже и не знаю, Наденька, что вам ответить. Но мне кажется, что доля истины во всем этом есть — доподлинно известно и то, что Марфа бежала в нашу страну, и что Григорий снарядил за ней погоню, и что она исчезла бесследно. Так что считайте сами — верить или нет.

— Спасибо, Ваше Величество, — чуть разочарованно сказала Чаликова. Ничего нового для себя из рассказа Александра она не узнала. И вообще, Наде было известно куда больше, чем ей поведал король.

A знала она об этих драматических давних событиях, что называется, из первых уст — от самой княжны Ольги, которую она встретила во время своего предыдущего визита в параллельную действительность. Правда, и Ольга, как выяснилась, уже две сотни лет существовала в облике средней головы страшного Змея Горыныча, в которого княжну и еще двоих противников Григория, а именно воеводу Полкана и боярина Перемета, превратил заморский колдун Херклафф. Причем сделал он это настолько «не по правилам», что даже царь-городский чародей Чумичка не был в силах расколдовать Ольгу и ее товарищей по несчастью.