Егор Фомин - Лестинца

И вновь демонстрируют они необычайное умение. Словно единый организм, смыкают ряды. И страшен их натиск. Но страшнее всего врагу встретиться с командиром, что словно буйный вихрь на ржаном поле.

— В клин! — командует он густым, чуть хриплым голосом, но гремящем, как трубы смертного призыва.

И выстраивают его воины клин, смыкаясь плечом к плечу, не давая врагу окружить командира, что бьется на острие строя, стремясь к самому сердцу врага.

— Поддай, ребятки! — ревет он, — Шустрее.

И вертясь волчком щедро рассыпая могучие удары, которых не выдерживал ни один доспех, рвется в самый тыл вражеского строя. Еще один дружный рывок, и строй врага прорван, а наемники уже широко разворачиваются позади рядов центра противника…

Не битва это — эпическая поэма…

Другая битва. Такое же поле, но наполненное торжествующим криком одних, и паническими воплями других. Люди бегут от людей. Падают, под ударами. Земля густо напитана кровью.

Но среди паникующей лавины, несокрушимой скалой стоит отряд наемников. Здесь нет криков. Но бегущие, пусть и немногие, останавливаются, вставая в общий строй, повинуясь молчаливым командам взмахами меча командира наемников.

Сам этот крепкий человек стоит на переднем краю отряда. Сомкнув людей в кольцо, пытается вывести тех, кто уцелел. В его движениях нет ни бьющей через край мощи, ни удали. Но каждый удар, порой даже не заметный глазу, достигает цели. И его молчание пугало врагов надежней леденящего кровь клича…

Порой ему казалось что идет он не по одному миру, а по многим. Сколь часто было, что без особо гладких переходов, он попадал из дремучих лесов в бескрайние пустыни. Но, в конечном счете, это особо не интересовало.

Ему приходилось биться со слишком многими людьми, и череда лиц смазывалась в неопределенную полосу. Но одна встреча запомнилась особенно. В каком-то безлюдном унылом месте, а, может, и посреди шумного трактира, он встретил странное существо. Все оно скрывалось под непонятного цвета истлевшим балахоном и лица не было видно в тени капюшона. Так что нельзя было даже определить, мужчина это, или женщина. В иссушенных покрытых трупными пятнами руках оно сжимало косу.

Ланс не был суеверен. Он никого не узнал в этом существе, только вынул меч из ножен… И никогда больше не встречал это странное создание.

Одна беда валилась на другую, одна война шла вслед за другой и думать особенно было некогда.

Но однажды жизнь заставила его задуматься. Тогда он вышел к развалинам замка. Что-то неуловимо напоминала вся местность вокруг, но что? Он внимательно оглядел замшелые камни развалин. И вдруг понял, что знает каждый из них. Его воины, не понимая, смотрели, как командир, черствый и мрачный человек, вдруг опустился на колени, и расцеловал камни руин.

Они не могли знать, что это был замок, где он был рожден.

Ему страстно хотелось заплакать, ощутить соленую влагу на своих щеках, но он так и не смог этого сделать.

Он так и не понял тогда, почему замок уже едва не сотню лет лежит в руинах, а сам он еще полон сил. Но все же это заставило остановиться и увидеть, что вот он стоит на пороге родного дома, имея едва столько же, сколько когда уходил.

Тогда он впервые задумался, чего же ему надо от жизни…

Смутное чувство вдруг прервало ход мыслей. Он осторожно сел и огляделся. Внизу, там, где лестница была еще узка, он заметил двух людей, которые едва передвигались.

5

Он встал, подошел к попутчикам и легонько тронул каждого за плечо. Итернир сонно заворочался, но так и не проснулся, лишь невнятно промямлил что-то в ответ. Ригг вскочил тут же, демонстрируя полную готовность и действительно, сна у него не было ни в одном глазу, и настороженно посмотрел на Ланса.

Тот молча кивнул на лестницу.

Ригг с удвоенной энергией принялся толкать Итернира. Тот ворочался, пыхтел, сопел, но просыпаться не желал никак. Отчаявшись, он ни с того ни с сего, казалось бы, вдруг резко прокричал:

— Вставай, ты опоздал!

Итернир рывком, словно спасаясь от страшного сна сел.

— Что?! Где?! Чего?!

— Вон, гляди, — показал Ригг.

— А, — почти мгновенно понял Итернир происходящее, — и стоило меня так пугать? Я на это дело и обозлиться могу!

— Да тебя же, видать, иначе-то и не поднимешь, — пожал плечами Ригг, — делать-то что будем?

— Предложения? — спросил Итернир, краем глаза глядя на спокойно пакующего мешок Ланса.

— Помочь, им надо, так, что ли, — довольно неуверенно сказал Ригг. — Не ровен же час, через край опрокинутся.

— Да, — протянул Итернир, почесывая в затылке, глядя на Крына, пытавшегося подхватить на себя принца, и без того подозрительно пошатывающегося, — у верблюда два горба, потому что жизнь — борьба!

— Кто такой верблюд? — удивился Ригг.

— Зверь такой. Чужой нации, очень запасливый. И вообще я тебя слушать не собираюсь, тот, кто способен разбудить человека, способен на любую подлость! — воскликнул и довольно зло добавил, — и я сам пойду спасать благородного выродка, из-за которого чуть в низу не оказался? Да ни за что!

Но, не дождавшись одобрения собеседников, а может, видя, что Ригг уже отправился на подмогу, все же проворчал, тяжело поднимаясь:

— А, в конце концов, второй-то нас всех спас, — и, уже направляясь к жертвам своего милосердия, вздохнул, — пользуйтесь, пока я добрый…

— Что же мы с ними делать-то теперь будем? — поинтересовался Итернир, критически оглядывая принца, спящего вповалку с крестьянином, — оставить здесь, что ли?

Ригг поднял голову, пристально огляделся вокруг, потянул воздух носом, и ответил:

— Думаю, одних оставлять опасно — рядом лес, всякое может случиться.

— Это ты с чего взял, что лес? — изогнул бровь Итернир, — это вон та темная полоска у горизонта и есть лес?

— Да. Я ж нюхом его чую.

— А ты же охотник, — сделал вид, что все понял Итернир, — но все же, что же нам теперь с ними-то делать?

«Снимать штаны и… бегать»: саркастично добавил он про себя, но вслух ничего не сказал.

С ответами никто не спешил.

— Что до меня, — решил сдвинуть дело с мертвой точки Итернир, я бы оставил этого порфиророжденного… хотя, от того же Крына я бы мух отгонял, спаситель все-таки.

— Ты же сам говорил, — несмело сказал Ригг, — Кан-Туну и говорил, что ежели суждено одному дойти, то так тому и быть. Своим чередом. А пока навроде того, что нечего и в петлю лезть… ну, или что-то в этом роде…

— Я? Говорил?

— Да, — пожал плечами Ригг.

Итернир вопросительно повернулся к Лансу. Тот молча и тяжело взглянул на него, но так ничего и не сказал.