Брайан Макферсон - Мудрец

— Перестань, дружище! Брось хныкать! Пойдем с нами!

Суровый Джелло двинулся вперед, легко удерживая в одной руке тяжеленный деревянный факел.

Чтобы морально поддержать хромоногого, начальник охраны легонько хлопнул его свободной рукой, звучно шлепнув заскорузлой ладонью по согнутой спине.

Только этого вполне хватило для того, чтобы тонкие трясущиеся ноги Сапожника сначала подломились в коленях, потом его повело в сторону и Имро чуть не зарылся носом в здоровенный сугроб.

Тем временем Найл, вместе с одним из охранников, в числе первых преодолел засыпанную снегом дорожку и приблизился к небольшой хибаре.

Узкие окна были темны, стекла абсолютно замерзли, и за белыми кристаллическими узорами нельзя было уловить ни одного признака жизни.

Дверь оказалась крепко заперта. На громкий стук никто не реагировал.

— Послушай, честный горожанин, почему ты решил, что все они пропали? — на всякий случай спросил Найл, хотя сердце его уже вовсю тревожно ныло от предчувствия беды. Они, скажем, могли пойти еще к кому-нибудь в дом… печной трубы тут что-то не видно, значит очага нет. Внутри было холодно, и они решили погреться у соседей… Могло такое случиться?

— В д-д-доме н-н-никого н-нет… а д-дверь заперта изнутри — стуча зубами, но очень убежденно отозвался Имро. — В-в-се они куда-то п-п-ропали…

— Ты заходил внутрь?

— Н-нет… д-д-верь з-заперта изнутри… — повторил Сапожник, внутренне содрогаясь от ужаса.

— Как же ты, честный горожанин, понял, что в жилище никого нет? — удивился Найл. — Ты спрашивал у соседей, когда они в последний раз видели Флода вместе с остальными?

— С-спрашивал… п-прошлым в-вечером в-все еще были т-т-ам…

Ничего вразумительного от него больше нельзя было добиться.

Сапожник опять впал в неуправляемое состояние и лишь уныло бубнил про то, что ему «с-страшно, а д-дверь закрыта с в-внутренней стороны…".

Громкий стук не дал никаких результатов, поэтому Найл приказал взломать дом.

Хлипкая дверь в два счета поддалась напору его широкоплечих охранников, достаточно было лишь пары основательных ударов, чтобы створка распахнулась внутрь, обнажив зияющую черноту неосвещенного прямоугольного проема.

В глубине души Найл еще рассчитывал на чудо, но спустя несколько мгновений эта надежда бесследно растаяла.

Мало того, что в доме и в самом деле не обнаружилось ни одной живой души, здесь был чудовищный беспорядок. Газовый фонарь и креозотовые факелы высветили картину ужасающего разгрома, царившего в этом скромном жилище…

Казалось, что кто-то специально вознамерился не оставить внутри ни одной целой вещи!

На полу валялся весь нехитрый бедняцкий скарб, вывороченный наружу с полок и из напольных ларей, при том, что каждая вещь была безжалостно разодрана в клочья…

Дощатый пол усеивали бесчисленные осколки глиняной посуды, между которыми валялись обломки примитивных детских игрушек.

Головы и туловища деревянных кукол-солдатиков были разбросаны по всей комнате, точно здесь прошла самая настоящая, нешуточная битва.

Пока Найл со своей свитой в недоумении рассматривал картину разрушения, сзади, за их спинами на пороге дома возникла нелепый силуэт, в неверном свете появилась темная фигура хромоногого Имро.

— Ч-что это… что это з-за п-пятна… — раздался его слабый дрожащий голос.

— Какие пятна? — глухо спросил Найл. — Где ты их видишь?

— Т-там… н-на д-д-дальней с-стене… Желтоватый круг света, выбивавшийся из круглого экрана газового фонаря, переместился в противоположный конец комнаты и обозначил многочисленные темные капли, раскинувшиеся веером по стене и отчетливо виднеющиеся на светлой вертикальной поверхности.

Симеон подошел ближе, чтобы присмотреться. Послюнив кончик пальца, он потрогал странные узоры и зачем-то понюхал. Потом провел еще раз рукой и что-то невнятно пробормотал себе под нос.

Все замерли в ожидании.

— Ну? Что ты скажешь? — не выдержал Найл.

— Как врач, я могу со всей уверенностью утверждать, что это следы запекшейся крови, — медленно и сурово сообщил Симеон. Будь я проклят, но тут никак нельзя ошибиться. Можно точно сказать, что вся эта стена почти до потолка забрызгана человеческой кровью…

От этого известия сначала все точно окаменели, а потом стали судорожно осматриваться кругом, высвечивая тьму креозотовыми факелами. Оказалось, что и другие стены от пола до самого потолка запачканы точно такими же пятнами.

— Это тоже кровь… — подтвердил Симеон. Прах меня побери! Просто какое-то наваждение… Все вокруг залито свежей кровью…

Несмотря на жуткий холод, от подобного открытия Найла бросило в жар. Стараясь силой воли остудить себя, он едва слышно прошептал:

— Я не ошибся… это кто-то из пауков-смертоносцев… пауки напали на этих несчастных горожан и утащили всю семью Флода, они уволокли их вместе с детьми хромоногого…

Со стороны входа раздался оглушительный шум. В первое мгновение никто ничего не понял, но потом стало ясно, что это Сапожник потерял сознание и свалился на пол. Услышав слова доктора и Найла, Имро упал перед дверью с таким грохотом, точно его невзрачное тщедушное тело от ужасного известия полностью замерзло, отвердело и мгновенно превратилось в сплошной кусок льда…

ГЛАВА 7

С детства Найл обладал мощными ментальными способностями, причем с годами его талант не угасал, а только неуклонно развивался.

Найл начал с малого, постепенно взращивая в себе телепатический дар, пытаясь проникать в сознание каждого попадающегося навстречу существа, будь то неподвижно застывший на своей белесой нити паучок-шатровик или огромный жук-скакун, пробегавший за день расстояния в десятки миль в поисках пищи для своей ненасытной утробы.

Найл со временем не только научился внедряться в сознание этих тварей, но при желании смог взирать на окружающий мир их глазами, причем мог делать это, находясь очень далеко.

Обнаружив кровавые следы в жилище бесследно пропавшего вместе со всей семьей Флода, он вскипел от ярости и тут же решил было вызвать на связь Смертоносца-Повелителя, чтобы потребовать решительного объяснения, но, к счастью, вовремя одумался и решил повременить.

Благодаря своим способностям, Глава Совета Свободных мог бы, при желании, связаться с сознанием владыки восьмилапых в любое время и на любом расстоянии, не встречаясь лично.

Но правила этикета, сложившиеся за десять лет совместного проживания в Городе людей и пауков, требовали для обсуждения важных вопросов только личной встречи, в противном случае подобный поступок можно было расценить как оскорбление.