Сергей Синякин - Владычица морей

А Иван Мягков, поглядев, как Суровикин ловко в воде руками да ногами машет, сказал угрюмо:

- Хватит забавами промышлять! Товарищи наши уже в большие чины выходят, а мы все еще куклы ладим да играемся в них! Давай, Григорий, пора тебе уже мины маркеловские осваивать.

- Раз надо... - откликнулся казак, от которого пахло хлебной водкой да свежей корюшкой. - За государя нашего любому супротивнику пасть порву!

По наглому глазу его видно было - такой порвет!

Маркеловская подводная мина представляла собой ядро, у которого фитиль, что у обычной бомбы в полете тлел, был надежно упрятан в разъемном корпусе. В центре ядра находился пороховой заряд, который взрывался, чуть истлевал фитиль, и подрывал пистон. Зажигался фитиль, едва дергалась специальная терочка, выступающая из корпуса. Мина казалась безотказною. Не один десяток их был подорван Григорием - сначала на суше, а потом и под водой близ острова Кий, что в Онежской губе.

Когда-то на берег этого дикого острова выбросило безвестного тогда иеромонаха Никиту Минова, сына нижегородского крестьянина, постригшегося в Соловецкий монастырь под именем Никона. В знак своего спасения Никон водрузил на острове святой животворящий крест. Мало того, основал Никон здесь Крестный монастырь, в котором сейчас жили монахи. Давно уже не было в живых Никона, что когда-то стал ближайшим другом царя Алексея Михайловича и патриархом всея Руси. Но каменная трапезная монастыря, сооруженная после Никона близ Надкладезной церкви, под которой монахи брали пресную воду, выглядела настоящей неприступной крепостью. К трапезной примыкал с востока храм Рождества Богородицы с высокой цилиндрической апсидой. К оной же пристроены были настоятельские кельи и погреба с ледниками. Прямо на берегу зеленела обитая тесом кладбищенская церковь.

На окружающих монастырь голых скалах непонятно как гнездились цветы камнеломок - желтые и коричневые. В расселинах рос ягель, а выше стояли молоденькие ели. Изредка меж камней встречалось гнездо гаги: на гагачьем пуху несколько зеленоватых яиц, величиной с гусиное. У берега на камнях да валунах белели морские желуди. А над всем этим высились сосны, прямые, как корабельные мачты.

Взрывы и высоко вздымающиеся фонтаны воды тревожили монахов. Видно было, как бродят они в черных своих скуфьях, давя выброшенных приливом мидий и морских ежей. Монахи складывали руки козырьком и вглядывались в море, но подводку надежно скрывала рыболовецкая шкуна, покачивающаяся на якоре.

- Ишь тараканы, - весело говорил Григорий Суровикин, свесив ноги с борта шкуны и поглядывая на монахов. - Ишь засуетились, бездельники! Боятся бомб-то, боятся!

На поросшей черным курчавым волосом груди его беззащитно светлел серебряный крестик на шелковом черном шнурке.

- Бездельники! - убежденно повторил Суровикин. - Царю-батюшке служить не хотят, вот и отговорки придумывают, де, не наше дело служить царю земному, мы царю небесному служим. Небось в ледниках у них от харча полки ломятся! Курей да свиней держат, рыбку ловят - вон, глядите, сетки сушатся! У-у, жлобы, Стеньки на них нет!

Он плюнул в воду, вобрал в грудь воздуху и хрипловатым, не лишенным приятности голосом пропел:

Пики наточены, сабелька востра, мы купчишку встренули около моста...

С шаткого горба подводки на шкуну взобрался Иван Мягков.

- Ну, как? - спросил он.

Григорий Суровикин подумал и снова плюнул в воду.

- Витка три фитилю добавить надо. Отплыть не успеваю. Шибает сильно!

2. ИВАН И АНАСТАСИЯ

Листва берез была прозрачна и лучиста. Водяника усыпала землю. Черные ягодки глянцево блестели в солнечных лучах. Веточки походили на хвойные. Словно кто-то наломал их с елей и разбросал по всему лесу.

Где-то неподалеку чисто и долго куковала невидимая кукушка.

- Хорошо как, - сказала, не оборачиваясь, Анастасия. - У вас места такие же славные?

- У нас... - Иван подумал. - Леса у нас обширные, грибов много, ягоды разной. Речка тихая течет...

- Грибов да ягод и у нас достаточно, - сказала Анастасия. - Иной раз высыпет грибов, хоть косой коси.

Была она не особо высока - Ивану до плеча не доставала. И ведь что странно - со стороны Мягкову она казалась рослой, а вот рядом очутилась, куда вся ее рослость делась? Шла об руку девчушка, платком наглухо повязанная, только нежное личико с большими серыми глазами и курносым носиком выглядывало. Сарафан на Анастасии голубой, сорочка льняная с вышивками - белая. Сердце Мягкова таяло от нежности и любви, потому и был он малость косноязычен.

Они подошли к прозрачному стремительному ручью, чьи струи с журчанием и легкой пеною неслись меж лобастых коричневых валунов. В прозрачной воде мелькали серебристые бока и темно-синие спинки форелей.

Через ручей перекинулся мостик из круглых ошкуренных жердин. На серединке мостка Анастасия ахнула испуганно, качнулась, но кто бы ей упасть дал - морскою уверенной рукой Иван подхватил женщину сзади, губами почувствовал ткань ее белого платка. Анастасия на секунду прижалась мягкой спиной к мускулистой груди аманта, улыбнулась лукаво, прикрыв глаза, и, отстранившись, с легкостию перебежала мостки. Обернулась, показала Ивану язык и бросилась бежать по тропинке, петляющей меж невысоких елей с нежной голубоватой хвоей. Ивана и уговаривать не пришлось - бросился догонять, придерживая рукой треуголку.

Догнал, обнял, уткнулся носом в русые волосы, выбившиеся из-под платка. Анастасия молчала. Мягков забрал ее личико в ладони, приподнял немного и наклонился, касаясь мягких податливых губ.

- Ах, Иван, - сказала Анастасия, не сопротивляясь.

- Что, Настенька? - Иван пытался поймать ее взгляд, и никак ему это не удавалось.

- Не будет добра. - Анастасия освободилась, опустила голову. - Ничего у нас с тобой хорошего не будет. Уйдешь на войну, а я здесь останусь. Кто я тебе? Не жена, не невеста...

- Что ж ты, Настенька, безглазая совсем? - Иван снова привлек девушку к себе. - Люблю я тебя! Очень сильно люблю!

- Не смейся. - Анастасия освободилась. - Ты кто? Графский сынок. А я? Баба простая. Тебе даже жениться на мне нельзя, никто не позволит.

- Настя! - Иван обнял женщину, ощутил, как дрожит под его пальцами ее сильное тело. - Ну, что ты, глупая?!

- Ничего у нас не получится, Ванечка, - вздохнула Анастасия. - Люди на воде тонут, а вас под воду при жизни несет...

Иван отстранился, строго глянул на женщину. Вот тебе и государственный секрет! Даже женщины знают. Откуда?

- С чего ты это взяла? - притворно небрежничая, спросил он.

- Ох, Ваня, да ваши секреты в Архангельске да Хол-могорах токмо собаки с аглицкими мастеровыми и не знают, - вздохнула Анастасия.