Александр Винник - Сумерки Бизнесонии

— Здесь болит? Нет? Ясно. Здесь болит? Нет? Так-так. Здесь? Болит! Все ясно. Вот вам рецептик: десять капель три раза в день. На ночь поставите горчичник… Как рукой снимет.

Улисс видел в любом пациенте особый случай, ибо каждый человек своеобразен и болеет по-своему. И ему хотелось найти самое верное средство лечения. Нерешительность и простодушие, принимаемые за незнание, отпугивали пациентов от доктора Хента.

…Звонки в частную клинику Хента раздавались все реже. Дела молодого доктора пошли хуже. И Лайга Моунт стала проявлять недовольство.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вдобавок ко всему Улисса отвлекала работа в лаборатории над «Возбудителем таланта».

Нужно заранее сказать, что честь открытия препарата принадлежит не Улиссу Хенту. И он, собственно, никогда не присваивал себе этого открытия, хотя во всех документах, связанных с производством и применением препарата, упоминалось только имя Улисса Хента.

Открытие, конечно, принадлежит профессору Умбийского университета Кальду Милоти. Улисс одно время работал в его лаборатории. Профессор вначале почти не замечал молодого лаборанта, но потом все чаще стал задерживаться возле него во время утреннего обхода лаборатории.

— Ну чем мы сегодня занимаемся? — спрашивал он обычно.

Лаборатория изучала влияние различных лекарств на органы чувств. Под наблюдением Улисса находилась группа человекообразных обезьян и собак, которым вводились различные дозы брома и кофеина.

На вопросы профессора Улисс отвечал предельно сжато, стараясь ни одним лишним словом не задерживать ученого. Но иногда речь его становилась несколько запутанной, и профессор догадывался, что произошло что-то необычное, взволновавшее лаборанта.

— Вообще, все в порядке, господин профессор. Обезьяны чувствуют себя хорошо, вполне хорошо. Они едят нормально… овощи, фрукты. Им дали, как вы сказали, двойную порцию сахара… И жидкостей принимают достаточно. Только Бетти… У нее сегодня увеличилось отделение слюны. На полтора кубических сантиметра.

— Бетти что вводили?

— Кофеин.

— Правильно. Кофеин, как вы знаете, усиливает возбуждение. Опыт подтверждает это. Поэтому Бетти в ответ на тот же звуковой сигнал отделяет больше слюны. У собак, которым введен кофеин, теперь должно усилиться восприятие звука. А вот собаки, принявшие бром, будут более точно различать тона, потому что бром усиливает способность анализирования, дифференцирования, различения.

Профессора привлекали в молодом лаборанте наблюдательность, живой ум, добросовестность и тщательность, с которыми он выполнял порученное дело, и в то же время страстное увлечение экспериментами.

— Без страсти нет науки, — говорил профессор. — В науку нельзя приходить, как на службу, — отсидел положенное и ушел. Науке надо отдаваться всей душой.

Улисс проработал у Милоти недолго — всего около года. По требованию Лайги, ставшей в то время его невестой, он покинул лабораторию и занялся частной врачебной практикой. Изредка он встречался с Милоти. Встречи эти всегда оставляли у него осадок горечи и тоски по чему-то очень дорогому, но безвозвратно утраченному.

— Ну, чем мы сегодня занимаемся? — спрашивал профессор при встречах, словно они по-прежнему находились в лаборатории.

— Чем занимаюсь? — смущался Улисс. — Да вот… частной практикой.

— Это хорошо, — говорил Милоти, но слова его звучали не как одобрение, а как утешение. — А я все с обезьянками. Люблю это дело.

— И я полюбил, — со вздохом признавался Улисс. — Дни и ночи проводил бы в вашей лаборатории.

— Так в чем же дело?

Улисс старался не глядеть профессору в глаза.

— Не могу. Женился. И… в общем, стыдно и говорить.

— Жаль! А я уверен, что из вас вышел бы солидный ученый. У вас есть то, что требуется для науки: аналитический ум, наблюдательность и… честность. О, дорогой мой, честность — это обязательное условие настоящего успеха в науке. Грязными, нечестными руками можно занести в науку страшные микробы мертвечины.

Однажды Улиссу позвонили по телефону. Он услышал взволнованный женский голос:

— Вас очень хочет видеть профессор Милоти. Приезжайте, пожалуйста. Только сейчас же… ему плохо…

Пятнадцать минут спустя Хент был уже у двери дома Милоти и нажал кнопку звонка. Ему открыла девушка. Улисс заметил глубокие черные глаза, слегка раскосые, со вздернутыми бровями, смуглую кожу лица. И удивительно яркие, но не накрашенные губы.

— Вы господин Хент? — спросила девушка. И, не дожидаясь ответа, торопливо сказала:

— Пойдемте, пожалуйста.

Улисс поспешил за ней.

Профессор лежал на широкой тахте в своем кабинете, лицо его, вытянутое, бледное, избороздили морщины. Седые, редкие волосы серебристой паутинкой разметались по подушке.

— Что с вами? — спросил Улисс, подходя к Милоти. — Вызывали врача? — обратился он к девушке.

— Нет, врача уже не нужно, — сказал больной. — Я сам достаточно опытный врач, чтобы определить бессилие медицины в таких случаях… Мне осталось уже немного. Садитесь, Хент. И ты оставайся, Эли. Садись тоже. Это — дочь моя, познакомьтесь.

Улисс пожал руку Эли. Девушка пододвинула к постели больного отца два кресла и села рядом с Улиссом.

— Я скоро умру, — слабым голосом сказал Милоти. — Слушайте, Хент, и постарайтесь все запомнить. Даже то, что покажется вам сейчас недостойным внимания…

Приступ кашля заставил Милоти замолчать. Он долго не мог успокоиться.

— Подай мне синий флакон, — попросил он.

— Не надо, папа, — взмолилась Эли. — Это же вредно, ты сам знаешь.

Кашель не давал Милоти говорить.

— Подай, Эли, флакон, — сказал он строже. — Сейчас уже все равно… Отсчитай двадцать капель.

Эли взяла со столика синий флакон и дрожащими руками начала отсчитывать капли. Улисс механически считал за ней: одна, две… пять… десять…

Эли перестала считать и умоляюще взглянула на отца:

— Довольно, папа.

— Еще!

Эли отсчитала еще десять капель и, долив в стакан воды, подала отцу. Он выпил, поморщился.

— Теперь лучше, — удовлетворенно сказал Милоти.

Лекарство подбодрило его, он перестал кашлять и заговорил ровным голосом.

— О наследстве моем… — сказал он, обращаясь к Улиссу. — Деньги и ценности я завещаю дочери. Я знаю, вы не нуждаетесь в этом. Мне сказали, что вы женились на дочери миллионера. Это… важно, — произнес он с ударением на последнем слове. — Кроме всего остального, вы наблюдательны, умны, честны… Однако деньги могут помешать в том деле, о котором я вам хочу рассказать.