Роджер Желязны - Дилвиш Проклятый (сборник)

— А теперь ты в этом уверена?

— Да, — она рассмеялась. — Я слышала, что ты учишься. Это правда?

— Правда.

— А потом ты будешь заниматься музыкой?

— Трудно сказать, — он пожал плечами.

— Мне кажется, ты бы добился успеха. Ты записывался на пластинки?

— Нет.

— А я записывалась. Но ничего хорошего из этого не вышло.

— Очень жаль.

— Полный провал. Не знаю, почему. Мне очень хочется попробовать с тобой. Надо посмотреть, как это будет звучать. Если получится, я знаю человека…

— Мои песни?

— Да.

— Хорошо, — он кивнул. — Когда здесь все закончится, пойдем куда-нибудь и попробуем.

— Я недалеко живу. Можно пойти ко мне.

— Отлично.

Он снова отпил пива, осмотрелся и увидел, что грабитель уже начал приходить в себя. Вдали послышались звуки полицейской сирены. Он услышал, как кто-то спросил: «А где пистолет?»

— Когда я слушаю тебя, — сказала она, — у меня возникает странное ощущение, что в нашем мире появляется трещина…

— Может, так оно и есть.

— …как будто ты проделываешь в нем щель, и я могу заглянуть через нее в другой мир.

— Как бы я хотел сделать эту щель широкой, чтобы я мог пролезть через нее.

— Ты говоришь почти как мой бывший муж.

— Он был музыкантом?

— Нет, он был физиком и любил поэзию.

— И что с ним сталось?

— Он ушел на побережье, в Коммуну. Искусство, ремесла, садоводство и все такое прочее…

— Он просто ушел или звал тебя за собой?

— Он звал, но я не хочу пачкать ноги в поросячьем дерьме.

Ден кивнул.

— А я все смотрю, не найдется ли такая щель, чтобы я смог пролезть через нее.

У входа, сверкая своей мигалкой, остановился полицейский автомобиль. Ден уже допил пиво, когда, наконец, нашли оружие.

— Мы с тобой такая парочка, что нас можно хоть сейчас на обложку журнала, — сказала Бетти. — Особенно твоя прядь. Может быть…

Человека с разбитой головой уже уводили. Ден, поднимаясь, сказал:

— Мне нужно спеть что-нибудь. Или твоя очередь?

Она посмотрела на часы.

— Заканчивай ты, а я послушаю.

Он взял в руки гитару. Клубы дыма начали формироваться в причудливые картины.

Глава 6

Огромная металлическая птица принесла Марка Мараксона на вершину холма. Марк отвернул рукав рубашки и нажал несколько кнопок на широком браслете, одетом на кисть левой руки. Птица взлетела в воздух. С помощью кнопок на браслете он управлял полетом птицы и через маленький экран на браслете смотрел на землю сверху глазами птицы.

Он увидел, что дорога впереди свободна. Марк закинул за спину мешок и стал спускаться с холма. Затем он долго шел через лес, после чего вышел на дорогу, идущую по более открытой местности. Птица парила над его головой и казалась всего лишь черной точкой. Теперь он шел мимо возделанных полей, приближаясь к дому отца. Дорогу домой он выбирал очень осторожно.

Его мастерская стояла нетронутой. Марк оставил там мешок и пошел к дому.

Дверь захлопнулась за ним. В доме был такой страшный беспорядок, какого он еще никогда не видел.

— Эй! Кто-нибудь! — крикнул он. — Эй!

Никто не ответил. Он обошел весь дом, но Мелани нигде не было. Он осмотрел окрестности, посмотрел в сарае, в стойлах, посмотрел возле оросительных каналов и в поле. Никого. Он вернулся в дом и поискал что-нибудь поесть, однако, ничего не нашел, и ему пришлось поесть из того, что принес он сам. Затем он пообщался немного с браслетом, и птица в небесах перестала кружить и полетела на юг.

Охваченный беспокойством, он стал наводить порядок в доме, затем пришел в мастерскую и приступил к сборке механизма, который принес с собой.

Был уже вечер. Марк уже давно закончил свою работу и отдыхал, когда услышал звук подъезжающей телеги. Он вышел из дома и стал ждать, когда она подъедет.

Он увидел, как Маракас подошел к сараю и начал разгружать телегу. Марк подошел помочь ему.

— Отец, — сказал он. — Здравствуй!

Маракас повернулся и увидел его. Выражение его лица было совсем тупым. И таким оно оставалось на лице долго, очень долго. По этой замедленной реакции Марк понял, что его отец сильно пьян.

— Марк, — наконец сказал отец, поняв, кто перед ним. Затем сделал шаг вперед. — Тебя долго не было. Полтора года. Почти два. Что с тобой было? Где ты пропадал?

— Это долгая история. Позволь мне помочь тебе.

Он разгрузил телегу, загнал в конюшню лошадей, дал им сена.

— …и они разломали мою тележку. Я испугался. Я сбежал. Я ушел на юг.

Он запер входную дверь. Солнце было уже совсем возле горизонта.

— Но почему, Марк, ты так долго не посылал мне даже словечка?

— Я не мог. А как… как мать?

Маракас отвернулся и ничего не ответил. Затем, наконец, махнул рукой в сторону кладбища.

— Там…

Немного помолчав, Марк спросил:

— Как это случилось?

— Во сне. Она не мучилась. Идем.

Они прошли на кладбище. В тени небольшого дерева Марк увидел небольшую обложенную камнями могилу. Он остановился рядом с ней и долго молча смотрел на нее.

— Мой побег?… — спросил он наконец. — Это из-за меня?

Маракас положил руку ему на плечо.

— Нет. Конечно же, нет.

— Такие, как она, всегда незаметны… пока их не лишишься.

— Знаю.

— И поэтому в доме все не так, как раньше?

— Не секрет, что я начал много пить. Мое сердце не переносит разлуки с ней.

Марк кивнул, опустился на колено и прикоснулся к камню.

— Теперь, раз ты вернулся, мы сможем работать вместе… — сказал Маракас.

— Вряд ли я смогу.

— У нас теперь другой кузнец.

— Я не хочу быть кузнецом.

— Чем же ты будешь заниматься?

— Совсем другим. Это тоже долгая история. Мать…

Его голос дрогнул, и он замолчал.

— Марк, я туго соображаю, когда выпью. Не знаю, стоит ли тебе это говорить. Ты любил ее, она любила тебя, и я не знаю…

— Что?

— Думаю, что мужчина должен знать о себе все. Знаешь, мы очень хотели ребенка…

Марк медленно поднялся.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не твой отец. И она тебе не мать. В прямом смысле, конечно.

— Не понимаю.

— Наш ребенок умер. Для нас это было большим горем. И как только появилась возможность взять ребенка, мы его взяли…

— А где же мои настоящие родители?

— Не знаю. Это случилось сразу же после войны.

— Я был сиротой?

— Скорее всего, нет. Трудно понять, что говорят эти колдуны. Они не хотели убивать сына старого дьявола Дета и куда-то его перенесли. А в обмен взяли там тебя. Это все, что я знаю. Мы с радостью тебя усыновили, Мел стала намного счастливее, я тоже.