Сергей Жемайтис - Остров забытых роботов (сборник)

— Алеша! — оглушительно крикнула Наташа и стала тянуть его за ноги.

— Перец? — удивился учитель. — Ты здесь?

Алеша проснулся, но еще минуту пролежал в шалаше, подобрав ноги. Он силился понять, где он и что с ним происходит. Он очень подозрительно отнесся к знакомым голосам, со страхом думая: «Вдруг все это кажется?» Но вскоре опасения его рассеялись. В шалаш заглянуло огромное закатное солнце, в шею впился комар. Ах, как мальчик обрадовался этому комару, он даже не стал его сгонять! Толкнув Тереху, заворчавшего во сне, он вылез из шалаша.

— А мы тебя искали! — сказала Наташа. — Неужели ты все время спал здесь?

— Нет, я был там… — Алеша выразительно показал на землю. Прочитав недоумение на лицах собеседников, он объяснил: — Я путешествовал вместе с Терехой по стране гомункулусов!

Сергей Жемайтис

Приключения Макара Перышкина в подводном царстве

На первом уроке учитель велел Макару Перышкину выйти из класса. Макар уселся в коридоре на подоконник возле аквариума и по обыкновению начал оправдываться перед самим собой. И оказалась, что Макар совсем не виноват, что сорока, которую он принес в класс, совершенно случайно вылетела у него из портфеля

«Подумаешь. сорока. Вот если бы я орла в классе выпустил, тогда другое дело», — заключил Макар свои размышления и по…

Сергей Жемайтис

Артаксеркс

Наша «черепашка» бойко бежала по бурой равнине, подгоняемая жидким эриданским ветром. Красная пыль висела в воздухе, сглаживая очертания скал причудливой формы, возникавших по пути. Высоко над головой в фиолетовом небе стоял совсем крохотный кружочек солнца. По нашим земным представлениям солнце здесь почти не грело, и все же его могучей силы хватало на то, чтобы вечно будоражить атмосферу планеты, перемещать миллиарды тонн песка, шлифовать скалы и разрушать их, превращая в щебень и мельчайшую пыль.

Перегоняя нас, прокатилось перекати-поле — большой шар из жестких, как проволока, стеблей, колючек и оранжевых коробочек с семенами меньше маковых зерен. Перекати-поле — посевная машина, способная бесконечно долго высевать семена; если же ей удастся зацепиться своими колючками в овражке или канаве, то через несколько минут из нижних стеблей выйдут желтые корни и станут сверлить песок, добираясь до влажных слоев, через час оно зацветет непостижимо прекрасными цветами и опять готово в путь сеять семена жизни…

Антон сказал, проводив взглядом колючий шар:

— Невероятная приспособляемость. Вот еще одно подтверждение неистребимости жизни. Создание ее невероятно трудно, сложно, и потому у нее такой запас прочности, Эти эриданские кактусы выдерживают и космический холод, и непомерную жару! Они не горят! Готовы хоть сейчас переселиться на другую планету, в другую галактику, куда угодно, или ждать миллионы лет дома, пока не произойдет чудо и Эридан снова оживет.

И, пожалуй, ждать не так долго. Мы-то ведь уже здесь! Как жаль, что не дождались люди…

Я сказал:

— Возможно, они еще уцелели, только не знают о нашем прибытии.

— Ну нет. Наш прилет не мог остаться незамеченным при таком уровне цивилизации… — Антон помолчал, наблюдая, как «черепашка» ловко обходит столбы из песчаника, похожие на колонны, а может быть, это были самые настоящие колонны? Колонны остались позади. Антон добавил: — Бывшей цивилизации. То, что они живут в глубинах планеты, — старая сказка. Они могли бы жить и на поверхности, если бы что-то не случилось…

И мы — в который раз! — задумались над судьбой эриданцев. Они теперь занимали все наши мысли. Пока здесь, на экваторе, нам встречаются только развалины городов, ирригационных сооружений, высохшие моря, удивительные памятники, фантастическая утварь, звучащие книги, которые мы никогда не поймем…

В шлемофоне раздался предупредительный сигнал и голос Вашаты:

— Ну как, друзья? Все двигаетесь?

— А ты не видишь? — спросил Антон.

— Довольно хорошо в просветы песчаных туч…

— Скучно на вахте?

— Очень. Зингер занимается генеральной уборкой. Эта «колючая проволока» проросла у него в скафандре! Приказал выбросить скафандр. Вот к чему приводит нарушение элементарных инструкций. Так что, прошу вас!

— На этот счет не беспокойся, — успокоил Антон, — мы живые параграфы космической дисциплины.

— Не втирайте мне очки, как говорили наши предки, и особенно не задерживайтесь, ограничьтесь только общим осмотром и съемками, здесь работы на сто лет. Ну, вот вы и приехали. Счастливо, ребята! Не лезьте под обломки…

«Черепашка» остановилась: путь преграждали развалины городских ворот и стены. Город когда-то находился под гигантской крышей, сейчас она обвалилась, осталось всего несколько арок с частью перекрытия из помутневшего стекла. Рухнувшие арки погребли под собой целые кварталы зданий с южной стороны, на севере город оставался почти целым. Архитектура здесь отличалась, по меткому выражению Антона, «печальной пышностью мавзолеев». Дома в два-три этажа из литого камня разных оттенков, стены покрыты фресками из цветной эмали, такой же яркой, как на самаркандских мечетях, только при внимательном рассмотрении видно, как они стары: все в бесчисленных трещинах и кое-где начали осыпаться, но издали дома кажутся почти новыми.

Без особого труда мы с Антоном одолели барьер из развалин, если можно назвать развалинами упавшее сооружение, совершенно почти целое, только кое-где в трещинах: литой камень необыкновенно прочен. Стены и кровля выстояли бы еще не одно тысячелетие, если бы не вечная работа ветра: ветер «подмыл» стены, и они рухнули, правда, не везде, северная часть еще держалась и выглядела несравненно лучше, чем остатки римских сооружений в Италии или на юге Франции, например в Арле, где в цирке до сих пор идут представления Всемирного концертного объединения.

На мостовой почти не было песка.

— Все дело в тяге, — сказал Антон. — Чувствуешь, как дует в лицо — скафандр гудит?

Действительно, ветер дул очень сильно, но скоро Антон обнаружил, что соседняя улица засыпана песком, хотя там сила ветра была такой же. Мостовую, по которой мы шли, покрывали изразцы цвета эриданской воды, цвет ее, как и у нас на Земле, зависел в сильной степени от цвета неба, а здесь оно почти всегда серо-фиолетовое. По этой дороге было очень легко идти, почти как на Луне.