Марина Наумова - Констрикторы

- Сорок четвертый размер, - подтвердила Альбина.

- Заметно... И голышом ведь не покажешься... Кроме того, похоже, что я уже опоздал. Четырех отделений уже нет... А "замедленных", прости, все же наверное больше... Лучше рассчитывать на худшее.

При этих словах "тихий" окончательно помрачнел, и хотя причин для этого было более чем достаточно, Альбине показалось, будто в этот момент он вспомнил что-то. Что-то неприятное и очень личное...

- Так что нам делать? - прервала девушка начавшуюся было паузу.

- Хотел бы я это знать... - уже другим тоном откликнулся он, и неожиданно напрягся, вглядываясь куда-то за ее спину. Тотчас тревога передалась и девушке: Альбина вскочила, разворачиваясь на ходу и в следующую секунду "тихому" заложило уши от прорезавшегося наконец отчаянного визга.

Из чердачного окна медленно вылезала голова пустовзглядого душителя в футболке.

5

- Совершенно не понимаю, - пожаловался Рудольф неизвестно кому: в кабинете сейчас больше никого не было, - что случилось с нашей междугородкой...

Ему не нравилось сегодняшнее утро, как не нравилась и переполняющая метро пустота - можно было подумать, что все должностные лица сговорились сегодня устроить массовый прогул а то и объявить забастовку и только его, да еще вахтера, забыли предупредить о своих намерениях. Кроме того, вчерашний разговор с Альбиной о страхах, затишье и равновесие в природе то и дело выскакивал из памяти, невольно заставляя выискивать вокруг себя приметы "надвигающейся грозы". Напрасно Рудольф старался успокоить себя тем, что не стоит придавать значения словам милой, но слишком нервной девушки с богатой фантазией. Заодно он подумал и о том, что неплохо бы было свозить Альбину на море: перемена обстановки наверняка отвлекла бы ее от столь мрачных (и заразных к тому же) фантазий да, самое время было подумать ему о медовом месяце, а телефонный разговор с начальником можно и отложить, тем более, что и звонить, собственно, Рудольф собрался только потому, что не знал, чем заняться на опустевшей вдруг работе.

Подумать всерьез об отпуске он так и не успел: в дверь постучали.

- Открыто, - отозвался он.

- К вам можно? - прозвучало в ответ, затем дверь распахнулась, и на пороге возникла совершенно незнакомая ему молодая женщина в сильно расклешенных черных брюках.

- Заходите, - не особо приветливо пригласил ее Рудольф. - Вообще-то сегодня не приемный день, но, быть может, мне удастся быть вам полезным...

- Итак, - гостья сощурившись изучала комнату, и, когда ее взгляд останавливался на Рудольфе, он начинал чувствовать себя всего лишь частью здешней обстановки: никогда прежде на него не смотрели вот так. - Значит, я разговариваю с председателем постоянно действующей комиссии по организации досуга и культурно-зрелищных мероприятий?

- С его заместителем, - поморщился, поправляя, Рудольф. Название собственной должности удручало его своей несолидностью: гораздо приятней не уточняя: "Работаю в мэрии". - Так вы по какому вопросу?

Она энергичной походкой пересекла кабинет, не дожидаясь приглашения опустилась в кресло, небрежно закидывая ногу за ногу, и довольно улыбнулась.

- Вообще-то я не к вам. - Ее черты были слишком выразительными и резкими, чтобы их можно было назвать красивыми, то же касалось и ее несколько чрезмерной артикуляции. - Я из "приятеля". Э.Светлая, слышали про такую?

Рудольф приподнял бровь: до него не сразу дошло, что речь идет о популярном бульварном журнале, а вторгшаяся в кабинет незнакомка принадлежит к журналистской породе.

- Я вас слушаю.

- Вы не очень заняты? - Э.Светлая, достала из замшевой сумочки пачку сигарет (Рудольф мимоходом успел удивиться - почему она не начала с блокнота или микрофона), и закурила, затягиваясь по-мужски глубоко. - Дело в том, что в столице появились слухи, что у вас в городе свирепствует какая-то совершенно жуткая эпидемия. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Эпидемия? - искренне изумился Рудольф. - Впервые слышу. С чего вы это взяли?

- Говорят, - одновременно лихо и хитро прищурилась репортерша. - А точнее, как раз вот это точно установлено: на медицинской в столице произошел довольно крупный скандал, после которого всеми уважаемый профессор Канн, труды которого по достоинству оценены у нас и за рубежом еще со времен исторической победы над эпидемией СПИДа, - казалось, молодая женщина перескочила на чтение по памяти давно заученного текста, трагически погиб в автомобильной катастрофе.

Она произнесла эту непростую фразу на одном дыхании ни разу не сбившись. Рудольф уже собирался отметить это вслух, но вдруг в ровную речь Э.Светлой вторгся совсем другой голос. Даже не голос - воспоминание, но прозвучал он настолько отчетливо и громко, что Рудольфу подумалось, что он слышит его наяву.

"...И нет происшествия, более значительного, чем падение кирпича перед носом у кошки..." - в каждом слове Альбины звучало затаенное отчаянье...

- ...И этот профессор сказал, что у нас эпидемия, - неизвестно кого из них перебил Рудольф, строго глядя на журналистку. - Вот что, уважаемая Э.Светлая, или как вас там... Я не знаю что за слухи ходят у вас в столице и не хочу знать. Мне лично ни о чем подобном не докладывали. Но, надо полагать я был бы в курсе, случись у нас что-либо из ряда вон выходящее... - он собрался было попросить ее уйти, но неуловимая тревога, вновь ожившая где-то на периферии сознания, почему-то запретила ему сделать это. Во всяком случае до тех пор, пока он не узнает об этих слухах все. - И что действительно пишете о таких вещах в своем журнале? Эпидемии, слухи, трагические гибели...

- Ну, - новый взгляд Э.Светлой можно было назвать даже кокетливым. Сперва мы такие слухи проверяем, потом консультируемся с представителями министерства общественного мнения, в какой форме лучше подать материал, и не является ли он вредным, и только потом публикуем... Например, о трагической гибели Канна мы сообщали только то, что наша медицина понесла в его лице большую утрату... Сами понимаете - никому не выгодно поднимать шум вокруг его имени: это же не эстрадная звезда, для которой доля скандальности просто необходима. Ну а уже потом до нас дошли слухи об эпидемии, и мне поручили поехать разобраться на месте и составить опровержение.

- И как, слухи легко опровергаются? - саркастически поинтересовался Рудольф.

- Не знаю, - Э.Светлая махнула в воздухе сигаретой, рассыпая во все стороны искры. - Мне не нравится, что в мэрии, кроме вас, я никого не нашла. Сейчас не время летних отпусков... Или я ошибаюсь?

- Время... ведь все-таки лето? И какого подтверждения вы хотите - что все в порядке? Как раз то, что люди позволяют себе не быть на работе, говорит о том, что она настолько отлажена, что не требует их присутствия... - при этих словах Рудольф ощутил что-то вроде оскомины. Почти тоже самое он говорил Альбине... И почти тоже самое волновало ее. Но остановить поток слов он уже не мог, и они продолжали ползти, неудержимо, как ледник, хотя внешне так же неторопливо. - Если бы что-то случилось, здесь находились бы все, по коридорам носились бы встревоженные толпы, по телефону невозможно бы было никуда дозвониться... - он осекся и замолчал.