Эдуард Байков - Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика

– Ты технарь! – обиделся Саня. – Подумаешь, ЭВМ рассчитала! Твоя машина рассчитает только то, что ей на перфокарту заложат, а ума у неё не больше, чем у тумбочки! Может быть, все не так уж плохо?!

– Плохо или хорошо, – спорил Лёня, – а все-таки твоих инопланетян будут искать такие технари, как я! К 2000-му году у всех уже все будет – ну, бытовое это дерьмо всякое – и потому на науку будут тратить несравнимо больше, чем сейчас… Это значит – вымеряем все небо по линеечке, будь спок! Но говорю тебе – можем и не найти, уж не обессудь! Что нам, создавать их что ли, для вас с Михой?!

– Ребята! – вдруг испуганно сказала Катя, – а вдруг война?!

– Нет! – уверенно отмахнулся Миха. – Мы с американцами договоримся, потому что мы – две великие научные цивилизации! А китайцев, если надо будет – вместе долбанем! Да и как в 2000-м году человек сможет даже помыслить о войне, когда будет столько интересного? Война, Катя, это ведь следствие темноты и дикости, наследие варварства. Мужчины занимались войной, когда нечем было другим себя занять!

– Ты что об этом думаешь? – вдруг в лоб спросил меня Саня, решив, видимо, что столь «долгое» молчание гостя неприлично.

– Хм! – первое, что выдал я. Но надо было играть роль до конца, и я рассказал им про шутливый рисунок Тимура, который тот сделал на обоях в нашей прежней гостинице. Представляете – летит самолет, и из бомбалюков вываливаются атомные и нейтронные бомбы, помеченные соответствующими значками. А внизу нарисованы человечки – демонстрация – они несут лозунги:

«Нет!» «Не хотим!» «Не надо!»

Я сам не знал, к чему все это плету. Но Саня лучше меня понял смысл притчи моего друга:

– То есть, ты хочешь сказать – человек предполагает, а Бог располагает? Мы можем рассуждать, митинговать, требовать, а судьба все решит по-своему? По-моему, это упаднический фатализм, которому нет места в 2000-м году… Хотя, конечно, я могу ошибаться…

– Понимаешь, друг! – приобнял меня за плечи сосед Миха. – Страх перед судьбой был свойственен обществу нехваток и дефицитов. А сейчас техника так быстро развивается, что о нехватках скоро будут читать только в учебниках истории. Раз так – то и люди станут добрее, обязательно станут! Ведь если нечего делить – зачем тогда вражда? И мы, и американцы идем к одному и тому же обществу изобилия, понимаешь? Вначале нужно воплотить вековую мечту человечества о щедрой и ласковой Земле, матери, а не мачехе! А потом – будущее определится само, и поверь – плохим оно не может быть…

Я мычал, соглашаясь. Я набил рот салатом «Оливье» и не мог отвечать членораздельно – да и нечего было отвечать.

Тут снова пришла девушка из кассы, и сказала мне, что бронь, которую она ожидала, снята, и я, подкрепившись, могу лететь, только надо торопиться, потому что турбины уже разогреваются…

Я наскоро попрощался с новоприобретенными друзьями, и побежал на посадку, на ходу застегивая дубленку и утирая рот.

Вскоре лайнер взлетел, унося меня навстречу неведомым надобностям и экзаменам.

Дул северный ветер, приходящий вдоль Урала с самого Ледовитого океана, мела остервенелая поземка. Людей не видно – все забились по углам, праздничные гирлянды и иллюминации раскачивались в такт ураганным порывам.

Над родным и до боли знакомым зданием аэропорта «Уфа-Эфэ» горела электронная надпись на жидкокристаллических табло: «С новым, 2004-м годом!»

Но Тимура со мной уже не было – он улетел в Ереван. И я навряд ли найду в здешних подсобках Миху, Лёню, Саню, Катю, Марину. Я все понял – и, наконец, возвратился в свой Контекст.

Я прилетел в Родной Город.

Плача от невыносимой тоски, я побежал назад, к лайнеру, визг турбин которого ещё слышался на летном поле – но трап уже убрали. Я стоял в вихрях ледяной поземки, и мои слезы застывали на щеках колкими стеклышками.

Екатерина Лебедева

Ночь перед рождеством

Свою маленькую сказку я хочу посвятить детям, оставшимся без родителей. Ведь известно, что одной из самых серьезных проблем, стоящих перед нашим обществом, является резко возрастающее количество бездомных детей. Но так не должно быть, ведь дети – это цветы нашей жизни, наше светлое будущее, и их, как каждый цветок, надо холить и лелеять, оберегать от зноя и ветра, от лютых зимних морозов. Ибо дети, как и цветы, очень нежные создания, искренние и доверчивые, их так легко обидеть и ранить.

Мне так хочется, чтобы в канун Рождества Христова все дети были счастливы, чтобы те, кто болеет, поправились, те, у кого нет родителей – обрели их! Словом, чтобы у всех детишек в нашей стране и во всем мире было счастливое детство! Ведь нет ничего в жизни лучше, чем слышать счастливый, заливистый детский смех и видеть блеск радостных детских глаз, перед которым блекнут самые яркие в мире алмазы! Хотя, на мой взгляд, дети сами являются маленькими «алмазами», которые в процессе воспитания и дальнейшего развития постепенно поддаются огранке.

Каждый человек уникален и гениален сам по себе, и порой именно от взрослых зависит, вырастет ребенок гением или преступником, озлобившемся на всех людей из-за недополученного в детстве родительского тепла!

Так пусть же все дети растут счастливыми! Отдавая им частицу своего душевного тепла и ласки, каждый родитель создает тем самым себе и всем светлое будущее. Помните об этом всегда милые взрослые!

На дворе стояла обычная морозная ночь… Ночь перед Рождеством. Все маленькие обитатели детского дома мирно спали, посапывая в своих кроватках. Все… кроме малышки Вики. Девочка не могла сомкнуть глаз в эту ночь. Она находилась под впечатлением от рассказа Марии Николаевны, работавшей у них воспитательницей вот уже двадцать лет, посвятившей свою жизнь детям и детскому дому. Мария Николаевна рассказала своим питомцам удивительную историю про рождение божественного младенца Иисуса и про то, что под Рождество случаются всякие чудеса.

Вика подошла к окну, встала на стоявший рядом стул и, уткнувшись в заледенелое окно, стала задумчиво глядеть в темную даль. О чем она думала, где, в каких просторах витали ее мысли? Мы можем только догадываться, о чем мог думать ребенок, оставшийся без родителей, всеми позабытый и всеми брошенный, выросший до семи лет в детском доме, но так до сих пор еще и не познавший материнского тепла. У каждого из детей, живущих в этом детском доме, непростая судьба. Вика не была исключением. Когда девочка была еще крохой, какая-то бессердечная мамаша подбросила ее как ненужную вещь к ветхим дверям одного из подъездов города, положив в коробку. А дело было зимой. Стояли лютые морозы (!). Мимо проходил подвыпивший мужичок. Услышав хриплый детский плач, он подошел к коробке, стоявшей у подъезда, и, найдя там еле дышащую малютку, отнес ее в ближайшую больницу. Врачам удалось спасти девочку. В знак этого крошку решили назвать Виктория, что означает «Победа»! Ведь это и впрямь была победа жизни над смертью, милосердия чужих людей над жесткостью родного человека!