Рэнкин Джилмен - ОПЕРАЦИЯ "ЯМАНАК"

Дверь отошла на полметра и начала закрываться. В голове у него пронеслось: только один, и при этом худой. В то же самое время он начал действовать. Ударом ноги захлопнув дверь и развернувшись, Шеврон швырнул вошедшего прямо на закрывшуюся дверь. Если у него был напарник, то, стреляя через стекло, он попал бы в первую очередь в своего человека.

Вдруг он испытал некоторый шок. Прекрасные шелковистые волосы коснулись его подбородка. Кожа была гладкой, словно мрамор. Все посылки были совершенно неверны для объекта мужского пола. Легкий запах сандалового дерева. Испуганное «ох», приглушенное его рукой, прозвучало мягко и мелодично. Рядом с ним была женщина, причем молодая и ухоженная.

Продолжая зажимать ей рот, Шеврон развернулся, оттащил ее от двери и выждал, считая до пяти.

После короткой борьбы, показавшей, что сопротивление бесполезно, женщина успокоилась. В полумраке ее глаза, блестящие, с огромными зрачками, свирепо смотрели поверх его руки.

Снаружи не слышалось никакого шума. И Шеврон спросил:

– Кто вы? Говорите тихо и примите к сведению: мне совершенно ничего не стоит свернуть вам шею.- В то же время он достаточно красноречиво перенес руку на ее горло.

Возможно, она и была удивлена таким обращением, но это не имело никакого значения; ведь она была просто ничтожной «эй-ты».

– Я могла бы спросить вас о том же. Где доктор Полдано?

Вопрос был задан совершенно искренне и прозвучал убедительно. Было очевидно, что она действительно не знала, что с ним. Но Шеврон был уже заранее предубежден. Только глупец может дважды повторить одну и ту же ошибку. Его пальцы сомкнулись на гладкой шее.

– Задавать вопросы буду я,- прорычал он.- Кто вы? В ее глазах неожиданно отразилась боль.

– Я – доктор Рилей.

– Это о многом говорит мне. А нельзя ли более подробно?

– Четыре-девять-три отклонение семь пять отклонение Роджер девять один, Рилей Доктор.

– Не увиливайте, Рилей.

Пальцы еще немного сжались, и она поспешно добавила:

– Я здесь работаю. С доктором Полдано. У меня только что закончилось дежурство, и я ищу его.

– Почему не воспользовались главным входом, как обычный посетитель?

– Мы друзья. Я всегда пользуюсь этой дверью.

– Любовники?

Она молчала, и только глаза ее говорили, что она ненавидит его. Было ясно, что он попал в самую точку, но тупой иглой. И все же это проясняло один момент – она не знала, что Полдано мертв.

Услышав голоса, Закайо вырос у него за спиной, а из-за плеча Шеврона показался кухонный нож.

– Давайте, я расправлюсь с ним, босс,- и неожиданно продолжил уже совершенно другим тоном: – Мисс Анна. Все в порядке, мистер Шеврон, она не от них. Она бы не причинила доктору вреда. С ней все о'кей. Это доктор Рилей из подразделения. Психоаналитик.

Руки Шеврона безвольно упали вдоль тела – за это высказалось большинство голосов.

– Вы скажете мне, что происходит? – хрипло спросила она, массируя руками шею.- Что ты имел в виду, Закайо? Доктора Полдано ранили?

– Он – мертв,- без обиняков заявил Шеврон.

Это было жестоко, но в то же время так, словно ему, чтобы вскрыть ланцетом собственный гнойник черной желчи, необходимо было ранить кого-то другого. Только в качестве личной терапии это не помогло. Какая-то часть рассудка кричала ему: «Шеврон, ты все время был просто гнидой».

Видимо, это мнение разделяла и девушка, что в значительной мере снизило эффект сказанного. Чувство собственного достоинства и профессиональная любознательность заставили ее перейти в наступление.

– Что за удовольствие вы собирались испытать, сказав это? Может быть, вы ждали, что я зареву или упаду в обморок?

– Я вовсе не собирался поразвлечься. Просто хотел узнать, известно ли это вам.

– Несмотря на то, что я сказала? Вы никогда не верите тому, что слышите? Ну и какой вывод, если мне будет позволено спросить? Выдержала я вашу проверку?

Она ринулась мимо Шеврона к кровати, словно собиралась сесть на нее, потом остановилась в задумчивости и направилась к сундуку.

– Это четыре вопроса убедили меня на девяносто девять процентов, но существует один процент, что в этом деле замешаны некие заинтересованные лица.

Анна Рилей остановилась перед сундуком, положила руки на крышку и склонила голову. Завитки черных как вороново крыло волос упали вперед, закрыв все лицо, кроме мягко очерченного подбородка. Ее голос прозвучал достаточно твердо, хотя было видно, что самообладание давалось ей с трудом, благодаря постоянной тренировке воли.

– Я бы хотела взять этого окапи. Мы купили его вместе, когда путешествовали по стране. У меня дома есть точно такой же, а теперь их будет пара.

– Пожалуйста. Вы можете также привести в порядок его личные вещи и подготовить их к отправке. Вы знаете, что надо делать?

– Никого нет. У него не было семьи.

Это простодушное заявление словно эхом отразилось в голове Шеврона. Оно могло бы стать подходящей эпитафией для любого из департамента. Ничто не могло являться залогом успеха. Они – бросовый материал, не представляющий ценности. С другой стороны, они должны быть неуязвимы. У каждого была какая-то страсть, которая наполняла смыслом их суровую жизнь. Для Полдано – это был преданный друг в лице девушки по фамилии Рилей. А для Паулы он был пустым местом.

У Полдано в этом плане дела обстояли лучше. Все ясно и просто, и наилучшим образом, каким возможно в обоих мирах, если только это можно сказать про человека, напоровшегося на гарпун.

– Он был сегодня на берегу. Вы не знаете, кто вероятнее всего мог находиться рядом? – спросил Шеврон.- Почему, к примеру, вы не пошли с ним?

Анна Рилей отвернулась от сундука, прижав к себе окапи обеими руками. На щеке две ямочки, изящная походка подчеркивала соразмерность и хорошие пропорции. Она не пользовалась своими достоинствами. Не скрывала и не выставляла их напоказ, как и подобает хорошему психологу, а просто считалась с существующим порядком вещей.

– Он был членом клуба «Аквалайф», в Аккре. У них есть своя база на эспланаде, где члены клуба хранят свое снаряжение: комнаты с одежными шкафчиками, клубное помещение, ресторан. Чад собирался отправиться туда. Мы не можем… не могли часто ездить вместе, потому что распределили между собой работу здесь, в подразделении. Когда проводятся опыты, один из нас обязательно должен присутствовать. Ехать туда сегодня он не особенно желал, но сказал, что возникли определенные затруднения и ему необходимо быть поблизости на всякий случай.

Итак, даже Полдано не смог остаться в стороне от всего. Не сообщая ни слова о происходящем, он все же был вынужден довериться своему напарнику. Вагенеру это бы совсем не понравилось.