Борис Руденко - Заключение в Эдем

— Сотрудничество — наш девиз. Взаимное и равноправное. Мы искренне рады, что большинство населения осудило неверный путь, на который встали эти люди. Они нуждаются в отдыхе и серьезном лечении. Инспекция Порядка позаботится о них в соответствии с высокими принципами гуманизма. Мы высоко оцениваем вашу преданность идеалам Единения и Прогресса.

Продекламировав это, машина взмыла вверх и исчезла.

— Они шутить не любят, — сказал Директор, глядя в небо из-под ладошки. — Если кто не понимает важности, не осознает, так поймет, когда полечат. Ну ладно, пошли, что ли?

Они дружно двинулись по тропинке к поселку.

— Чегой-то я не пойму. Директор, — тихонько сказал Рыжий. — Кто же их сейчас сгреб? Инспекция или сами Далекие Друзья?

— А тебе не все равно? — ответил Директор. — Главное, что сгребли, ты это запомни покрепче и не спрашивай пустое.

Рыжий увял и затерялся в арьергарде.

— Стой! — воскликнул Никотин. — А четвертый то удрал! Молодой-то!

Директор ненадолго задумался.

— Ну и пусть. Он из них самый сопливый. Наверное, так перепугался, что штаны запачкал. Но если кто его увидит — сразу сообщите мне. Ему тоже не мешает полечиться.

Согнувшись, подбежал Ключник:

— Ты уж не забудь. Директор: холодильник мне нужен голубой, с музыкой, и чтоб как у тебя по стенкам живые картинки гуляли. Обещал ведь, когда сюда шли…

ЛЕС защитил его, остановив полет серебристых стрелок. Пронзая листья, скользя по ветвям, стрелки теряли силу, сбивались с полета. Лишь одна из них легко царапнула незащищенную кожу у щиколотки. Он не заметил этой царапины — Эри продирался сквозь подлесок, оставивший немало таких же отметин на коже.

Когда бежать стало невмочь, Эри рухнул на мягкую подстилку из мха и высокой тонкой травы. Только здесь он почувствовал легкое онемение правой ступни.

Он не придал этому значения — мало ли что, пройдет. Главное — погони не было.

Не торопясь, он осмотрел карабин. Магазин был пуст, и Эри подосадовал, что не может узнать результатов своей торопливой стрельбы. Он сунул руку в карман и вытащил россыпь патронов. Их оставалось всего шесть. Эри вставил их по одному в магазин и передернул затвор.

Это прибавило уверенности. Теперь можно идти дальше. Правда, он не решил пока, куда он пойдет, но сначала надо выйти из леса.

Легко опершись о землю прикладом, он вскочил — нет, попытался вскочить — и тут же рухнул наземь. Он не испытывал никакой боли и потому не понял причины падения. Изумился только внезапной немощи. Тут же попробовал встать еще раз, теперь уже осторожнее, и все стало ясно. Правой ноги он совершенно не чувствовал — будто не было ее вовсе.

Он вспомнил о стрелках, задрал штанину и внимательно осмотрел кожу. Той самой царапинки он не нашел. Она ничем не отличалась от остальных. Возможно даже, она была наименее заметной.

Он помассировал ногу, но бесполезно. Нога не слушалась. Он совершенно беспомощен.

Он достал нож, подполз к тонкому деревцу с развилкой и сделал подобие костыля.

Идти было трудно. Костыль утопал в податливой лесной прели, и несколько раз Эри падал. Он часто ощупывал бедро, опасаясь, что паралич разовьется выше.

Примерно через полчаса у него закружилась голова, но он решил, что это просто от усталости. Затем головокружение усилилось, рот пересох. Каждый шаг давался с трудом. Сознание меркло постепенно, как вечерний свет.

Эри упрямо ковылял вперед, не зная, куда и зачем он идет, и очень удивился, когда лес вдруг раскрылся, явив взору невысокий палисад из сухих тонких палок. Это было последним, что запомнил Эри перед тем, как выронил костыль и мягко повалился лицом вперед.

ПОСЛЕ всех событий первым утешением для Директора явилось то, что он успел домой как раз к обеду. К своему удивлению, он обнаружил за столом сына, что в последние месяцы случалось нечасто.

Сын — худой долговязый подросток — более всего походил на птенца, выпавшего из гнезда преждевременно, но по собственной воле. Он кончил обедать первым и боком вылез из-за стола.

— Я пошел, — объявил он ломким баском.

— Куда же? — поинтересовался Директор.

Сын нервно дернул плечом.

— Мне нужно, — сказал он, глядя в пол.

— Ему нужно! — повторил Директор, ощущая, как на него накатывает волна раздражения. — Хоть бы раз предложил матери по дому помочь! Вот огород две недели не полот.

— Так пришли огородную машину. Тебе же можно без очереди, как Директору. Машина все сделает.

— Огородную машину! — с торжественной грустью повторил Директор. — Человек сделает одно, огородная машина другое. Ты это хорошо знаешь. Пришли машину! Отец всегда должен. Трехбатарейый вездеход — достань! Лицензию — рыбку половить с дружками — давай! Но ведь когда-то нужно подумать и об ответственности!

— Мне ничего не нужно, — тихо сказал сын.

— Мать из сил выбивается, пытаясь сделать из тебя человека! У тебя есть все, что только можно пожелать!

— Так я пойду, папа, — сказал сын.

— Иди. Но — на огород.

ЭРИ с трудом разлепил веки и вновь зажмурился. Солнце било прямо в глаза. Тело налилось тяжестью, но теперь оно подчинялось командам мозга, только слабость оставалась, сильная слабость, от которой тоненько звенело в ушах. Без сознания он был часа два, не больше — солнце стояло еще довольно высоко.

Эри повернулся на бок, готовясь подняться, и замер. На него в упор смотрел подросток со странной смесью острого любопытства, изумления и опаски.

Скорее машинально, чем из опасения, Эри положил ладонь на ствол карабина. Парень проследил взглядом его движения без особого беспокойства.

— Это ружье? — спросил он.

Эри промолчал. Потом сел, с некоторым усилием подтянув ноги.

— Да, — сдержанно ответил он наконец. — Это карабин.

— Никогда не видел настоящего оружия, — сообщил подросток.

— И я тоже… до недавнего времени.

— А ты… Ты тот, кто сегодня убежал. Один из тех четверых. Зачем вы хотели поджечь склады?

— Кто тебе это сказал?

Подросток неопределенно пожал плечами:

— Все говорят… Отец матери рассказывал.

— Мы не собирались жечь склады. Они, кстати, делаются из негорючих материалов.

— Тогда зачем тебе ружье?

— Как тебе сказать… Мы надеялись, что стрелять не придется.

— Я слышал ваши выстрелы, — перебил подросток. — Как будто колотят доской о доску. Ты знаешь, мы тоже хотели склады сжечь.

— Кто это мы?

— Так, с ребятами… В общем, это неважно. Ужасно противно смотреть, как все трясутся из-за своих очередей за Всевозможными Благами. В горло готовы друг другу вцепиться.

— Как тебя зовут? — спросил Эри.

— Мирто. А тебя?