Гавриил Бирюлин - Море и звезды

Однажды утром они с Таней поехали в Институт синтетических материалов. Там обсуждался вопрос о технологии массового производства полимеров для изготовления плотов. К этому времени сотрудники инсгитута разработали целый комплекс технологических схем. Наилучшей была признана схема Западно-Сибирской Академии наук. Докладывала о них стройная, худенькая девушка-инженер Наташа Эрастова. Павлу было приятно встретиться в этом высоком зале со своей знакомой по Сибири, застенчивой Наташей. Она расхаживала на узком возвышении перед экраном, на котором одна за другой появлялись сложные схемы, то и дело вспыхивал яркий узкий лучик фонарика-указки. Наташа с увлечением говорила:

— Затраты энергии на производство одной тонны полимера ничтожны, основная энергия, как во всяком фотосинтезе, будет возникать из сложных лучей, а само вещество из атмосферы плюс небольшое количество из природных газов или угля…

Наташа любила яркие платья, комбинезоны и плащи, но сейчас была одета в строгий костюм темного цвета, гладко причесана. Пожилые химики внимательно выслушали ее доклад и одобрительно закивали головами. Правда, некоторые из них знали о работах ученых Сибири и до доклада.

После совещания Таня, Наташа и Павел гуляли по залитой солнцем широкой улице, зашли в зимний сад «Золотой Рог».

— Ну что же, Павел, — сказала Таня. — Дело у нас налаживается. Подобраны материалы, созданы планы селекции растений, решены технические проблемы. Можно приступать к завоеванию океана.

— Для эффективной работы аппаратуры нам, очевидно, придется устраиваться где-то в экваториальном поясе или близко к нему… Люблю тепло, — засмеялась Наташа.

— Это серьезно? — спросил Павел.

— Конечно, чем больше солнца, тем больше продукции, и тут уж ничего не поделаешь.

Павел задумался. Из Владивостока он несколько раз говорил с Гердой по телефону, и ему ни разу за время работы не пришлось побывать в Москве. Что же будет дальше?!

Таня будто подслушала его мысли и мягко заговорила:

— Давным-датано, когда женщина была только женой и матерью, она жила в доме своего мужа. Когда муж уходил на войну или в море, она терпеливо дожидалась его. У нее ведь не было никакой специальности и не было никаких интересов, кроме интересов семьи. Но с ростом техники и изменением социальных условий женщина стала работать, и к концу XX века роль женщины в технике, науке и промышленности сравнялась с ролью мужчины. Самые счастливые браки были между людьми одной специальности. С одной стороны, к этому приводило и приводят совместные годы учебы, а с другой-совместная работа. И это мне очень нравится, у людей создаются общие интересы. И я, — за ключила Таня, — уж если и выйду замуж, то только за океанолога.

— Вы извините меня, Таня, но вы городите чепуху, — возмутилась Наташа. — Люди должны жить вместе только тогда, когда они любят друг друга, и совсем ни при чем здесь работа и учеба. Если мне нравится океанолог, а я химик, то как быть? Да и откуда вы взяли такую статистику?

— Какие страсти таятся в холодной Сибири, — засмеялась Таня. — А как вы думаете? — обратилась она к Павлу.

— Я думаю, что мне, пожалуй, следует слетать в Москву.

— Вот это правильно! — воскликнула Наташа и уже совсем тихо повторила:-Да, это правильно.

…В тот же вечер Павел оказался в Москве. Герда была дома и, как показалось сначала Павлу, встретила его и радостно, а вместе с тем отчужденно. Она стала еще прекраснее. Ее выступления в театре сопровождались большим успехом. Но, как всегда, ее энергии хватало и на другие дела. Теперь она неожиданно увлеклась астронавтикой.

Природа щедро одарила Герду, но склонности к решению трудных штурманских задач межпланетных полетов у нее не было. Однако в ее рабочей комнате вся стена была заполнена фотографиями внеземных картин. Тут были и снимки Земли с высоты 5000 километров, и Луны с расстояния в 100 километров, и многое другое. Единственными «земными» были фотографии волевого мужского лица, снятого то в шлеме астронавта, то просто с гладкими, зачесанными назад волосами над высоким лбом и задумчивым взглядом серых глаз.

— Ну, как ты там живешь, — спрашивала Герда, — ты знаешь, я по-прежнему занята 18 часов в сутки. Когда работаешь — сердце молчит, думаешь о том. что делаешь. Ведь жить так интересно! Создаешь столько прекрасного! Но, когда я одна, приходит тоска. Я… я даже плачу. Вот что ты наделал!

Он засмеялся, но вместе с тем ему стало жаль Герду. Во Владивостоке и прекрасный театр, и океан.

Но кто может убедить женщину, что она неправа?..

— Ну что ж, — сказал, наконец, Павел, — чем горше разлука, тем радостнее встреча. Наша любовь с нами…

Утром следующего дня Герда и Павел поехали в Кропоткинский плавательный бассейн. Это старинное сооружение было модернизировано; под прозрачным куполом, перекрывающим весь бассейн, росли кокосовые пальмы, экзотические цветы и действовала установка, имитирующая океанский накат.

— Вот, — смеясь говорила Герда, — зачем придумывать плавающие острова в океане, когда можно сделать кусочек океана в Москве.

— Эх, — в тон ей ответил Павел, — вот этого-то я и не знал. Надо было бы тебя послушать в свое время. Ну, ладно, поверь мне, на одном из островов мы непременно построим театр оперы и балета.

Герда затащила Павла в планетарий. Там они посмотрели объемный фильм об очередном рейсе ракеты, доставившей с Луны груз плутония.

Павлу это было не очень интересно. Он признавал, что все это действительно грандиозно, но он любил растения, а места им в космическом пространстве не находил. Герду это не на шутку рассердило.

— Как ты можешь так рассуждать! Ведь уже давно ведутся опыты по разведению культурных растений на наших больших спутниках. Астроботаника действительно большая наука, она вышла на широкую дорогу. Вот, Павел, где твое будущее! Бросай ты свои острова. Это, знаешь ли, сделают твоя друзья из Владивостока. Твоя идея хороша, но она слишком приземлена.

— Пусть там делают свое дело, а мы-мы будем украшать нашу планету. Пусть она будет самой красивой во Вселенной и на ней будут жить самые счастливые люди.

— Посмотри кругом, все стремятся увидеть новые планеты, а ты-ты рассуждаешь как в древности хозяин собственного дома. Земля должна быть самой прекрасной-это несомненно, но нужно распространять жизнь и вокруг Земли.

Так они спорили, стараясь разобраться в cвoем отношении к миру. Но что-то разделяло их, и было ли это «что-то» сильнее их чувства, никто из них не знал.

В один из вечеров, когда Герда была в театре, Павел дома читал новые журналы и натолкнулся на статью, посвященную проблеме полета вокруг Солнца. Статья была обстоятельной. Чувствовалось, что автор глубоко предан своей идее. В начале статьи был помещен портрет автора с надписью: «Астронавт Виктор Орлов». Взглянув на стенку, увешанную фотографиями, Павел убедился, что лицо в журнале и на многочисленных фотографиях в комнате Герды одно и то же.