Лайон де Камп - Королева Замбы

По крыше трактира утомительно барабанил дождь. С основными блюдами покончили, и трактирщик принес большой желтый фрукт. Десерт оказался весьма неплохим.

После ужина Виктор приступил к делу:

— Примерно десять десятиночий назад через Аворд мог проезжать мужчина, следовавший к Росиду. Не видел ли его кто-нибудь?

— Меня здесь тогда не было, — сказал Кам.

— А как он выглядел? — поинтересовался Фарра.

— Примерно моего роста, но менее массивный. С ним ехала смуглая девушка. Вот их портреты, — он извлек из котомки карандашные наброски.

— Нет, я тоже не видел, — Фарра мотнул головой. — Астератун, ты не встречал таких?

— Нет, — отозвался трактирщик. — Кто-то сбежал с вашей девушкой, господин Кавир? А?

— С моими деньгами, — поправил его Хассельборг. — Я зарабатываю на жизнь рисованием, а этот плут забрал свой портрет и смылся, не заплатив. Если я его поймаю... — он хлопнул по рукояти меча, стараясь придать своему жесту побольше воинственности.

Все захихикали, а Кам осведомился:

— И вы едете в Росид рисовать новые картины в надежде, что на сей раз вам заплатят?

— Вообще-то, да. И у меня есть рекомендации.

— Надеюсь, вам повезет больше, чем тому трубадуру в прошлом году, — почесывая живот, хмыкнул Фарра.

— А что с ним случилось?

— О, дашт проникся убеждением, что этот малый — шпион Микарданда. Понятное дело, никаких оснований на то не было, просто наш добрый Джам смертельно боится шпионов и убийц. Бедняга музыкант кончил тем, что его съели на играх.

Виктор судорожно сглотнул, и мысли его понеслись вскачь. Действительно, Гоиш упоминал, что в некоторых городах Кришны народ предпочитает развлекаться по древнеримскому образцу.

Он допил оставшуюся в кружке жидкость, отчего в голове слегка зашумело. Итак, прежде чем начинать поиски беглецов следует найти хорошего законоведа. Если таковой вообще имеется в стране, живущей по принципам средневековья, когда феодал (по-местному — шерг) обладает правом суда, правом миловать или казнить.

— Извините, — сказал Хассельборг, отодвигая табурет и вставая из-за стола, — устал за день.

— Конечно, конечно, любезный зер, — согласился Кам. — Надеюсь, вы встанете утром не слишком рано, так как мне хотелось бы еще порасспросить вас о далеких краях.

— Там видно будет, — не стал он ничего обещать. — Да ниспошлют вам звезды спокойную ночь.

— Да, господин Кавир, — вспомнил вдруг Фарра, почесываясь. — Астератун отвел нам вторую постель справа от лестничной площадки. Занимайте середину, а мы с Камом позже пристроимся по бокам. Постараемся вас не разбудить.

Когда Виктор переварил эту информацию, то чуть не выпрыгнул из собственной шкуры. Мысль о необходимости провести ночь в одной постели с этими доисторическими животными повергла детектива в ужас. Он отвел трактирщика в сторону и заявил:

— Послушайте, милейший, я заплатил за постель, а не за ее треть.

Тот принялся возражать. Потребовались ссылки на бессонницу и добавочные четверть карда, чтобы после длительного спора Хассельборг получил-таки постель в свое личное распоряжение.

На следующее утро он поднялся задолго до того, как проснулись остальные постояльцы, так как не привык еще к медленному вращению этой планеты. Завтрак состоял из плоских безвкусных лепешек и кусочков чего-то мясного. Запив водой пригоршню таблеток, Виктор закутался в плащ и вышел под моросящий дождь.

Фарун выглядел обиженным тем, что его запрягли и выгнали из теплого стойла в непогоду. Он постоянно негодующе оглядывался на хозяина и упрямо тащился еле-еле. Пришлось ужалить его кнутом.

Хассельборг размышлял над вчерашним разговором. Вопросы Кама казались подозрительными, словно тот хотел вывести собеседника на чистую воду. И эта история про несчастного трубадура… Интересно, было ли у него рекомендательное письмо?

Последняя мысль вызвала неприятные ассоциации. Гоиш, щеголяя эрудицией, частенько цитировал Шекспира. И в «Гамлете», кажется, имеется эпизод, где кто-то кому-то дает рекомендательное письмо. А в письме — распоряжение: «подателя сего немедленно казнить».

Внезапно Виктору очень захотелось узнать, что таится под печатями в послании к дашту Руза. Но нельзя, а вот когда он доберется до Росида...

Хассельборг мрачно поглядел на небо. Дождик прекратился, и солнце время от времени выстреливало из-за облаков желтым лучом. Ну, что бы ни было дальше, сейчас он, по крайней мере, избежал смерти от воспаления легких.

Он непрерывно погонял Фаруна, стремясь поскорее добраться до цели, но около полудня по здешнему времени решил дать отдых себе и айе. Привязав его к кусту, Хассельборг уселся на удобном валуне и достал стряпню трактирной кухарки. Дорога шла по холмистой равнине, поросшей невысоким кустарником. Вокруг него жужжали мелкие летучие твари, у самых ног прошмыгнуло какое-то создание, похожее на сухопутного краба, невдалеке паслось стадо шестиногих животных.

Виктор слегка задремал и в облаках ему мерещилось лицо Александры, когда негромкий дробный топот вернул его с небес на землю. По дороге приближалось двое всадников на горбатых четвероногих скакунах. Металлические доспехи позвякивали при езде, тонкие копья смотрели в небо, словно радиоантенны.

С внезапно вспыхнувшей тревогой он подправил меч и кинжал, хотя у него как у новичка мало шансов против двоих латников. Правда, те походили скорее на солдат, чем на разбойников, но в подобной стране граница между теми и другими могла быть весьма зыбкой.

Всадники остановились, и один из них спешился, приказав своему скакуну опуститься на колени. Хассельборг поздоровался:

— Добрый день, зеры. Да хранят вас звезды. Я — Кавир бад-Матлум.

Спешившийся воин обменялся коротким взглядом со своим спутником и направился к Виктору.

— Вот как? Какого ты звания?

— Я художник.

— Говорит, что художник, — бросил латник через плечо и снова повернулся: — Простолюдин, да?

— Да, — ответил Хассельборг и тут же пожалел об этом. Если эти парни настроены враждебно, то следовало бы назваться гармом, то есть рыцарем.

— Простолюдин, — крикнул спешившийся своему спутнику. — Хороший у тебя айя.

— Рад, что он вам нравится.

Виктор уже немного научился понимать выражение лиц кришнян, и улыбка воина показалась ему скорее хищной, чем дружелюбной. И худшие ожидания оправдались.

— Очень нравится. Отдай-ка его нам.

— Что? — Хассельборг инстинктивно потянулся к пистолету и только мгновенье спустя вспомнил, что любимого оружия с ним нет.

— Что слышал! Выкладывай также свой меч, кинжал, все деньги, какие есть. И благодари свою счастливую звезду, что мы оставляем тебе одежду.